Глава 12

Меня зовут Скарлет Стоун, я ворую случайные вещи и подкладываю их в блестящие рюкзаки злобных девчонок, а потом заявляю на них как на воров, чтобы у них были неприятности. Карма - моя религия.

— Я угощу тебя обедом. — Тео заезжает на парковку кафе.

— Ты обычно не обедаешь.

Он глушит свой грузовик и окидывает меня серьезным взглядом.

Я пожимаю плечами.

— Ладно. Ты сегодня голоден. Я просто хочу прокатиться. — Я выхожу.

Он открывает передо мной дверь в кафе.

— Спасибо, сэр. — Я подмигиваю.

Он качает головой и бормочет что-то, чего я не могу понять.

Официантка усаживает нас у окна и называет фирменные блюда. Тео заказывает чизбургер с беконом и авокадо, картофель фри и чай со льдом.

— Вы уже выбрали, мэм?

— У вас есть родниковая вода в стеклянной бутылке?

— Извините, только из-под крана.

Я киваю.

— Отлично. Тогда ее, без льда, и несколько долек лимона.

— Еда. — Тео смотрит на меня суженными глазами. — Закажи еду.

— Я на очистке. — Я улыбаюсь. — Полезно дать организму отдохнуть от постоянного переваривания.

— Она будет есть то же, что и я.

— Я больше не ем мяса. — Я продолжаю улыбаться ему. — Я думаю, что мясо слишком кислотное для моего организма.

Он вздыхает.

— Для нее - жареный сыр.

— Или молочные продукты. — Я сморщилась. — Это тоже слишком кислотно. Я читала, что нашему организму приходится забирать кальций из костей, чтобы нейтрализовать кислотность. Это безумие, что молоко рекламируется как помощник в строительстве крепких костей, а на самом деле...

Его челюсть напрягается.

Я прикусываю язык и пожимаю плечами.

— Извини. Я... уверена, что тебе это не интересно.

Официантка прочищает горло.

— Я могу предложить вам зеленый салат, без мяса и сыра.

— Она возьмет его. — Он продолжает смотреть на меня.

— Ранчо, французский, итальянский, Цезарь или бальзамическая заправка?

— Без заправки... только принесите лимон. — Я протягиваю ей свое меню.

Тео смотрит в окно. Его челюсть остается стиснутой.

— Ты выглядишь дерьмово.

Я смеюсь.

— Ну, спасибо. Ты сделал мой день.

— Если найду тебя в отключке, точнее, когда найду тебя в отключке, я не буду вызывать скорую. Если ты хочешь убить себя, пистолет будет чертовски проще.

— Ты думаешь, я хочу умереть?

Он смотрит на меня, никаких эмоций.

— Справедливо. — Я пожимаю плечами. — Но для протокола, если я найду тебя в отключке, я вызову скорую, проверю пульс и сделаю искусственное дыхание, если понадобится.

— А если я пущу себе пулю в голову?

Официантка подает наши напитки. Я выжимаю дольки лимона в свою воду.

— А ты бы стал? Ты бы пустил пулю себе в мозг?

Он делает глоток чая со льдом, затем облизывает губы.

— Если бы хотел умереть, да, я бы пустил себе пулю в голову.

— Ты уверен, что не стал бы просто плавать с акулами каждое утро, зная, что по статистике однажды ты станешь завтраком?

Он ворчит. Как обычно, мои слова только еще больше расстраивают его.

— У тебя есть пистолет?

— Почему спрашиваешь? — он поглаживает бороду, глядя на меня глазами-бусинками.

— Я заключу с тобой сделку. Если ты покажешь мне, где он находится и как им пользоваться, обещаю, что, если когда-нибудь наступит день, когда я захочу умереть, я приложу его к виску и нажму на курок. Договорились?

Тео не заключает сделку. На самом деле, он не произносит ни слова до конца нашего обеда. Он может быть моей неразрешимой загадкой, и когда он изучает меня, как сегодня, думаю, что я тоже могу быть его загадкой. Если бы не знала лучше, я бы сказала, что Теодор Рид заботится обо мне. Но все же я знаю его лучше.

— О, черт! — я хватаю Тео за рубашку, когда мы выходим из кафе.

— Что?

— Это Гарольд Мур и женщина, которая не является его женой, — шепчу я, оглядывая тело Тео, как будто у меня есть какая-то причина прятаться.

Это не я прижимаю молодую женщину к своему черному Рэндж Роверу, засовываю язык ей в горло, а руку в рубашку. Его угольный костюм тоже выглядит дизайнерским. Это не тот костюм из благотворительного магазина, который был на нем в день нашего знакомства.

— К чему ты клонишь? — Тео идет к грузовику, а я тащусь за ним, как будто он прикрывает меня от пуль.

Я запрыгиваю внутрь и закрываю дверь.

— К чему я клоню? Отец Нолана изменяет его маме. Вот к чему я клоню.

— Здесь это не новость. — Он сдает назад и машет, да, машет, Гарольду, когда мы выезжаем с парковки. Гарольд машет в ответ, как будто он вовсе не пытается скрыть свою интрижку.

— А Нолан знает? — я вспоминаю комментарий Нолана о нетрадиционном браке.

Тео усмехается. Это нехарактерно для него, и обычно я бы нашла это очаровательным, но он смеется над интрижкой.

— Да. Он знает. Все знают... кроме Нелли.

Я открываю рот, затем закрываю его и повторяю это несколько раз, прежде чем слова находят выход.

— Почему он не бросит ее? Зачем делать из нее дуру?

Он бросает на меня быстрый взгляд с прищуренной бровью.

