Глава 9 Ив

Я сворачиваюсь на белой плитке, позволяя воде течь по моему лицу. Я остаюсь в таком положении настолько долго, сколько могу вытерпеть жару и давление. Смывая грех и его со своей кожи. Каждая частичка меня болит, больше всего ― между ног. Мои слезы смешиваются с водой, когда воспоминания с прошлой ночи снова накатывают. Вот такой вот моя жизнь будет теперь? Он будет использовать и оскорблять меня, когда захочет, а потом запирать как грязную тайну? Он не использовал презерватив. Только Богу известно, какими болезнями он меня заразил. Заботит ли его это? По крайней мере, нет никакого шанса, что я забеременею, благодаря противозачаточному уколу.

Обернув себя полотенцем, я выхожу из ванной и замираю на месте. Превосходное белый сарафан ждет меня на кровати, а на прикроватной тумбочке стоит тарелка с восхитительно пахнущей выпечкой и стакан свежевыжатого апельсинового сока. Мое лицо застывает. Это вознаграждение за мое полное и абсолютное подчинение, за разрешение трахнуть меня именно так, как того он хотел?

— Тебе нравится?

В шоке я оборачиваюсь. Он стоит, опираясь о дверной косяк, скрестив руки на груди и глядя прямо на меня. Воздух, кажется, покидает комнату, когда я сужаю глаза, фокусируясь на нем. Он все, что я могу видеть. Я не могу оторвать от него глаз. На нем черные джинсы и белая футболка, которая облегает его рельефные грудь и живот как вторая кожа. Он такой красивый, что я едва могу дышать. Его спокойствие нервирует, а выражение лица нечитаемое.

— Ну?

— Почему должно? — злобно выдаю я. — Я твоя узница, а не шлюха. Я была бы тебе очень благодарна, если бы ты относился так ко мне.

Он выгибает брови на мою маленькую вспышку.

— Я плачу своим шлюхам за подчинение, Ив. Я едва могу обвинить тебя в этом.

Его шлюхи? Эта мысль неприятно оседает у меня в животе, и мои щеки начинают гореть.

— Это примирительный жест, мой ангел, — добавляет он, осматривая мое лицо и замечая мое смущение. — Не нужно придумывать ничего лишнего.

— Ты не использовал защиту, — выдаю я. — Так ты поступаешь и со своими шлюхами?

— Это не то, о чем тебе нужно беспокоиться.

— Это не ответ! Мы говорим о моем здоровье. О моем будущем!

Он вздыхает.

— Я чист, как и ты, Ив. Внизу на столе у меня лежит твой медицинский файл.

Он серьезно?

— Так, где же тогда данные на тебя? Или предполагается, что я должна поверить тебе только на слово?

— Да. Я оставлю тебя, чтобы позавтракала и оделась.

Он разворачивается и уходит из комнаты, и я еще долго смотрю ему вслед. Итак, это правила его запутанной игры в рулетку, которую он заставляет меня играть. У меня не будет ЗППП, но если я не буду слушаться его, он запросто прострелит мне голову. Даже если так, маленькая вспышка надежды зарождается где-то внутри меня. несмотря на мои гневные слова, я благодарна за одежду и завтрак — знает Бог, это рай, надеть на тело настоящую одежду, вместо того, чтобы ходить укутавшись в скомканную простынь. Многообещающий оптимизм поселяется во мне еще по одной причине.

Он ушел и оставил дверь своей спальни широко раскрытой.

Я быстро одеваюсь, прежде чем он вернется. Вместе с сарафаном он оставил мне и белое белье, а также и темно-синие эспадрильи [2]. Я надеваю сарафан через голову, глядя на этикетку. Дизайнерское, конечно. Несомненно, стоит больше, чем я плачу за коммунальные услуги ежемесячно. И все же, шелковый материал ощущается таким соблазнительным на моей коже, и размер идеально подходит. Я бы никогда сама не выбрала этот сарафан. У него очень низкий вырез. Он затягивается на талии, показывая мою стройность, что в первую очередь подчеркивает мою немаленькую грудь, а юбка у него очень короткая. Дома я бы отшвырнула его с отвращением на пол и вышла бы из раздевалки, но здесь, где неумолимая жара, почти невозможно от него отказаться. Хотя я не обуваю сандалии. Я не доставлю ему удовольствия, принимая каждый подарок, который он мне предлагает.

Одевшись, я сижу на краю кровати и поглащаю выпечку. Я такая голодная, что съедаю все до последнего кусочка, оставляя только крошки по всему серебряному подносу и полу. Я как раз проглатываю остаток апельсинового сока, когда слышу тяжелые шаги в коридоре. Я встаю на ноги, когда он заходит в комнату. Мужчина останавливается, когда видит меня стоящей здесь и я вижу, как темными глазами он огядывает мое тело сверху вниз. Я могу сказать, что ему нравится то, что он видит, потому что этот таинственный ток снова начал возрастать и убывать между нами.

— Платья подходят тебе, — заявляет он, шагая дальше в комнату и закрывая за собой дверь. — Тебе следует носить их чаще.

Я качаю головой, внезапно почувствовав необъяснимую робость.

— Я не люблю красоваться. Ни для кого.

— Все перед кем-то красуются.

— А что, если это не взаимно? — я поворачиваю голову, подбородком указывая на него. — Неужели женщины как я должны страдать из-за этого? У меня нет никакого желания быть высоко оцененной благодаря какому-то красивому куску материала. На жизнь у меня есть планы получше, чем это.

