Сабир Рустамханлы

Книга жизни

Перевод с азербайджанского - Рахман Бадалов.

ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА

Отчий край - священная земля! Как ты бережешь, ее, с какими чувствами живешь на ней, насколько ты причастен жизнью своей ее бытию? Достоин ли ты называться ее сыном? Вопросы эти заставляют задуматься и рождают новые и новые вопросы: познал ли ты на веку как должно Родину свою, обошел ли пядь за пядью отчую землю, окрепшую на костях предков наших, знаешь ли, какие вихри отбушевали над их седыми головами, горячилась ли кровь твоя страстным желанием перелистать раскаленные страницы великой нашей истории?! Сколько их, таких вопросов, сколько чувств порождают они...

Книга, которая лежит перед вами, обрела плоть и кровь порывом этих чувств и чаяний. Сабир Рустамханлы стремился отобразить в зеркале книги этот кровный интерес, живущий в сердце каждого соотечественника. Поэт, до сих пор ведший разговор с читателем на языке поэзии, - теперь стучится в их сердца книгой-исповедью, выношенной и отстоявшейся в многолетних размышлениях и наблюдениях, в надежде на отклик и отзвук...

Конечно, это не книга профессионального историка, это "книга жизни" поэта, который интересуется родной историей. Автор путешествует по прошлому народа, по его истории, по тем ее периодам, по тем событиям и фактам, которые волнуют его и сегодня, выражает свое отношение к актуальным проблемам. Естественно, что профессиональный историк может и не согласиться с автором в тех или иных вопросах, может поспорить, вступить в полемику. Издательство надеется, что и читатели, и специалисты не останутся равнодушными к этому разговору и заранее благодарит их за будущие отклики.

РОДИНА, ПРОШЕДШАЯ СКВОЗЬ ЖИЗНЬ

Никто на свете не живет одной собственной жизнью. Едва открыв глаза, у нашего очага, во главе стола, я увидел наших предков, славных сыновей отечества моего. Я увидел, что в этом роду никто не умирает. Поколения уходят телесно, смешиваются с землей, одно поколение сменяет другое, не они остаются среди своих внуков, правнуков, - они остаются своими словами и заветами, чувствами и размышлениями, памятью и святынями...

Все мы смотрим вослед ушедшему, всматриваемся в прошлое, в его немеркнущие и духовные уроки.

В сердце каждого из нас есть дверь в прошлое и в будущее, в добро, в свет, в любовь и есть святая боль о потерянном, безвозвратно ушедшем...

Нас осенял далекий, таинственный мир, над нами распластали крылья могучие, сильные, смелые мужи, казалось замечающие наш каждый шаг, не дающие нам свернуть с праведного пути:

"Кто-то возвращает вас самим себе..."

В священные четверги, в ежегодные праздники - говорили наши старцы держите открытыми окна, двери, приберите дом и подворье, пусть в очаге горит огонь, пусть на огне кипит котел, пусть возрадуются возвращающиеся души предков!

Сила аксакалов была в их корнях, они - мосты к прошлому, через них осуществляется связь с прошлым. Их разум, их мозг был хранилищем памяти огромного рода. Примеры, которые они приводили из опыта предков, заключавшие в себе стократ выверенные истины жизни, одухотворяли и одушевляли их слово.

Казалось, в одной душе сплеталось десять душ; одна память впитывала смысл десяти жизней, один глаз нес свет десяти глаз, одна рука несла силу десяти десниц...

Мудрость и красота народной культуры, народного воспитания была в том, что каждый ребенок приобщался к духовным корням многих столетий, и, глядишь, этакий мальчик с пальчик нащупывал и доставал ногами глубь незапамятной старины... взрослели быстрее своих лет, взрослела их память, их нравственность, их знание прошлого, их ответственность...

История жизни наших предков, живущих бок о бок с нами, и была историей нашей родины, осколком зеркала, которое в состоянии отразить величие этой истории.

Память народа - его вечные мифы, немеркнущие образцы фольклора доносили прошлое до настоящего, а настоящее окунали в прошлое, и поэтому каждый из нас в своей судьбе, в своей жизни проживал частицу великой истории народа.

Потому что мне кажется, что жизнью своей я проживаю и жизнь своей земли. Родина проходит сквозь нас с рождения и до смерти, проходит сквозь нашу жизнь своими тысячелетиями, своим опытом, болью, потерями и победами.

И в этой книге я хотел бы рассказать о победах и поражениях своей жизни, о терзаниях и борениях, словом, о Родине, прошедшей сквозь мою жизнь и мою судьбу, об Отечестве, каким я его знаю и понимаю.

Сколько есть на свете азербайджанцев, столько может быть и написано подобных книг. Я пишу о том, что выпало на мою долю... Такие книги должны быть написаны в пору жизненной мудрости, как итог жизненного пути. Однако, кто знает, достанет ли на это отпущенного срока, может, и мудрости достичь не смогу. Или, пока достигнешь этого, заржет гнедой, который уносит в своих крыльях любых героев мира, всех нас...

Совет одного моего друга - оправдание этой книги то, что должен сделать завтра, постарайся сделать сегодня. И у меня нет времени дожидаться завтра... В народе говорят, "считай будущее минувшим". И мне кажется, что все пути из прошлого в будущее и из будущего в прошлое проходят сквозь меня...

ПРЕДДВЕРИЕ СЛОВА

Святая обязанность пишущего

служить благоденствию нации.

Джалил МАМЕДКУЛИЗАДЕ.

Голос идущий из истории. На закате славы своей султан Гусейн Байгара написал Шах Исмаилу Хатаи дружеское послание и вдобавок отправил в дар группу танцовщиц, чтобы развлечь своего венценосного адресата. Шах Исмаил же ответил, что у него нет времени на развлечения: "Я муж сражений и не нуждаюсь в таких "собеседницах". Мне надобно, не зная покоя, кружить на коне вокруг отечества моего".

Когда я вспоминаю эти слова, меня пронизывает тайная дрожь. Нельзя не восхититься такой строгой верой, такой силой духа.

Но разве только шахам, правителям и героям ведома такая страсть: не зная покоя кружить и бдеть вокруг своего отечества?

Мне кажется, это слова материнского напутствия. Таким должен быть первый наказ, который услышит ребенок: твой долг - беречь родную землю!

Порой, когда я возвращаюсь в село, ржание лошади, как некий зов из глубины веков, обжигает мне кровь. В моих ушах звенит этот зов. Я отпускаю поводья коня - пути и дороги, обнимающие родину мою, по-матерински ласково окликают меня. И в глазах свербит от тоски по невиданным далям. И кажется, этой же тоской снедаемы даже копыта моего коня...