Глава 26
Кресли
Утром я проснулась от нежных поцелуев, которые Тристан, заключив меня в объятия, оставлял на моей шее. Не открывая глаз, я наслаждалась тем, что он не бежал вон из моей комнаты. Вместо этого Тристан проявлял все испытываемые ко мне чувства.
— Знаю, что ты проснулась, — проговорил он хриплым, но сексуальным голосом.
— Не хотела, чтобы ты останавливался.
Тристан продолжил оставлять поцелуи на моей шее, но уже двигаясь к ключице.
— Могу привыкнуть к такому пробуждению, — заметила я.
— Как ты?
— Хорошо. Поспала.
— Ты долго не засыпала, — парировал он.
— Стоило тебе обнять меня, как я почувствовала себя в безопасности и быстро заснула.
Тристан крепче притянул меня к себе — я не испытывала в своей жизни лучшего чувства.
— Ты спал? — поинтересовалась я.
— Я мало сплю, — признался он.
— Намеренно?
Он промолчал в нерешительность.
— Не совсем.
— Кошмары? — спросила я.
— Сразу душу раскрываем, да? — отшутился Тристан.
— Тристан, я хочу узнать тебя полностью, а не только то, что ты считаешь, мне достаточно знать. Что я заслуживаю знать, потому что беспокоюсь о тебе. Понимаю, что раньше ты так поступал потому, что хотел оттолкнуть меня. Пусть тебе снятся кошмары — ты не слабеешь от них. Просто хочу понять, что могу сделать, чтобы поддержать тебя.
Тристан молчал — неужели я зашла слишком далеко?
Я перевернулась на другой бок и посмотрела в его глаза. В них была только усталость — видимо, Тристан совсем не спал.
— Тристан, ты меня слышал? Я хочу поддержать тебя, потому что забочусь о тебе.
— Слышал.
— И ?
— Я тоже о тебе забочусь, — ответил он.
Я улыбнулась. Какое же это приятное чувство, несмотря на вчерашний день.
— Я не ждала подтверждения. — Я накрыла ладонью его щеку, дневная щетина покалывала мою кожу. — Я ждала, что ты расскажешь мне правду о своих снах.
— Ты так и не отступишься?
Я отрицательно покачала головой.
Он отвел от меня взгляд и явно взвешивал всевозможные решения. Расскажет — станет уязвимым. Не расскажет — я обижусь.
— Я вырос в богатой семье.
Я быстро подобрала челюсть, потому что не хотела, чтобы он замолкал.
— У родителей была IT—компания, к услугам которой обращались большие фирмы. — Я молча ждала, что же будет дальше. — Мы жили в охраняемой резиденции. Кажется, что все надежно защищено, но не в тот день. — Его взгляд затуманился, будто на него нахлынули далекие воспоминания. — Мне было девять, когда в наш дом ворвались какие-то мужчины. Наверное, они решили, что мои родители уехали на крупную конференцию, потому что все местные шишки были там. Но в тот день мама плохо себя чувствовала. Помню, как она спрашивала у отца, может ли остаться дома. Он не любил появляться где-либо без нее, поэтому тоже остался дома. Мама противилась, но он настоял со словами, что тоже ненавидит всех этих компьютерщиков-задротов. — С губ Тристана сорвался смешок. — Мама сказала, что он самый главный компьютерщик-задрот.
Я натянула улыбку, с опасностью ожидая его следующие слова.
— Они ворвались днем. Тогда у нас не было такой охраны, которая существует на данный момент, поэтому им удалось проникнуть в дом и похитить меня из игровой комнаты. Я кричал и пытался отбиться от них, но сил мне не хватало. Отец ворвался с пистолетом, и мне стало намного легче. Я знал, что он всех спасет как супергерой. Но беда в том, что он даже не знал, как стрелять из пистолета. Отец попытался выстрелить, но не снял его с предохранителя. Похитители сразу застрелили его. — Я резко втянула в себя воздух. — Мама услышала выстрел и вбежала в комнату. В тот момент пистолеты обратились на нее, и маму тоже убили.
— Боже, Тристан.
— Когда похитители поняли, что мертвые не заплатят им выкуп, они просто сбежали. А знаешь, что я сделал? — Он не отводил от меня взгляда, ожидая моего ответа.
Впервые в жизни у меня его не было.
— Ничего, — бросил он. — Ровным счетом ничего.
— Ты был ребенком, — возразила я, а сердце разрывалось от его истории.
— Но я должен был сделать хоть что-то.
— Ты был ребенком, — повторила я. — Ты был в шоке.
Тристан закрыл глаза, терзаемый воспоминаниями о том дне.
Я молилась, чтобы он не заплакал, потому что сама ясно представляла его девятилетнего, испуганного и одинокого, стоящего перед мертвыми родителями. Внутри меня все скрутилось. Теперь я не смогу смотреть на него как прежде.
— Прими мои соболезнования. Не каждый смог бы справиться с таким, особенно в девять лет.