Или были до того, как ты неудачно приземлился в нее.

Он кривит свои полные губы снова.

— Принято к сведению. Я был бы очень разочарован, если бы у тебя их не было. Особенно учитывая твое превосходное образование.

— Не делай этого, — говорю я, ощущая себя грязной и оскорбленной. — Не бросай намеки, будто ты знаешь все о моей жизни. Это жутко и страшно. Может быть, у тебя и есть какой-то подробный список того, в какой школе и в каком колледже я училась, но ты никогда не узнаешь, что в моем сердце, мои мысли, желания, какой мой любимый фильм, книга...

— «Убить пересмешника» — резко говорит он.

— Извини?

— Твоя любимая книга.

Я хмурюсь.

— Как ты...?

— Это искреннее предположение, хотя и не такое неудачное, правда? — он снова издевается, я вижу это. — Думаю, для тебя, мой ангел, все это сейчас кажется одной большой несправедливостью.

Пошел к черту! Я хочу закричать.

— И я знаю, что тебе нравится платье.

Ты бесишь меня, самодовольный сукин сын... Я смотрю ему в глаза, когда поток тепла оседает внутри меня, обостряя чувства и ускоряя мой пульс. Я ненавижу его. Я хочу его. Что, черт побери, не так со мной?

Он делает шаг в мою сторону, и я отступаю назад. Внезапно мне становится страшно. При других обстоятельствах в этого мужчину было бы легко влюбиться. Несмотря на это, он продолжает наступать на меня. Мужчина ни разу не отрывает от меня своих греховно соблазнительных глаз. Теперь я прижимаюсь задней частью ног к матрасу. Больше некуда бежать.

— Поужинай со мной, — мягко произносит он, протягивая руку, чтобы смахнуть крошку с моей верхней губы, а затем хмуриться, когда я съеживаюсь от его прикосновения.

— Нет, спасибо.

— Это была не просьба.

— Значит, я была права, у меня нет никакой свободы действий, пока тебя влечет ко мне.

— Мне казалось, что ранее ты имела в виду одностороннее положение дел, — говорит он, склонив свое красивое лицо набок. — Думаю, мы восстановили эти параметры прошлой ночью, не так ли? Или тебе нужно еще одно напоминание?

Он так близко ко мне прямо сейчас. Я могу чувствовать исходящую от его тела необузданную мощь, а его насыщенный аромат будоражит мои чувства. Я вижу, как он опускает взгляд, глядя на очертания моих сосков, которые идеально видно сквозь тонкий материал платья. Он прекрасно знает, как влияет на меня и наслаждается этим.

— Откуда ты? — задыхаясь, спрашиваю, меняя тему. — Из какой страны?

Он хмурит лоб.

— Я расскажу тебе за ужином.

— Я не хочу ужинать с тобой.

— А я говорю, что у тебя нет выбора, mi alma. Неужели мне нужно снова тебя трахнуть, пока ты не начнешь подчиняться? Тебе нужно напоминание, как ты склонна выполнять все мои прихоти?

Я прерывисто вдыхаю. Его слова подобны зажженной спичке для моей похоти. Я все еще ощущаю дискомфорт после прошлой ночи, но эта пылающая нужда почувствовать его внутри себя превосходит все.

— Пошел ты, — я выдаю, но мой голос такой же слабый и запыхавшийся, как и моя решимость, которая быстро исчезает.

Он насмехается надо мной.

— Не говори мне таких заманчивых слов. Ты представления не имеешь, с каким бы удовольствием я приподнял это платье вверх, чтобы посмотреть, как плотно твое новое белье облегает твои изгибы. Ты уже мокрая? Могу поспорить на миллион долларов, что так и есть. Такая белоснежная, такая ангельская... Прямо как я и просил. У моей горничной изысканный вкус, ты так не думаешь?

Мои глаза расширяются от шока. Ни один мужчина не разговаривал со мной так прежде. Хотя, он прав. Моя сердцевина пульсирует для него сейчас даже сильнее, чем когда-либо. Он протягивает руку и медленно проводит пальцем линию от моей щеки прямо к ключице, затем ниже, к левой груди, прежде чем обхватить и размять нежную ткань, слегка проводя большим пальцем по моему возбужденному соску, заставляя меня вздрогнуть.

Наклонив голову, он оставляет поцелуй на моем виске, снова запугивая меня своей мужественностью. Другой рукой он подхватывает подол моего платья и поднимает его вверх, прежде чем, дразня, скользнуть пальцем по передней части моих трусиков. Я опускаю свою руку к его, чтобы остановить, но мои усилия, в лучшем случае, нерешительные.

— Как я и думал, — бормочет он, своей ногой раздвигая мои. — Ты промокла для меня, мой ангел. Я мог бы взять тебя прямо сейчас, просто скользнуть в тебя.

Лишь чтобы доказать свои слова, он оттягивает материал трупиков в сторону и проталкивает палец в мое влагалище. Я наклоняю голову вперед, на его твердое плечо, когда он вытаскивает палец и затем снова вводит его. Один палец сменяется двумя. Мои стоны заглушены мягкой тканью его футболки, когда мои внутренние мышцы начинают беспомощно сжимать его.

— Тебе нравится, мой ангел? — бормочет он.

— Да, — выдыхаю я, желая большего, — не останавливайся.

Он мягко смеется.