Глава 1

ЭММИ

Звук одиночного выстрела пронзает воздух, и мое сердце подскакивает к горлу, когда я смотрю, как одна из моих подруг стоит над человеком, которого она только что уложила на землю.

Гордость за мою девочку наполняет мою грудь, но затем я смотрю вниз на Джокера, кровь сочится из его груди.

Я понятия не имею, что он сделал, но, очевидно, есть очень веская причина, по которой моя подруга все еще смотрит на него сверху вниз со свирепым выражением лица, а ее пистолет все еще направлен на его голову.

Мое сердце колотится в груди, когда воспоминания о времени, проведенном с Джокером за последние несколько недель, мелькают в моей голове.

Я бы не назвала его другом, но он был добр ко мне с тех пор, как я появилась в доме моего отца и потребовала, чтобы меня впустили внутрь. То, что он и Ксандер были самыми молодыми членами — или перспективными — клуба моего папы, означает, что у нас было немного больше общего, чем с другими сварливыми старыми байкерами.

Я хочу остановить ее, но знаю, что не могу. Это больше, чем мое мнение о парне, истекающем кровью на полу. Это выходит за рамки того, что я понимаю об отношениях между MC Королевские Жнецы и криминальной семьей Чирилло.

Мое сердце громыхает, когда в моей голове мелькают причины, по которым Стелла направила пистолет на Джокера.

Конечно, он не был тем, кто пытался ее убить?

Конечно, нет.

Он был таким милым. Заботливым. То, как он говорил о своей семье, как отчаянно он хотел, чтобы его отец гордился им.

Почему он хотел навредить Стелле?

Но прежде чем я успеваю что-либо из этого понять, ее пистолет стреляет снова.

— Нет, — кричу я, видя пулевое отверстие в его голове, и его тело безвольно падает на грязные половицы клуба.

Но меня никто не слышит. Никто даже не поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

Уронив голову на руки, я закрываю глаза.

Это произошло не просто так. Этого не могло быть. Я, наверное, сплю.

— Открой глаза, — говорит глубокий, грубый, но знакомый голос.

Я не доверяю этому голосу, но, тем не менее, это не мешает мне подчиниться.

Мои веки распахиваются, и внезапно я не смотрю, как кто-то, кого я думала, что знала, умирает на полу. Я та, кто лежит на полу с пистолетом, направленным на меня. Только оружие держит не Стелла, а он.

Тео Черилло.

Сын босса. Безжалостный, коварный, бессердечный. И проклятие моей гребаной жизни.

Все мое тело дрожит, когда его темные, пустые глаза прищуриваются, глядя на меня.

Он ждет, что я буду драться, просить и умолять его не делать этого.

Но зачем мне это?

Если он хочет моей смерти, он убьет меня.

И действительно, для чего мне жить?

— Продолжай, придурок. Сделай это, — насмехаюсь я. — Если ты достаточно мужчина.

Громкий хлопок заставляет меня сесть, так как мое сердце бьется так чертовски сильно, что у меня кружится голова. Мое тело дрожит, и я покрыта холодным потом.

— Боже мой, — бормочу я себе под нос, уронив голову на руки. — Это был просто сон. Просто гребаный сон.

Так почему же мне кажется, что он был здесь? Как будто он наблюдал за мной?

Раздается еще один хлопок, и через несколько секунд, взглянув на часы, я понимаю, что это просто папа вернулся с работы.

— К черту мою жизнь, — бормочу я, сбрасывая одеяло и направляясь в ванную, надеясь, что опрыскивание лица холодной водой смоет затянувшийся страх, вызванный сном.

Я не должна бояться.

Я не боюсь.

По крайней мере, это то, что я продолжаю говорить себе.

Я писаю, не включая свет, прежде чем снова открыть дверь и столкнуться лицом к лицу с тенью в темноте.

Испуганный крик срывается с моих губ, прежде чем свет заливает коридор и обжигает мои глаза. Они мгновенно слезятся, но я моргаю, заставляя их сосредоточиться.

— Что случилось? — Спрашивает папа, наклоняясь, чтобы его глаза были на одном уровне со мной.

— Н-ничего. Я просто все еще наполовину спала, — вру я. — Я не ожидала, что здесь кто-то слоняется.

— Я не сло— неважно. Тебе следует вернуться в постель.

Я киваю ему, хотя уже знаю, что не собираюсь снова ложиться спать в ближайшее время.

Закрыв дверь в спальню, я прислоняюсь к ней спиной и поднимаю голову к потолку.

Я чертовски устала.

Почти каждую ночь с той ночи мне снился один и тот же кошмар. Каждый раз происходит что-то немного другое, но каждый раз это заканчивается тем, что Тео кладет конец дерьмовому напряжению, которое между нами.

Это глупо.

Я имею в виду, я знаю, что он меня ненавидит. Он сделал это более чем очевидным за те недели, что я начала учиться в Найтс-Ридж и каким-то образом смогла найти свой путь в его жизнь. Но я не уверена, что он когда-нибудь потратил бы время или энергию, чтобы убить меня.

Оттолкнувшись от двери, я возвращаюсь к своей кровати и натягиваю на себя одеяло, пока мои глаза снова привыкают к темноте.

Сейчас декабрь, на улице Арктика, но все равно занавески развеваются на ветру из моего открытого окна. Что-то, что сводит моего отца с ума.

