Глава 26

Кресли

Утром я проснулась от нежных поцелуев, которые Тристан, заключив меня в объятия,  оставлял на моей шее. Не открывая глаз, я наслаждалась тем, что он не бежал вон из моей комнаты. Вместо этого Тристан проявлял все испытываемые ко мне чувства.

— Знаю, что ты проснулась, — проговорил он хриплым, но сексуальным голосом.

— Не хотела, чтобы ты останавливался.

Тристан продолжил оставлять поцелуи на моей шее, но уже двигаясь к ключице.

— Могу привыкнуть к такому пробуждению, — заметила я.

— Как ты?

— Хорошо. Поспала.

— Ты долго не засыпала, — парировал он.

— Стоило тебе обнять меня, как я почувствовала себя в безопасности и быстро заснула.

Тристан крепче притянул меня к себе — я не испытывала в своей жизни лучшего чувства.

— Ты спал? — поинтересовалась я.

— Я мало сплю, — признался он.

— Намеренно?

Он промолчал в нерешительность.

— Не совсем.

— Кошмары? — спросила я.

— Сразу душу раскрываем, да? — отшутился Тристан.

— Тристан, я хочу узнать тебя полностью, а не только то, что ты считаешь, мне достаточно знать. Что я заслуживаю знать, потому что беспокоюсь о тебе. Понимаю, что раньше ты так поступал потому, что хотел оттолкнуть меня. Пусть тебе снятся кошмары — ты не слабеешь от них. Просто хочу понять, что могу сделать, чтобы поддержать тебя.

Тристан молчал — неужели я зашла слишком далеко?

Я перевернулась на другой бок и посмотрела в его глаза. В них была только усталость — видимо, Тристан совсем не спал.

— Тристан, ты меня слышал? Я хочу поддержать тебя, потому что забочусь о тебе.

— Слышал.

— И ?

— Я тоже о тебе забочусь, — ответил он.

Я улыбнулась. Какое же это приятное чувство, несмотря на вчерашний день.

— Я не ждала подтверждения. — Я накрыла ладонью его щеку, дневная щетина покалывала мою кожу. — Я ждала, что ты расскажешь мне правду о своих снах.

— Ты так и не отступишься?

Я отрицательно покачала головой.

Он отвел от меня взгляд и явно взвешивал всевозможные решения. Расскажет — станет уязвимым. Не расскажет — я обижусь.

— Я вырос в богатой семье.

Я быстро подобрала челюсть, потому что не хотела, чтобы он замолкал.

— У родителей была IT—компания, к услугам которой обращались большие фирмы. — Я молча ждала, что же будет дальше. — Мы жили в охраняемой резиденции. Кажется, что все надежно защищено, но не в тот день. — Его взгляд затуманился, будто на него нахлынули далекие воспоминания. — Мне было девять, когда в наш дом ворвались какие-то мужчины. Наверное, они решили, что мои родители уехали на крупную конференцию, потому что все местные шишки были там. Но в тот день мама плохо себя чувствовала. Помню, как она спрашивала у отца, может ли остаться дома. Он не любил появляться где-либо без нее, поэтому тоже остался дома. Мама противилась, но он настоял со словами, что тоже ненавидит всех этих компьютерщиков-задротов. — С губ Тристана сорвался смешок. — Мама сказала, что он самый главный компьютерщик-задрот.

Я натянула улыбку, с опасностью ожидая его следующие слова.

— Они ворвались днем. Тогда у нас не было такой охраны, которая существует на данный момент, поэтому им удалось проникнуть в дом и похитить меня из игровой комнаты. Я кричал и пытался отбиться от них, но сил мне не хватало. Отец ворвался с пистолетом, и мне стало намного легче. Я знал, что он всех спасет как супергерой. Но беда в том, что он даже не знал, как стрелять из пистолета. Отец попытался выстрелить, но не снял его с предохранителя. Похитители сразу застрелили его.  — Я резко втянула в себя воздух. — Мама услышала выстрел и вбежала в комнату. В тот момент пистолеты обратились на нее, и маму тоже убили.

— Боже, Тристан.

— Когда похитители поняли, что мертвые не заплатят им выкуп, они просто сбежали. А знаешь, что я сделал? — Он не отводил от меня взгляда, ожидая моего ответа.

Впервые в жизни у меня его не было.

— Ничего, — бросил он. — Ровным счетом ничего.

— Ты был ребенком, — возразила я, а сердце разрывалось от его истории.

— Но я должен был сделать хоть что-то.

— Ты был ребенком, — повторила я. — Ты был в шоке.

Тристан закрыл глаза, терзаемый воспоминаниями о том дне.

Я молилась, чтобы он не заплакал, потому что сама ясно представляла его девятилетнего, испуганного и одинокого, стоящего перед мертвыми родителями. Внутри меня все скрутилось. Теперь я не смогу смотреть на него как прежде.

— Прими мои соболезнования. Не каждый смог бы справиться с таким, особенно в девять лет.

