Глава 19

— Гееееейб! — я взывал к ветру. — Геееееееейб!

В воздухе свирепствовала буря, пока Данте боролся со своей силой, а моя длинная, густая грива светлых волос начала вставать дыбом от статического электричества.

Поле боя представляло собой взрыхленную землю грязи и смерти, и тишина, повисшая над нами, заставила меня вздрогнуть. Страх завязался узлом в моей груди, и я не позволял своим мыслям переключиться на худший сценарий, что Габриэль лежит мертвый где-то среди тел. Мы искали его день и ночь, прочесывая тела одно за другим, но их было так много, что проверка превратилась в бесконечную задачу.

Розали направляла Волков Оскура туда-сюда по земле в смещенной форме, их носы были прижаты к земле, когда они пытались учуять его следы. Остальные члены нашей семьи копали, используя магию земли и воздуха, чтобы сдвинуть как можно больше почвы и прочесать землю под нами, в отчаянии обыскивая руины Норы.

Мы с Данте уже трижды обследовали землю сверху, и я начинал думать, что нам тоже стоит спуститься под землю. Я повернулся к нему и увидел, что он стоит ко мне спиной, устремив взгляд на горизонт и напрягая широкие плечи. Он провел рукой по своим темным волосам, и от него посыпались искры электричества, в нем поднималась ярость Дракона.

— Если бы он был здесь, он бы увидел нас. Он бы позвал нас или оставил какой-нибудь знак, — сказал Данте, когда я подошел к нему сзади, мое сердце было тяжелым, как глыба свинца.

Я положил руку ему на плечо, и электричество свободно потекло по моему телу, заставив меня зарычать, но я протиснулся сквозь него, даже когда все мои волосы встали дыбом, потянувшись к небу.

— Он может быть в ловушке. Может быть, он не может добраться до нас, потому что у него закончилась магия. Может, нам стоит начать прокладывать туннели, как это делают другие. Мы не можем сдаться, — настаивал я.

Он повернулся ко мне, оттолкнув мою руку, его глаза вспыхнули, как морской шторм. — Я бы никогда не отказался от него, fratello. A morte e ritorno. Даже если он мертв, мы вернем его к нам и устроим ему величайшие похороны, которые когда-либо знали фейри.

Боль пронзила мое сердце, когда он озвучил эту мысль. — Он не умер, — прорычал я, мой Лев поднял голову в моей груди. Я никак не мог дать этой возможности эфирное время. Она могла бы сразу убраться и зарыться в утиную задницу.

Я упал на колени, засунул руки в грязь и начал копать. У меня был только огненный Элемент, но мне не нужна была земля, чтобы пробраться под землю. Я бы прорыл путь на другой конец света ради Габриэля.

— Геееейб! — крикнул я в открывшуюся мне дыру. Мои пальцы нащупали что-то твердое, и черные волосы пробились сквозь грязь вокруг этого. Я судорожно вздохнул, пытаясь поглубже зарыться в землю на случай, если это он. — Гейб? Гейб, держись!

Я разгреб грязь, и в моей руке оказался обугленный череп, черные волосы все еще торчали из его верхней части, остальная часть была сожжена огнем.

— Габриэль?! — я заглянул в пустые глазницы черепа, затем в черный хохолок волос на его голове, погладил его, и горе захлестнуло меня. — Что, если это Гейб? — заплакал я, и Данте опустился в грязь рядом со мной, потянувшись к черепу.

Я не позволил ему дотронуться до него, прижав его к груди и нежно обнимая, пока я всхлипывал.

— Шшш, шшш, я держу тебя, Гейб. Мы можем это исправить. Мы можем собрать тебя обратно, чувак, — пообещал я.

Данте вдавил свой воздушный Элемент в почву, вырезая землю и откапывая остатки тела. Через несколько секунд мы бы узнали правду, увидели бы кусок его одежды, его меч, все еще доблестно держащийся в руке. О Боже, я просто знаю, что он умер доблестной смертью.

— Гее-ее-йб, — кричал я, потирая лицо о череп, по щекам бежали слезы. Я не в силах был с ним попрощаться. Он был одним из лучших фейри, которых я знал. Мой крылатый друг, мой мужчина-ангел.

Данте вытащил тело Гейба из земли и положил на землю груду костей, на плечах которых все еще висела рваная, обгоревшая одежда. Он оторвал клочок красной ткани с гербом Гильдии Драконов, и мои рыдания тут же стихли в горле.

— Это не Габриэль, — со вздохом облегчения подтвердил Данте, прежде чем я осознал, что обнимаю какого-то мерзкого, мертвого гада.

— Эргх! — я хлопнул черепом о камень, потом еще раз, и еще, и еще, куски костей разлетались вдребезги. — Двойная, тройная, четверная смерть, ты, дьявольский хрен, — прорычал я сквозь зубы.

Я не останавливался, пока череп не разлетелся на пятьдесят кусков и от него не осталось ничего, что можно было бы уничтожить, но тут я понял, что клок его волос застрял у меня в пальцах, и с криком разжал руку.

Волос слетел с моей руки, ударив Данте по лицу, и он с проклятием упал на задницу. Волос приземлился ему на колено, и он пнул его ногой, чтобы послать его вниз в грязь. Я сжег его вспышкой огня и вздохнул с облегчением, незаметно вытирая руки о рукав Данте.

