Урсула пырнула катаной, но он увернулся.

— Думаешь, я на такое способна?

— Зи сказала, что социальные навыки у тебя такие же изящные, как у слона в посудной лавке.

«Ну. И. Сучка».

— Полная хрень, — с уверенностью сказала Урсула, но в глубине души знала, что он задел нечто больное. Через сколько приёмных семей она прошла? Четыре? Пять? Она сбилась со счёта. Даже близкие люди говорили ей то же самое.

В её разуме прозвучал голос Руфуса: «Если честно, ты просто жалкая корова, которая ничего в жизни не может добиться». Пустота переполнила её грудь. Хуже всего было осознание, что этот недостаток характера мог объяснить её амнезию. Может, она была какой-то магической отверженной? Её вынудили забыть прошлое, а потом изгнали, потому что она никому не нравилась? Возможно ли, что её никто никогда не любил?

Урсула почувствовала, как глаза щиплет от слёз. «Чёрт возьми, Урсула. Не плачь. Не плачь. Только не перед Кестером». Ей надо доказать, что у неё имелись и навыки, и подходящий характер, чтобы быть адской гончей, иначе можно забыть про самосохранение.

— Тогда… — Кестер поднял ладонь, затем положил меч на мат, показывая, что игры с мечами поставлены на паузу. — Докажи это.

— Доказать что?

Кестер посмотрел на неё так, будто она забыла принять свои таблетки.

— Докажи, что знаешь, как очаровывать людей. Выглядеть дружелюбной.

Она помрачнела.

— И как я должна доказать это?

— Ну, для начала не делай такое лицо.

Она опустила Хондзё и выпрямилась. Слегка выпятила грудь, улыбнулась, склонила голову набок.

— Намного лучше, но твоя улыбка не выглядит искренней. Тебе надо успокоить его. Не дать запаниковать.

Урсула ощутила, как в груди поднимается знакомый жар. Сначала ей пришлось заставлять людей отписывать их души. Вдобавок ей надо обрекать их на такую судьбу, напевая колыбельную и воркуя, пока они подписываются на вечный ад? Как же сильно она в итоге будет ненавидеть себя, если станет такой? Но она не могла сказать подобное вслух, только не перед Кестером.

— Положи меч, — Кестер шагнул ближе, впиваясь в неё зелёными глазами. — Попроси меня подписать пакт.

Она убрала меч в угол помещения, после чего расправила плечи. Попыталась нацепить на лицо приятную улыбку.

— Тебе всего лишь надо подписать здесь, — она показала на воображаемый пакт на своей ладони, используя твёрдый, но нежный тон, будто была полицейским переговорщиком, который убеждает суицидального парня отойти от края моста.

Кестер ответил, безупречно имитируя пафосный британский акцент Хьюго.

— Нет, я не хочу подписывать. Должно быть, это какая-то подстава. Ты меня разыгрываешь?

— Это не подстава. Разве твоя карьера не пошла в гору с тех пор, как ты попросил у Эмеразель её силу? — фраза была хорошей, но Урсула запнулась на последних словах.

Он продолжал копировать акцент Хьюго.

— Я не буду это делать. Я не отдам свою душу.

— Ты должен. Ты согласился на сделку.

Он покачал головой.

— Расслабь плечи. Ты должна выглядеть обольстительной.

— Как ты это сделал, когда проник на мою кухню? Я готова была проломить тебе башку сковородкой, а в следующее мгновение мне захотелось сделать всё, что ты захочешь.

— Отчасти это моё естественное обаяние, но отчасти и магия. Мне потребовалось долгое время, чтобы научиться подавлять волю людей, и я хорошо отточил этот навык. Ты на удивление стойко сопротивлялась моему влиянию. Я нечасто с таким сталкиваюсь.

— У меня был очень плохой день, — она настороженно покосилась на него. — Ты можешь контролировать мой разум?

— Я не пользуюсь этим, если нет острой необходимости. В любом случае, у тебя нет этого навыка, так что придётся полагаться на очарование, — на его губах заиграла улыбка.

— И на мой острый ум.

— Ага. Валяй уже.

Урсула закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как Кестер подходил к ней на кухне. Его интенсивный взгляд скользнул по её телу, будто он запоминал все её изгибы. Ему каким-то образом удавалось проецировать одновременно силу и искушение. Глядя на Кестера, она шагнула ближе, позволяя своему взгляду скользнуть по его сильным рукам, а также по рубашке вниз. Остановившись в считанных дюймах от него, она посмотрела на него невинными широко раскрытыми глазами.

Он наклонился, шепча ей на ухо:

— Ближе.

Урсула двинулась вперед, упиваясь жаром, исходившим от его тела, и его приятным ароматом — кедр и свежая почва. Несложно было имитировать влечение.

Она посмотрела ему в глаза.

— Если сейчас поставишь свою подпись, то получишь всё, чего хотел. Всё, чего только пожелаешь до конца своей жизни, — Урсула понятия не имела, что в неё вселилось, но она провела пальцем по его груди, ощущая твёрдое тело под тканью.

Его дыхание участилось, и он схватил её руку обжигающими пальцами.

— Хорошо. Но тебе не нужно к нему прикасаться. Если сама того не хочешь. Тебе лишь нужно его заманить.

Её тело сделалось горячее, и она чувствовала, как её щёки горят.

— Видимо, с шёлковой частью я разобралась.

