Глава 8

Сидеть каждый день за обедом с Хавок быстро наскучивает. Я на сто процентов уверена, что на нас пялится вся чертова школа. Есть еще кое-что, что я заметила: Джим Дэллон не забрал мою сигарету, Марк Чарлин не подкатывал ко мне, пока я рылась в своем шкафчике, а моя бывшая лучшая подруга Кали Роуз-Кеннеди заметила, как я иду по коридору, и тут же ринулась в противоположную сторону.

Она осознала, как и каждый из них. Люди, которые разрушили мою жизнь. Хавок проделали отличную работу. Черт, да парни оказались профессионалами. Но те люди были только второстепенными, не самой проблемой.

Я собираюсь снять со счетов главных виновников того, что осталось от моей жизни.

В те дни, когда я чувствую себя подобным образом, мне почти кажется, что я просто призрак, который выполз из своей могилы из-за желания отомстить. Быть не может, что я жива, только не так, как я себя чувствую. Живые существа не должны быть переполнены страданиями.

— Тот симпатичный велосипед, откуда он у тебя? — спрашивает Каллум своим низким хриплым голосом. Стейси утверждает, что однажды один из членов банды, с которыми Хавоки привыкли вести разборки, так сильно ударил его в горло, что нанес непоправимый ущерб. Не могу сказать, что верю в это, но голос у этого парня действительно грубый и с хрипотцой.

— Сперла его?

— Я таскала велосипедные запчасти из мусорного контейнера за магазином в центре города. Приходилось ждать довольно долго, но через какое-то время они выбрасывали целую кучу различных деталей. Немного работы руками и парочка видео на Ютубе — и вот результат.

Я смотрю на блестящий красный велосипед, способный разогнаться на десяти разных скоростях, и пожимаю плечами.

Я несколько раз попыталась запихнуть в себя еду из кафетерия — эту противную жирную пиццу, чипсы из пакета и содовую, которая идет вдобавок. Но я просто не могу. Готова поспорить, что мне станет плохо, если я попытаюсь. Проглатываю корочку от пепперони, вздыхаю и протираю свои блестящие от масла пальцы о салфетку.

— Могу я забрать это? — Кэл указывает на мою содовую, и я киваю. Аарон все еще не смотрит на меня, а мне плевать. Ему не нравится, что я стала частью банды? Как же жаль, черт возьми. Это он идиот, который поспособствовал созданию Хавок и их правил: если клиент готов заплатить, никогда не игнорируй возможность увидеть целое шоу.

— Сегодня собираемся у меня, — бросает Вик, сидящий на стуле с ровной спиной. По тому, какими глазами он смотрит на проходящего мимо ученика, я понимаю, что он решил показать, как выглядит замерзший ад наяву. Бедняжка путается в собственных ногах, глядя на нас глазами испуганной овечки, и выворачивает карманы, протягивая ладонь Вику. На его ладони я обнаруживаю полный мешок травы. Но никакого обмена деньгами не происходит. Вместо этого, Вик просто кивает головой, а парень торопится скрыться, словно сбежавшая крыса. Надеюсь, что я не выгляжу так же — как испуганный грызун, готовый заплатить дворняге, чтобы та отпугнула злющую кошку.

— В восемь вечера. С собой возьмите все необходимое дерьмо, чтобы остаться на ночь. У старика сегодня ночью покер, весь дом в нашем распоряжении.

— Остаться на ночь? — задаю вопрос я, пока моя бровь ползет вверх. Вик тут же хмурится и смотрит на меня своим любимым смертельным выражением лица. Мои ладони взмывают вверх в я-сдаюсь-жесте. — Я не возмущаюсь, просто спрашиваю.

— Моя мать устраивает что-то на подобии завтрака в субботу, так что собирай свои монатки. Ты идешь, — Вик разворачивается, кладя свою ладонь на мое бедро, и разводит ноги в стороны, умещая свое большое тело между ними. Он ухмыляется, прижимаясь губами к моим губам, двигаясь по коже, пока я не ощущаю его дыхание у своего уха. — И ты произведешь на нее впечатление. Я хочу, чтобы она купилась на то, что мы влюблены, трахаемся, как кролики и предназначены друг другу судьбой. Поняла меня?

Вик использует свое тело в качестве оружия, его бедра трутся о мой пах, заставляя меня стонать. Чертовски приятно, даже несмотря на живую аудиторию, которая все прибавляется. Что еще за завтрак такой? Я начинаю размышлять, но мои губы уже формируют ответ без одобрения мозга.

— Я поняла тебя, — отвечаю, глядя как тот скалится, развернувшись всем телом, и скидывает поднос Хаэля со стола. Мусор разлетелся повсюду, и девочка в коротком белом платье тут же останавливается и начинает собирать его. Глаза ее ни разу не поднялись выше туфлей Хаэля.

Как странно.

— Нам нужно скрыть ее татуировки, — Виктор мыслит вслух, наблюдая за тем, как Оскар все записывает, татуированные пальцы летают над клавиатурой, скользя кончиком стилуса по экрану. — Мама ненавидит татуировки. Придумай, что можно сделать с розовым цветом в ее волосах. Не хочу, чтобы она их красила.

— Будет сделано, — мурлычет Оскар, а его губы сдвигаются в ухмылку. Он поправляет очки, и его взгляд останавливается на мне. Притворюсь, что не заметила.