— Ты знакома с Нелли. Верно?

— Да. Она... она... немного...

— Сумасшедшая.

— Я собиралась сказать не в себе. Это не значит, что она заслуживает того, чтобы ей изменяли.

— Нет, она сумасшедшая, и у них есть диагноз врача, который это подтвердил.

— О... ну, и что случилось?

Он пожимает плечами.

— Не знаю. Мне все равно. С Ноланом произошел несчастный случай. Она потеряла свой здравый смысл. Семья богаче Бога, но у нее нет ни малейшего представления о своем социальном статусе. До того, как она потеряла его, она была воплощением южной, упрямой богатой сучки. Большие вечеринки, благотворительные мероприятия... им принадлежит половина Саванны и одно из самых прибыльных лошадиных ранчо в Кентукки. Теперь она эквивалентна ребенку.

— Почему она нигде не получает специального ухода?

— Богатые люди не живут в учреждениях.

— Это бессмысленно. Он одевается в секонд-хенд, когда он с ней... но... — Я качаю головой. — Он изменяет ей. Зачем оставаться?

— Все деньги принадлежат Нелли. Если с ней что-нибудь случится, все достанется Нолану. Старый ублюдок просто хочет жить на широкую ногу. Нелли довольна, значит и Нолан доволен. Гарольд останется. Конец истории.

— Значит, Гарольд живет двумя жизнями? Сумасшедший муж Нелли в одну минуту и богатый бизнесмен, трахающий молодых женщин в другую?

— Ага.

У меня внутри все гудит, я пытаюсь прикинуться спокойной, будто я не умираю, а серьезно хочу разгадать эту загадку.

— Вот так вот просто? Нолан попадает в аварию, а Нелли сходит с ума? Как в этом есть хоть какой-то смысл?

— Не знаю. Мне все равно.

Мы паркуемся перед магазином скобяных изделий, и он выскакивает, не дожидаясь меня и моей десятисекундной задержки из-за того, что моя голова застряла в детективном режиме.

— Подожди!

Он не ждет.

Я преследую его по магазину в течение десяти минут. Он быстр и точен в своих покупках. Его нехватка терпения для просмотра не должна меня удивлять. Меня завораживает его сосредоточенность, когда он загружает свою тележку бумажными пакетами с гвоздями, шурупами, шпатлевкой, большим рулоном бумаги и другими случайными вещами.

— Мне нравится вот это. — Взяв с витрины ветряную мельницу, я дую на нее, пока мы стоим в очереди. — Когда я была младше, нам пришлось спешно покинуть наш дом, потому что... — Я бросаю взгляд на Тео и гримасничаю: — Скажем так, по веским причинам. В общем, папа сказал мне, что я могу взять с собой одну игрушку. Я взяла лишь эту красную с серебряными вставками ветряную мельницу, которую я украла… — Я снова поднимаю на него взгляд.

Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

Меня зовут Скарлет Стоун, я ворую случайные вещи и подкладываю их в блестящие рюкзаки злобных девчонок, а потом заявляю на них как на воров, чтобы у них были неприятности. Карма - моя религия.

Я прочищаю горло.

— Я одолжила ее у Пайпер, девочки, которая смеялась надо мной в школе. У меня были гораздо более дорогие варианты, но я выбрала ветряную мельницу. — Я снова дую на нее и улыбаюсь.

— Вертушка. — Тео загружает все на конвейерную ленту на кассе.

— Прости? — я кладу ветряную мельницу обратно в ее картонную упаковку и протискиваюсь мимо него, чтобы подождать в конце кассы.

— Это вертушка, а не ветряная мельница.

— Я не знаю, что ты подразумеваешь под словом «вертушка». — Я скрещиваю руки на груди.

— Конечно, не знаешь. — Он качает головой.

— Ты смеешься надо мной.

Он ухмыляется.

После того, как кассир сканирует последний товар, Тео протягивает руку, берет «вертушку» и сам проводит его мимо сканера. Он протягивает ее мне, как красивый бутон розы. Без каких-либо эмоций.

Я таращусь на коробочку, потом на него, несколько секунд, прежде чем моя ухмылка побеждает, и я забираю подарок.

— Спасибо.

Он рассматривает меня с напряженной бровью и глазами, которые медленно путешествуют по моему телу и возвращаются обратно, чтобы встретиться с моим взглядом. Это не сексуальность, это замешательство, конфликт, возможно, даже удивление. На мгновение, настолько короткое, что я не могу полностью осознать его смысл, мне кажется, что он видит мою правду. Я могу заплакать, потому что это... Я вдыхаю дрожащий воздух... он не должен видеть. Он кивает один раз и проводит своей кредитной картой.

Мои руки сжимаются в кулаки. У меня не было желания грызть ногти с тех пор, как я попрощалась с Оскаром, но Тео может сломать меня прежде, чем я получу шанс отпустить себя.

Я прочищаю горло.

— Тебе не следует пользоваться кредитными картами. Они небезопасны.

Он смотрит на меня, пока я дую на свою ветряную мельницу.

— Наша система безопасна, мэм. Могу вас заверить, — говорит кассир.

Не отрывая взгляда от пресловутого «красивого бутона розы», я качаю головой.

— Это не так. Если бы у меня был ноутбук, я могла бы найти все номера кредитных карт, которые были проведены именно через этот аппарат за последние тридцать дней.

— Вы можете загрузить свои пиломатериалы на заднем дворе, просто покажите им квитанцию. — Кассир протягивает Тео квитанцию, затем бросает на меня грозный взгляд, как будто я сказала что-то не то.