— Хорошо. Теперь я хочу посмотреть, как ты можешь использовать свой огонь, — Кестер отошёл, поднимая меч. Когда он на сей раз повернулся к ней лицом, его улыбка сделалась хищной, в глазах сверкнул адский огонь. Желудок Урсулы совершил кульбит.

Его клинок полоснул по её животу размытым металлическим пятном, но она увернулась.

— Используй свой огонь, — хрипло сказал он.

Её меч лязгнул по его клинку, и её сердцебиение участилось. Он собирался её выпотрошить.

— Я не знаю, как.

Его меч снова сверкнул, и Урсула едва сумела отразить его удар над головой. Лязг стали звенел в её ушах.

— Используй свой огонь, — приказал он уже громче, и его глаза пылали инфернальным пламенем.

Она попыталась представить, как огонь окутывает её тело.

— Я пытаюсь, — ей пришлось подпрыгнуть в воздух, чтобы не распрощаться с ногами, и его меч просвистел под ней.

— Пытайся усерднее, — Кестер атаковал, она парировала. Он тут же ударил вновь. Урсула увернулась, хватая воздух ртом. На её лбу выступил пот. Его атаки становились всё быстрее, гоняя её по всей комнате. Ей надо было призвать пламя, а она едва могла сосредоточиться, когда меч Кестера угрожал рассечь её на куски.

Урсула сделала шаг назад и ударилась о стену. Отступление — уже не вариант. Кестер атаковал снова, их мечи столкнулись, и он стал медленно давить, приближая клинок к её лицу. Его тёплое дыхание обдавало её щеку, подпитываемое пламенем Эмеразель.

Руки Урсулы горели от утомления. Она не тренировалась, её мышцы не готовы к такому. Клинок Кестера давил всё ближе и ближе, уже задевая щёку. «Он срежет моё лицо с черепа». Когда её охватила паника, в голове взорвался образ: залитый кровью пол, рухнувшее тело, подёргивающиеся кончики пальцев. Это что? Она не узнавала образы, но в то же время в груди разверзлась пустота, бездна столь глубокая и необъятная, что её никогда не наполнить. Её сердце болезненно заныло.

Глаза Кестера светились, жар его тела ошеломлял. Он собирался её убить. Она в этом не сомневалась.

— Уйди от меня.

Огонь разгорался в её нутре, переполняя бездну ощущением жжения. Он почти мгновенно сделался ожесточённо жарким, как умирающая звезда. Сила выжигала её нервные окончания. «Я есть адский огонь, и я искупаю мир в пламени».

Огонь вырвался из её тела, отшвырнув Кестера прочь.

Он бросил меч, поднимая руки.

— Возьми это под контроль.

Великолепное пламя струилось из её тела волнами. Урсула стояла уже не в оружейной. Она находилась в центре вулканического водоворота, благословлённая силой бога.

Она услышала отдалённое шипение. В считанные секунды инферно исчезло, сменившись снегом, и она закашлялась. Но этот снег не был холодным, он душил. Она не могла дышать, упала на колени, хватая воздух ртом.

Кестер стоял над ней.

— Используй огонь Эмеразель для силы. А не поджигай свою квартиру.

— Что-то во мне сорвалось, когда ты поднёс тот клинок к моей щеке, — какое бы заклинание ни использовал Кестер, оно ужасно жгло и на вкус было ужасным. В комнате пахло горелой соломой, коврики татами подпалились. Повернувшись к зеркалу во всю стену, Урсула мельком увидела, что она вся покрыта белым порошком.

— Я пытался научить тебя, как использовать твою силу. Мне это не навредит, но это обожжёт теневых демонов.

— Выглядело всё так, будто ты собираешься срезать моё лицо, — она поднялась, стряхивая с себя порошок.

— Зачем мне это делать?

Урсула выпятила бедро. «Ну не знаю. А зачем тебе оставлять мужчину истекать кровью в комнате напротив моей спальни?»

— Может, тебе захотелось нацепить моё лицо на себя на следующей миссии, ведь у меня такой очаровательный шарм.

— Я и сам вполне симпатичный. И я пытался научить тебя использовать свою силу в сражении. Помни, масло Зорнхау не даст мне навредить тебе, — он поднял меч и обхватил пальцами лезвие. Охнув от боли, он выдернул меч из своего кулака. Меж его пальцев полилась кровь, и Урсула ахнула. Но когда он раскрыл ладонь, рана уже зажила. — Всё равно больно, но ты не можешь получить серьёзную травму. Однако если не научишься контролировать адский огонь, то окажешься в ловушке посреди горящего здания.

— Думаю, мне надо много практиковаться, — Урсула стёрла белую пену со щёк. — Что за заклинание ты на меня наложил только что?

— Не заклинание, — он кивком показал на огнетушитель.

— Уф. Пойду-ка я в душ, — она повернулась, чтобы выйти из комнаты.

— Урсула. Ты хорошо справилась, по крайней мере, пока не взорвалась. Используй этот шарм на Хьюго сегодня вечером, и всё будет хорошо. Но если что-то случится… если я тебе понадоблюсь, воспользуйся тем телефоном, что я тебе дал.

— Я думала, Эмеразель не позволяет тебе помочь мне.

— Я могу тебе помочь. Я просто не могу пойти с тобой.

— Рада слышать, — она одарила его робкой улыбкой.

Даже вопреки ноющим мышцам, поднимаясь к ванной комнате, она чувствовала себя немножко лучше, чем утром.