— Что насчет кольца?

— Возьму бабушкино, оно подойдет, — глаза Вика сканируют толпу перед тем, как снова обратить взгляд на меня. — Убедитесь, что все в курсе — она наша. Будет жалко того парня, который решит попытать шанс, — он резко поднимается на ноги, практически взлетая с места, прямо перед звонком.

— Увидимся вечером, — шепчет Кэл, растворяясь, словно тень. Оскар следует за ним, все еще делая какие-то заметки, за ним по пятам идет Хаэль. За столом остается только Аарон.

— Надеюсь, ты знаешь, во что себя втянула, — говорит он, дожидаясь, когда я встану. Он провожает меня до класса, следуя на три шага позади, а потом исчезает. Не знаю, куда уж он собрался, но точно не на урок.

***

Дома пустует, когда я возвращаюсь после школы, войдя через заднюю дверь, чтобы собрать свой спальный мешок, подушку и немного одежды. Мамы нет, значит Тинга тоже. Я рада, его отсутствию и мне не терпится, чтобы он познал то зло, поводья которого я отпустил. К счастью, Хизер сегодня остается на ночь у хороших людей, так что, я могу уйти и не беспокоиться о ней.

Надо отметить, что теперь, будучи одной из Хавок, мне куда спокойнее колесить шестнадцать кварталов до дома Виктора, когда весь город знает об этом. А с ними ты не шутишь до тех пор, пока не внесешь оплату.

Я собираюсь заплатить красиво, пусть и своим телом, но мне все равно. Нет ничего, что мне хотелось бы больше мести, а ничто, как опасность, не способно возбудить меня.

Когда я добираюсь, парни тусуются на лужайке перед домом с алкоголем и сигаретами. Хаэль предлагает мне пиво прямо с биты, и я беру его, обнаружив, что мои пальцы покалывает, когда мы соприкасаемся. Он лишь ухмыляется, как будто точно знает, что я переживаю в данный момент, а потом указывает на мой спальный мешок.

— Мило, — говорит Вик, стряхивая пепел, — но это тебе не понадобится. Сегодня ты спишь в моей постели, — он откидывается на спинку, не сводя с меня глаз. Я почти жду, что он прикажет мне вновь забраться к нему на колени, но в то же время, мне почему-то кажется, что ему интересно посмотреть, как же я поведу себя.

Присаживаюсь в самом центре, прямо на засохшую траву, желто-коричневые травинки щекочат бедра, когда я отклоняюсь назад в своем красно-черном клетчатом свитере и скрещиваю ноги, обутые в армейские ботинки, в лодыжках. Все они наблюдают за мной, как тогда, когда я нашла их за школой у тачки Хаэля.

Хищники.

Вот как они выглядели, как хищники.

Суть вот в чем, ни для кого из них я не планирую стать гребаной добычей.

Быть может, они больше похожи на львов, отчаянно ищущих себе львицу для перепиха.

На моих губах зарождается легкая улыбка.

Я знаю, на что я согласилась. Дело в том, что я сама хочу этого. Хочу их. И всегда хотела, с того самого момента, как мы познакомились в начальной школе, и все еще было хорошо. Ну или нормально. А затем плохо. А теперь… кем бы они ни были. Я всегда хотела им принадлежать. Отчаянно желала этого.

— У вас есть презервативы? — спрашиваю я, и Вик фыркает.

— Все мысли об одном, Бернадетт, — говорит он, вздыхая и глядя на небо своими темными глазами. На самом деле, я думаю, что они карие, просто оттенены и полны боли, из-за чего и кажутся черными. Глаза обидчика. Оглядываюсь и пробираю траву одной рукой, зажав в другой свое пиво.

— Обычно, нет. Я просто знаю, чего вы от меня хотите. Ты сам говорил, что сделка есть сделка.

Виктор откидывает голову назад и заливается звериным смехом, остальные подхватывают, все, кроме Аарона, который глядит на меня глазами цвета, схожего с залитым солнцем темным дубом, находящимся прямо за ним.

— На самом деле, Бернадетт, у меня огромный опыт, а ребята просто… неплохи.

Виктор буквально на секунду освещает свою острую, опасную улыбку. Он наклоняется на своем пластиковом стуле, словно на троне. Хотя, учитывая то, как он сидит, дешевый пластик вполне мог сойти за него. Он излучает уверенность, как если бы владел чертовым миром. Довольно вызывающе для парня, живущего в одном из худших районов города с безработным пьющим отцом. Но Вик Чаннинг имел привычку завладевать всем, чего только захочет в жизни, даже если ему придется использовать для этого силу.

— И мы оба знаем, что ты уже не девственница, так что имеет ли это значение? — по мере того, как Вик склоняет свою голову в сторону, его фиолетовые волосы скользят по лбу. — Для секса у нас предостаточно времени, можешь не переживать об этом. Когда мне того захочется, я дам тебе знать, и ты сможешь мне это устроить, — он улыбается, да так, что проникает под мою кожу, заставляя мои пальцы, выкрашенные черным лаком, зарыться в траву так, что под ногтями появится грязь.

— Думал, ты не используешь презервативы, — вставляет Хаэль, хватая два пуфика, один из которых передает Оскару. Но тот качает головой, и Каллум забирает его.

Виктор ухмыляется.

— Я и не использую.