36. Тристан

Виновные должны платить за свои грехи.

Я смотрю на нацарапанную записку — ту, что была написана мной, — прежде чем положить её на стол Майкла и посмотреть на него.

— И в чем же ты провинился, брат? — спрашиваю я. — Что сделал Ксандер?

Глаза Майкла переводятся слева направо.

— Ничего, конечно.

Мой ботинок нажимает на деревянный пол, заставляя его скрипеть, и его тело подпрыгивает. Забава проносится по моим внутренностям, и я напоминаю себе, что нужно подавить ухмылку, которая хочет расползтись по моему лицу.

— Ты когда-нибудь думал о нашем отце? — спрашивает он, его пальцы сжимают спинку стула.

От этого вопроса у меня скручивает живот, как это происходит всякий раз, когда я думаю о нашем отце.

— Это мама подговорила тебя на такую линию вопросов?

Я оглядываюсь вокруг, наполовину ожидая, что она находится в комнате. По правде говоря, я не уверен, что она вообще еще в замке, но меня это не волнует.

Он качает головой.

Я кладу косяк в рот и иду в гостиную, перегибаюсь через журнальный столик, чтобы зажечь конец о канделябр, делаю несколько затяжек, пока иду обратно к Майклу и предлагаю ему.

Он смотрит на горящую бумагу, как будто не верит, что она не отравлена.

— Если бы я хотел убить тебя, брат, я бы позаботился о том, чтобы ты знал, что это произойдет, — киваю я ему. — Возьми. Это облегчит твоё сознание. Хотя бы на время.

Он сглатывает, протягивает руку и зажимает косяк между пальцами, подносит к губам и корчит рожу, когда дым, как водопад, струится из его носа.

— Ты веришь в Бога? — бормочет он, глядя вниз на гашиш.

Я кладу руки в карманы и наклоняю голову.

— Верю.

— Ты почти не посещаешь мессу, — он смотрит на меня из-под бровей.

— Есть разница между верой и слепым поклонением, Майкл. Одно строит чувство собственного достоинства, а другое лишает его.

Я возвращаюсь в зону отдыха, устраиваюсь в кресле и откидываюсь назад. Пока я смотрю на потолок, предвкушение летает в моем животе, как жужжащие пчелы, а возможность смотрит мне прямо в лицо.

— Однако, если ты говоришь о жизни после смерти, то я думаю, что она должна быть. Как иначе я мог увидеть призрак нашего отца?

Я резко перехожу в сидячее положение, закрывая рот рукой.

Глаза Майкла расширяются, и он топчется вокруг своего стола, косяк горит в его пальцах, когда он неуклюже пересекает комнату и садится на стул напротив меня.

— Повтори-ка еще раз.

Покачав головой, я откидываюсь назад, проводя рукой по волосам.

— Нет, я... я не знаю, почему я это сказал. Не обращай на меня внимания.

— Тристан, — он наклоняется ко мне. — Ты видишь нашего отца?

Я опираюсь локтями на колени, сводя брови и делая дыхание сбивчивым.

— Мне кажется, я схожу с ума.

Майкл смеется; легкий, звонкий звук. В нем чувствуется облегчение.

Имбецил.

— В основном это происходит, когда я сплю, — вру я, поднимая голову, чтобы заглянуть в глаза Майкла. — Он предупреждает меня о грядущих событиях. Сначала я... я думал, что это просто сны. Но в последнее время...

Майкл кивает, его глаза дикие, их янтарный блеск мутный и расфокусированный.

— В последнее время?

— В последнее время вещи, которые он говорит... они сбываются, — я насмехаюсь, заставляя себя встать. — Ты, наверное, думаешь, что я обезумел. Забудь, что я что-то сказала. Пожалуйста.

Я бросаюсь к двери, но не успеваю пройти и половины комнаты, как меня останавливает его голос.

— Я тоже его вижу.

На этот раз по моему лицу пробегает улыбка.

——————

Я нахожу Сару на кухне для слуг, сидящую за маленьким деревянным столом, ее голова откинута назад в смехе. Мое сердце сжимается при виде этого зрелища.

Саймон, Пол, Тимоти и одна из фрейлин окружают ее, сияя, как будто она — центр их мира. Мои мышцы напрягаются, внутри возникает болезненное чувство при мысли о том, что другие люди могут наслаждаться ею; что они получат те кусочки, которые она показывает только мне.