— Если ты хочешь устроиться на работу и оплатить счет за газ, тогда не стесняйся.

Я смеюсь, слыша его голос в своей голове так ясно, как будто он только что это сказал.

Натянув простыни до подбородка, я лежу на боку, наблюдая за движением штор и различными фигурами, которые появляются на стене от уличных фонарей снаружи.

В конце концов, затяжной страх из моего сна начинает исчезать, и, наконец, я снова погружаюсь в спокойный сон.

Хотя, когда на следующее утро звонит мой будильник, я не чувствую себя отдохнувшей.

С тяжелыми конечностями я одеваюсь в школу, натягиваю чертовски ужасную униформу в комплекте с плиссированной юбкой и галстуком, и собираю волосы в низкий хвост. У меня нет времени или терпения делать с этим что-то еще.

Мой макияж, однако… Я трачу на это много времени, совершенствуя свое темное, задумчивое, спокойное лицо суки.

Брызнув любимыми духами, я дважды проверяю свое лицо, убедившись, что мой темный макияж век идеален, и постукиваю кончиком пальца по губам, чтобы убедиться, что темно-красная помада высохла, прежде чем перекинуть сумку через плечо и стащить кожаную куртку со стула.

— Доброе утро, Эм, — поет Пайпер, папина невеста, когда я присоединяюсь к ней на кухне.

Как и в большинстве случаев по утрам, папы нигде не видно после долгой работы до поздней ночи, прежде чем напугать меня до чертиков.

— Взволнована последними днями в школе? — спрашивает она, включая кофеварку.

— Да, не могу дождаться, — невозмутимо говорю я. — Ты знаешь, как сильно я люблю это место.

Она посмеивается надо мной. — Тогда три недели каникул не могут наступить достаточно скоро.

Три недели без школы и, что более важно, без Тео Чирилло. Я, блядь, понятия не имею, каков его план игры, но в последнее время он, кажется, появляется даже чаще, чем обычно.

Если бы я ему нравилась, я могла бы подумать, что он делает это нарочно. Но мы все знаем, что этого никак не может быть.

Он просто… сводит меня с ума, черт возьми.

— Ты все уладила на следующую неделю? — спрашиваю я, хотя уже знаю, что это так.

Папа и Пайпер, возможно, планировали свою рождественскую свадьбу всего несколько недель, но все уже на месте. И, к счастью, в их планы входит, чтобы мы все уехали из Лондона на пять дней.

Я, блядь, не могу дождаться.

— Ты же меня знаешь. Я заберу наши платья после школы. Завтра вечером у меня назначена встреча с парикмахером и маникюр. Я все еще могу добавить тебя, если ты хочешь—

— Нет, я в порядке, — говорю я, уверена, в миллионный раз.

Мне нравится Пайпер. Нет, я люблю Пайпер. Она дала моему отцу все, чего ему не хватало все эти годы, заставила его улыбаться так, как я никогда раньше не видела. За это я всегда буду ей благодарна.

Кроме того, она также помогла открыть мне глаза на ту сторону моей семьи, от которой папа пытался держать меня подальше последние семнадцать лет.

Если бы не Пайпер, то я, возможно, не узнала бы, что за люди мои папа и дядя.

Я всегда знала, что они страшные, и несколько лет назад я случайно услышала, как мама рассказывала кому-то об их "клубе". Я думала, что это шутка, пока не погуглила "Королевских жнецов" и не обнаружила, насколько на самом деле страшны мужчины, с которыми я состою в родстве.

Тот факт, что мой отец когда-то был вовлечен в подобную жизнь, потряс меня до чертиков. Он мог бы быть татуированным, любящим мотоциклы мужчиной-громадиной. Но член мотоклуба? Я понятия не имела, блядь, что они вообще существуют за пределами Netflix и фильмов.

Моих поисков в интернете и сплетен, которые я услышала, когда люди узнали мою фамилию, должно было быть достаточно, но после того, как мой дядя принял идиотское решение похитить Пайпер пару месяцев назад, чтобы уладить какую-то старую дерьмовую вражду с клубом, которого больше даже не существует… Что ж, мне было больше, чем когда-либо, любопытно узнать о жизни, в которой воспитывался мой отец, и о том, как до сих пор живут некоторые из моих родственников.

Пайпер разглядывает мои обломанные черные ногти, но мудро держит свое мнение при себе.

Она собирается одеть меня в приличное платье и гребаные каблуки на следующей неделе. Она, должно быть, осознает, что уже испытывает свою удачу.

— Я исправлю их, обещаю, — заверяю я ее. Я также планирую перекрасить свои темные волосы специально для этого случая.

— Это будет идеально, — говорит она мне, и ее глаза становятся такими сочными, когда она думает о том, чтобы связать себя узами брака с моим отцом.

— Так и будет.

Мысль о том, чтобы нарядиться в белое платье и посвятить свою жизнь другому, — это не то, о чем я когда-либо думала для себя. Это просто дерьмовый клочок бумаги, который, по мнению людей, что-то значит. Как будто тратить кучу денег на то, чтобы накормить кучу других людей, с большинством из которых вы на самом деле не хотите проводить время, гарантирует счастливые и успешные отношения.

Я смеюсь про себя и закатываю глаза так сильно, что становится больно.