Он кивнул и, наконец, открыл глаза — ни намека на слезы.
— Даже не могу представить, что в твоих кошмарах.
— Кошмаре. Один и тот же. Родителей убивают, а я не могу пошевелиться.
Я крепко обняла Тристана, подперев головой его подбородок. Не знаю, кого именно я успокаивала: себя или его? Нечестно, что он лишился родителей в такой ужасной ситуации. Нечестно, что каждую ночь он переживал заново тот день. Нечестно, что он винил себя. Нечестно, что он справлялся с воспоминаниями в одиночку.
— Поэтому ты хотел научить меня стрелять из пистолета. — Я осознала, что Тристан не желал, чтобы меня настигла участь его отца.
Он кивнул.
Между нами повисло молчание. В голове сотни мыслей переплетались с состраданием к девятилетнему Тристану — и двадцатипятилетнему Тристану.
— С кем ты потом жил?
— Недолго у дедушки. Потом он понял, что мне трудно отойти от смерти родителей, и отправил меня в военное училище.
Я проглотила ком — вот где он стал таким суровым.
— Ты ходил на терапию?
Он фыркнул.
— В военном училище никто и не слышал про терапию. Ты не показываешь свои чувства. Ты не говоришь о чувствах. Подстраиваешься или страдаешь от последствий.
— Тристан. Поэтому тебя и мучает кошмар. Ты так и не проработал травму.
— Поверь мне, я прорабатываю ее каждый раз, когда закрываю глаза.
— У меня есть знакомый психотерапевт...
— Никаких мозгоправов.
— Тогда пусть я буду той, кто успокоит твои кошмары.
Тристан еще крепче прижал меня к себе.
— Хочу, чтобы ты успокоила их.
Мое сердце не должно было разрываться от его слов, но это не так. Он все еще был тем потерянным малышом, но уже заключенным в тело мужчины.
— Ты сказала, я супергерой. Но я никогда не претендовал им быть. Я ошибаюсь. Несу чушь. Думаю, что сам могу со всем справиться... до того момента пока не сдаюсь.
— Теперь у тебя есть я.
Он кивнул.
— Твоих родителей застрелили на твоих глазах. — Это не вопрос, а осознание.
— Никогда не перестану думать, что я мог бы что-то сделать.
— Ты поэтому стал телохранителем? — поинтересовалась я.
— Все совсем плохо?
Я отрицательно покачала головой.
— Если ты видишь в этом свой долг, то, конечно, занимайся этим делом. А еще ты чертовски хорош в нем.
Между нами повисло молчание. О чем же он думает? Потому что в моей голове был целый вихрь из его слов. Его рассказ многое объяснил. Изначально Тристан злился на меня из-за того, что считал меня беззаботной, так как за долю секунды он потерял двух самых любимых людей. Так что в многолюдном месте со мной могло произойти что угодно. Нет, его страхи не напрасны. Есть из-за чего волноваться.
— Хочу отвезти тебя домой, —прервал он тишину.
— Где ты живешь? — поинтересовалась я.
В его словах так и слышалась усмешка.
— Не ко мне домой. А к тебе. Повидаться с твоими родителями.
— Ой.
Тристан отстранился, чтобы взглянуть на меня.
— Не хочешь с ними увидеться?
— Конечно, хочу. Просто боюсь, что они не позволят мне уехать.
Его взгляд не отрывался от моих глаз.
— Это значит, что ты планируешь остаться здесь? — спросил он.
— Думаю, это единственный вариант.
Тристан перекатил меня на спину и устроился на мне — его лицо повисло над моим.
— Я невероятно горжусь тобой.
— Почему?
— Вчера был ужасный день. Ты могла бы сейчас лежать калачиком в истерике. Но только посмотри на себя: ты не сдалась, как настоящий чемпион.
Я опустила взгляд, смущенная его комплиментом.
— Кресли, из моих знакомых ты одна из самых смелых.
Я взглянула на него и закатила глаза.
— Ты работаешь с множеством болванов с пушками. Они смелые.
— Ты, правда сказала «пушки"»
Я кивнула.
— А также назвала их болванами.
— Да, заметил.
Я всматривалась в его глаза, испытывая страх от переполняющих меня чувств. Теперь я знала его, хотя сердце разбивалось от пережитых им потерь. И хотела его во многих отношениях.
— Можно рассказать родителям о нас?
Тристан откинул голову назад.
— Че-е-е-е-ерт.
Я рассмеялась, не понимая, насколько сильно нуждалась в смехе, пока он не сотряс все мое тело.
Тристан снова посмотрел на меня, смеясь над моей неконтролируемой истерикой.
— Что смешного?
— Ты.
Он вскинул брови.
— Да?
Я кивнула.
— И красив.
Он рассмеялся.
— Тебе только это во мне нравится?
Мой смех утих, я покачала головой.
— Мне нравится, что ты заставляешь меня чувствовать.
— Что чувствовать?
— Все.