— Тристан! — визжит Саймон, вскакивая со своего табурета и подбегая ко мне, крепко обнимая меня за ноги.

— Привет, Маленький лев, — мои глаза сканируют стол. — Что у нас здесь?

— Просто наслаждаемся чаем, Ваше Высочество, — говорит Сара. — Не хотите присоединиться к нам?

Пол подпрыгивает и бросается к чайнику, стоящему на одной из конфорок плиты.

— Да, да, позвольте мне подать Вам что-нибудь.

— Я не хочу пить.

Он делает паузу, опуская руки в стороны.

— О.

Я подхожу, Саймон идет за мной по пятам, и занимаю место, которое только что освободил Пол, мой взгляд не отрывается от моей Маленькой Лани.

— Как рука Вашего дяди?

Её плечи напрягаются.

— Просто отлично, спасибо. Как Его Величество?

— Зависит от того, кого Вы спрашиваете, — я наклоняю голову.

— Ты знал, что леди умеет драться? — говорит Саймон, присаживаясь рядом со мной.

Моя кровь нагревается, когда я провожу взглядом по ее телу.

— Правда?

— Приятно видеть, что Ваша раздражающая привычка отвечать на вопросы вопросами распространяется не только на меня, — вклинивается она, ухмыляясь.

Усмехаясь, я переключаю свое внимание на Саймона.

— Дай угадаю, она научила тебя быть доблестным и храбрым? Честным и сильным?

Саймон сморщил нос.

— Нет, она сказала пить воду.

— Я сказала быть водой, — она смеется.

Она берет свой чай и подносит его к губам. Мой взгляд останавливается на ее горле, когда она глотает жидкость, и мой член оживает, когда я замечаю крошечный порез на ее нижней губе.

Воспоминание о ее вкусе дразнит мои вкусовые рецепторы, и я нахожу почти невозможным отвести взгляд от этой отметины, страстно желая снова рассечь ее, чтобы услышать её стон, пока я буду успокаиваю её боль своим языком.

— Честность работает только тогда, когда обе стороны играют по правилам, — она смотрит на Саймона, склонившегося над столом. — Враги никогда не придерживаются правил.

Саймон кивает, глядя на нее с обожанием; взгляд, который, как я думал до этого момента, был предназначен только для меня.

Я не виню его за то, что он попал под её чары, когда даже я не могу их осилить.

— Именно так, — киваю я. — Фокус в том, Маленький Лев, чтобы быть умнее, а не сильнее.

— О? — вместо этого отвечает Сара, ее губы приподнимаются в уголке. — И в этом весь фокус?

Мои пальцы постукивают по столу, кончик большого потирает нижнюю сторону кольца моего отца.

— Один из многих, которые я мог бы Вам показать.

Ее глаза вспыхивают, рот приоткрывается.

— Миледи, — прерывает ее молодая девушка. — Не забывайте, у нас выход в свет меньше чем через час. Может, нам стоит вернуться и одеться?

Щеки Сары краснеют, когда она прерывает наш взгляд и улыбается ей.

— Я готова, когда ты готова, Офелия, — она поворачивается к Тимоти. — Ты готов?

— К прогулке? — спрашивает Саймон. — Можно мне пойти?

Пол отходит от плиты, ставит тарелку перед Саймоном, его взгляд ненадолго останавливается на Тимоти, а затем он отворачивается.

— Саймон, твоя мама отлупит тебя по полной программе. Ты знаешь, что не можешь ходить в город.

Его лицо опускается.

— Мне никогда и никуда нельзя.

— Никогда? — Сара ухмыляется, закрывает рот руками и громко шепчет. — Однажды я возьму тебя с собой.

Мы с Полом переглядываемся, но ничего не говорим.

Королевский бастард Глории Терры — самый сокровенный секрет замка.

Я не говорю ей, что причина, по которой он никуда не ходит, в том, что никто не должен знать о его существовании. Хотим мы этого или нет, но если станет известно о смуглом мальчике с такими же поразительными глазами, как у короля, наступит хаос.

Или как, если мой брат просто признаёт его, Саймон станет законным наследником трона.