Он кивнул и, наконец, открыл глаза — ни намека на слезы.

— Даже не могу представить, что в твоих кошмарах.

— Кошмаре. Один и тот же. Родителей убивают, а я не могу пошевелиться.

Я крепко обняла Тристана, подперев головой его подбородок. Не знаю, кого именно я успокаивала: себя или его? Нечестно, что он лишился родителей в такой ужасной ситуации. Нечестно, что каждую ночь он переживал заново тот день. Нечестно, что он винил себя. Нечестно, что он справлялся с воспоминаниями в одиночку.

— Поэтому ты хотел научить меня стрелять из пистолета. — Я осознала, что Тристан не желал, чтобы меня настигла участь его отца.

Он кивнул.

Между нами повисло молчание. В голове сотни мыслей переплетались с состраданием к девятилетнему Тристану — и двадцатипятилетнему Тристану.

— С кем ты потом жил?

— Недолго у дедушки. Потом он понял, что мне трудно отойти от смерти родителей, и отправил меня в военное училище.

Я проглотила ком — вот где он стал таким суровым.

— Ты ходил на терапию?

Он фыркнул.

— В военном училище никто и не слышал про терапию. Ты не показываешь свои чувства. Ты не говоришь о чувствах. Подстраиваешься или страдаешь от последствий.

— Тристан. Поэтому тебя и мучает кошмар. Ты так и не проработал травму.

— Поверь мне, я прорабатываю ее каждый раз, когда закрываю глаза.

— У меня есть знакомый психотерапевт...

— Никаких мозгоправов.

— Тогда пусть я буду той, кто успокоит твои кошмары.

Тристан еще крепче прижал меня к себе.

— Хочу, чтобы ты успокоила их.

Мое сердце не должно было разрываться от его слов, но это не так. Он все еще был тем потерянным малышом, но уже заключенным в тело мужчины.

— Ты сказала, я супергерой. Но я никогда не претендовал им быть. Я ошибаюсь. Несу чушь. Думаю, что сам могу со всем справиться... до того момента пока не сдаюсь.

— Теперь у тебя есть я.

Он кивнул.

— Твоих родителей застрелили на твоих глазах. — Это не вопрос, а осознание.

— Никогда не перестану думать, что я мог бы что-то сделать.

— Ты поэтому стал телохранителем? — поинтересовалась я.

— Все совсем плохо?

Я отрицательно покачала головой.

— Если ты видишь в этом свой долг, то, конечно, занимайся этим делом. А еще ты чертовски хорош в нем.

Между нами повисло молчание. О чем же он думает? Потому что в моей голове был целый вихрь из его слов. Его рассказ многое объяснил. Изначально Тристан злился на меня из-за того, что считал меня беззаботной, так как за долю секунды он потерял двух самых любимых людей. Так что в многолюдном месте со мной могло произойти что угодно. Нет, его страхи не напрасны. Есть из-за чего волноваться.

— Хочу отвезти тебя домой, —прервал он тишину.

— Где ты живешь? — поинтересовалась я.

В его словах так и слышалась усмешка.

— Не ко мне домой. А к тебе. Повидаться с твоими родителями.

— Ой.

Тристан отстранился, чтобы взглянуть на меня.

— Не хочешь с ними увидеться?

— Конечно, хочу. Просто боюсь, что они не позволят мне уехать.

Его взгляд не отрывался от моих глаз.

— Это значит, что ты планируешь остаться здесь? — спросил он.

— Думаю, это единственный вариант.

Тристан перекатил меня на спину и устроился на мне — его лицо повисло над моим.

— Я невероятно горжусь тобой.

— Почему?

— Вчера был ужасный день. Ты могла бы сейчас лежать калачиком в истерике. Но только посмотри на себя: ты не сдалась, как настоящий чемпион.

Я опустила взгляд, смущенная его комплиментом.

— Кресли, из моих знакомых ты одна из самых смелых.

Я взглянула на него и закатила глаза.

— Ты работаешь с множеством болванов с пушками. Они смелые.

— Ты, правда сказала «пушки"»

Я кивнула.

— А также назвала их болванами.

— Да, заметил.

Я всматривалась в его глаза, испытывая страх от переполняющих меня чувств. Теперь я знала его, хотя сердце разбивалось от пережитых им потерь. И хотела его во многих отношениях.

— Можно рассказать родителям о нас?

Тристан откинул голову назад.

— Че-е-е-е-ерт.

Я рассмеялась, не понимая, насколько сильно нуждалась в смехе, пока он не сотряс все мое тело.

Тристан снова посмотрел на меня, смеясь над моей неконтролируемой истерикой.

— Что смешного?

— Ты.

Он вскинул брови.

— Да?

Я кивнула.

— И красив.

Он рассмеялся.

— Тебе только это во мне нравится?

Мой смех утих, я покачала головой.

— Мне нравится, что ты заставляешь меня чувствовать.

— Что чувствовать?

— Все.