ПРОЛОГ

— Брач, прикажи подать мой личный транспорт, — обратилась Лата к начальнику своей охраны.

— Королева Лата, приближается буря, — попытался отговорить ее Брач.

— Мне все равно. Я хочу выйти на некоторое время. Сообщи остальным стражникам, и пусть его доставят. Я зайду к Бареку, а потом спущусь вниз, — Лата направилась к сыну, зная, что ее приказ будет в точности выполнен.

— Я не хочу! — гневные слова сына Лата услышала еще до того, как увидела его. Она мягко улыбнулась: ее сын был так же упрям, как и его отец. Барек очень похож на Джотэма.

— И чего именно ты не хочешь, молодой человек? — спросила она, входя в комнату.

— Мама! — при появлении матери сердитое выражение тут же исчезло с мальчишеского лица. Пробежав через всю комнату, он прыгнул в ее объятия, зная, что она всегда будет рядом и всегда поймает его.

— Привет, детка, — Лата обняла маленькое тельце сына, поцеловала его в макушку и с любовью заглянула ему в глаза. — Так чего же ты не хочешь делать?

— Я не хочу учиться, мама! Я хочу играть! Я хочу поиграть с тобой! — он заерзал в ее руках в попытке освободиться, пока мать не поставила его на пол. Взяв ее за руку, мальчик потянул ее вглубь комнаты. — Поиграй со мной, мама! — его голосок умолял.

— О, Барек, мне бы очень хотелось, но мне нужно уйти.

— Можно мне пойти с тобой, мама? С тобой я всегда узнаю гораздо больше, — его фиалковые глаза умоляли, а от его улыбки, так похожей на отцовскую, у нее таяло сердце. Эта магическая улыбка безошибочно действовала на женщину, помогая сыну выпутаться из большего количества заварушек и избежать наказания. Она просто не могла сказать ему «нет», и этот маленький негодник прекрасно знал это и умело пользовался ее расположением.

Лата почти сдалась. Ей нравилось проводить время с сыном. С ним даже самый тяжелый день становился терпимым, но сегодня ей нужно было побыть одной, не королевой, не женой, не матерью, а просто самой собой. Женщиной. Латой.

Она не смогла бы этого сделать, если бы с ней был Барек.

— Ваши доводы очень убедительны, молодой человек, и когда-нибудь ты станешь потрясающим консулом, но сегодня ты останешься здесь с Наной.

— Но, мама, ты всегда говоришь, что тебе веселее, когда я рядом, — продолжал уговаривать мальчик.

— Так и есть. Вот что я тебе скажу, — быстро проговорила она, останавливая взглядом его сопротивление. — Ты останешься здесь с Наной и будешь хорошим мальчиком, а когда я вернусь, мы тотчас пойдем играть в сад.

— Но, мама...

— Хватит, Барек! — Лата поежилась от резкости своих слов. — Мне очень жаль, малыш, но я должна идти, — она бережно оторвала его пальчики от своей руки и мысленно улыбнулась, когда он скрестил свои маленькие ручки на груди, упрямо поджал губы и впился в нее недовольным взглядом. — Делай, как я говорю, молодой человек, или я не вернусь к тебе сегодня, — развернувшись, она вышла из комнаты.

* * *

Лата проклинала себя, продираясь сквозь усиливающуюся бурю. Ну, почему она не послушалась Брача? Почему не осталась поиграть с Бареком? Джотэм очень рассердится, когда узнает, что она настояла на этой опасной поездке, и он имел на это полное право.

Это была совсем необычная буря. Небеса в мгновение ока почернели и разом выплеснули на землю все свои осадки. Теперь все дороги были затоплены, что осложнило вождение настолько, что сделало его очень опасным и почти невозможным. Осложняла ситуацию узкая дорога, не позволяющая остановиться и посадить за руль одного из своих охранников, которые двигались позади. Придется самостоятельно выбираться из этой передряги. Лата заставила себя сконцентрироваться на вождении и сосредоточилась на том, чтобы благополучно добраться домой, к своей семье. Она, наконец, расслабилась, когда обогнула последний поворот у подножия холма.

Внезапный неимоверный грохот застал женщину врасплох и вынудил вздрогнуть от ужаса всем телом; ее глаза расширились, когда она увидела, что склон холма перед ней начал сдвигаться. Ударив по тормозам, Лата попыталась замедлить движение транспорта, но было уже поздно. Дорога исчезла, и оползень затянул ее в бездну.

— Джотэм! Барек! — в полном бессилии кричала она. Ее последние мысли были о дорогих сердцу людях — муже и сыне.