— Давай начнем копать, — мрачно сказал Данте, вставая и раздвигая грязь своим воздушным Элементом. Я использовал силу огня, чтобы укрепить стены созданного им грязного туннеля, и хотя мы определенно не были так эффективны, как это сделал бы Элементаль земли, мы уверенно продвигались вперед, спускаясь в темноту.

Когда глубина туннеля достигла десяти футов, я зажег вокруг нас фейлайты, желая сберечь свой огненный Элемент на случай, если на нас нападут. Что, если Лайонел вернется с еще большей армией? Что, если первая битва была преддверием к еще большей битве? Битве погибели.

— Давай поторопимся, — прошептал я.

— Подожди, ты это слышал? — сказал Данте, прижав ухо к грязной стене впереди нас.

Мой желудок громко заурчал, и я прижал к нему руку. — Это просто я, брат.

— Нет, дело не в этом.

Мой желудок заурчал громче. — Почти уверен, что да. Сегодня утром я едва смог позавтракать, так сильно я волновался за Гейба. Я съел только три сухих рогалика с маслом и желе сверху и два поптарта. Даже не самых хороших поптарта. Они были без бренда, Данте. И даже не было никаких хлопьев — ты же знаешь, как я люблю хлопья.

— Иди сюда, Leone, — рявкнул он, и я поспешил вперед, прижавшись ухом к стене и глядя на своего лучшего друга с надеждой, преследующей мое сердце в груди.

Откуда-то из-за стены доносился свист, и я задохнулся.

— Как ты думаешь, это Габриэль? Может, его ударили по голове, и он потерял память о том, кем был, и теперь считает себя птицей, и мы найдем его там с распростертыми крыльями и глазами кукушки, пока он будет пытаться общаться с нами на птичьем языке.

— Твое воображение иногда пугает меня, — пробормотал Данте, затем прижал руку к стене.

— Мы идем, Гейб! — позвал я и сложив губы в букву «О», свистнул ему на случай, если это все, что он сейчас понимает.

Данте прорубил дыру в стене, а я пустил вокруг нее огненный вихрь, чтобы укрепить ее, но дрожь, пробежавшая по потолку, сказала мне, что это место совсем не стабильно. Я послал вперед свои фейлайты, и мы вошли в небольшой участок ходов повстанцев — все ходы были обрушены, и повсюду валялись обломки.

Свист доносился из большой груды камней, и я задохнулся, заметив тонкую металлическую трубу, торчащую из нее. Я поспешил вперед, падая на колени и отбрасывая в сторону кирпичи и огромные камни, пока я освобождал Гейба.

— Я иду, я здесь, я держу тебя, чувак. — Я расчистил место вокруг трубы, ветер от бешеного свиста дул мне в лицо, и я сморщил нос от странного запаха, исходящего от нее. — Что за…

— Dalle stelle (п.п. Во имя звезд), — ругнулся Данте, придвигаясь ближе, и я в шоке уставился на то, что я обнаружил, мой разум не мог расшифровать кожистую, оранжевого цвета кожу.

Это определенно была часть тела, спандекс вокруг нее был разорван, а серебряная труба зажата между тем, что выглядело как…

— Это голая задница? — прошептал Данте, подтверждая мои худшие опасения, так как труба продолжала свистеть, а воздух, выходящий из нее, попадал мне в рот.

— Ах! — я отпрянул назад, сплюнул на землю и вытер язык о рукав. — Почему в этой куче камней свистящая задница?!

Я поднял камень и бросился на него, пытаясь убить его за воздух со вкусом задницы, вкус которого я никогда не забуду. Данте отбросил меня назад, применив свой воздушный Элемент и раскрыв человека в скалах.

Он стоял на коленях, задницей кверху и был практически голым, если не считать спандекса, обтягивающего его член и яйца.

— Я убью тебя, ты, свистящее задницей чудовище! — я бросился вперед, но Данте снова отбросил меня назад, глядя мне в глаза.

— Он на нашей стороне, fratello. Это Брайан Вошер.

— Мне плевать, кто он, его задница свистела в мой рот, — огрызнулся я.

— Он мог видеть Габриэля, — прошипел Данте, и я стиснул зубы, борясь с разгоревшимся во мне огнем, и жестко кивнул, сдаваясь. Но если он считает, что я не собираюсь держать на него обиду до конца жизни за это, то он меня совсем не знает.

— Помогите, — прохрипел Вошер, все еще находясь в той же неудобной позе на коленях, порезы и синяки покрывали его тело, задница была направлена на нас, словно хотела поймать мой взгляд.

Данте сжалился над ним, наклонился и прижал руку к его плечу, чтобы вылечить его.

Вошер начал выгибать бедра, раскачиваясь взад-вперед, что вызвало периодический свист из задницы.

— Что это, черт возьми, такое? — я указал на трубу, и Вошер наконец оторвался от земли, потянулся назад, чтобы вынуть ее из своей задницы. — У меня кончилась магия, понимаешь? Но я нашел эту маленькую трубку среди обломков, и я не мог дотянуться до рта, чтобы издавать ею звуки для привлечения внимания. Поэтому я сделал то, что сделал бы любой отчаянный парень, и…

— Почему ты просто не крикнул о помощи? — потребовал я.

— Это гораздо менее эффективно. Я хорошо обучен выживанию в одиночку. А сейчас, — он протянул руку Данте. — Я должен пожать руки моих спасителей. Боже, какой ты крепкий мужчина… о, я знаю, кто ты.

— Данте Оскура, — в любом случае сказал Данте, коротко пожав ему руку. — Нам нужно знать, что ты видел здесь внизу. Мы ищем кое-кого.