Глава 2

Это тупая, совершенно идиотская идея — говорю сама себе, скрывшись за главным зданием корпуса и выкуривая сигарету, чтобы успокоиться. Единственный способ встретиться с парнями Хавок в гордом одиночестве — если я приведу нервы в норму. В противном случае у меня может начаться чертова паническая атака.

— Беги, Берни, и не останавливайся. Если же ты это сделаешь, мы найдем тебя. И тебе не понравится то, что мы с тобой сделаем.

Я задыхаюсь от внезапно нахлынувших воспоминаний и от сигареты вдобавок. Отряхиваю пепел кончиком пальца на разбитый поребрик, на котором сижу, и затягиваюсь снова. Не могу позволить себе упустить хоть капельку табака, не то, чтобы у меня были нескончаемые финансы.

— Бернадетт Блэкбёрд, ты что, куришь? — задает мне вопрос заместитель директора Китинг, а ее рот превращается в тонкую линию. Я одариваю ее улыбкой и пожимаю плечами.

— Ну что вы, я — нет, — сопровождаю ответ на вопрос похлопыванием ресниц. — Вы меня знаете: трезва и чиста, как стеклышко.

Она вздыхает, плечи ее опускаются, усталость отражается на красивом лице. Мисс Китинг всего тридцать два, но выглядит она на все пятьдесят. К слову, когда она только сюда устроилась, около двух лет назад, она выглядела на двадцать. Вот что старшая школа Прескотта делает с людьми — высасывает из них жизнь.

— Ты хорошая девочка, Бернадетт, — говорит она, указывая на меня своим свеженаманикюренным розовым ногтем. Ну, если она все еще делает маникюр, для нее еще не все потеряно. Быть может, ее душа еще не была искалечена этим местом. Чего не скажешь про мою. — Не увязни в этом дерьме.

Интересно, в скольких школах помимо нашей еще есть заместители директоров, произносящие «дерьмо»? Или еще хуже. Однажды, в слишком плохой день, я слышала, как мисс Китинг бросила что-то, что начинается на «б» и заканчивается на «ть».

— Ты лучше этого, и как никогда близка к тому, чтобы навсегда покинуть это место.

— С одними тройками в аттестате мне светит только местный колледж, — выдаю я, обнажив зубы в саркастической улыбке, и перекладываю свои блондинистые волосы с розовыми кончиками на плечо. — Хорошего дня, мисс Китинг.

Развернувшись, я накидываю на плечи свой потрепанный рюкзак и иду в библиотеку в своих темных джинсах, ботинках и кожаной куртке. Цель этого всего — отпугнуть людей прежде, чем они решат докопаться до меня, только не после того, как они уже нарисовали мишень на моей спине, обозначив, как жертву.

Чтобы выжить в этой школе, потребуется что-то вроде системы безопасности. Как у дикобраза с его щипами или рыбы фугу. Мой пирсинг, татуировки и кожаные наряды очень выручают. Но только слегка.

На входе в библиотеку стоят еще одни металлоискатели, а наблюдает за ними охранник в углу. На меня он, кстати, не смотрит, все его внимание притянули Хавок, поэтому его рука парит над электрошокером. Не то чтобы эта штука могла навредить кому-либо из этих придурков. Поверьте мне: один раз я попыталась.

— Бернадетт Блэкбёрд.

Оскар Монток приветствует меня, поднимаясь со своего места и наблюдая за мной сквозь линзы прямоугольной формы. С его темными волосами, лицом аристократика и острой улыбкой, он должен учиться в подготовительной школе ОАК Велли с остальными богатыми придурками. Все дело в том, что Оскар Монток не обладает богатством, несмотря на то, что он довольно высокий, стройный и носит очки, однажды я видела, как он затоптал какого-то парня. Еще он покрыт чернилами и пирсингом, как и другие. Они прекращаются на его шее, так что краска показывается из-под воротника его рубашки.

— Ты прошла долгий путь от поедания грязи и истечения кровью на полу спортзала до того, чтобы нанять нас. Должно быть, случилась какая-то трагедия.

— Чертова трагедия, — подает голос Вик, задирая ноги в ботинках на стол. Я оглядываюсь через плечо и ловлю взгляд наблюдающей за нами библиотекарши, как будто она еле сдерживается, чтобы не рассказать что-то. Ей явно известно больше. Но в конце концов, она отводит взгляд и исчезает за стопкой книг, которые вернули после прочтения.

Я перевожу взгляд назад к Вику, затем на Каллума, от Оскара к Хаэлю. Аарон отсутствовал, но это было неудивительно. В любом случае, я рада, что его не было. Чем меньше я вижу Аарона, тем лучше.

Воспоминания о пальцах, скользящих по моему голому животу, выпускали дрожь по всему телу. О губах на моей ключице. Его тело двигается внутри моего…

Нет. Нет, Аарон может катиться к черту.

— Ладно, Берни, садись и говори, — Вик опускает ноги на стол и пинает стул из-под стола. Небрежно указывает рукой, и я занимаю свое место. Я даже не беспокоюсь о том, что кто-то может нас подслушать. Даже если кто-то решится на это, у них не выйдет использовать мои же слова против меня, не разгневав при этом Хавок. Все знают, как серьезно они относятся к своим сделкам.

— И не ходи вокруг да около. Мы это ненавидим.

— Он хотел сказать, что нам это очень не нравится, — поясняет мне Оскар, занимая место на другой стороне от Хаэля. Кэл сидит на другом столе, поедая орешки и наблюдая за мной, как будто ему бы очень хотелось посмотреть, как я снова пытаюсь удрать, чтобы он мог преследовать меня по пятам.

Мои ногти впиваются в облаченные джинсой бедра. Я смотрю через стол на четырех ублюдков, заставляя себя дышать, на одно мгновение закрываю глаза, чтобы набраться смелости. Я думаю о своей сестре Хизер, и что может с ней случиться, если я этого не сделаю. Эта мысль успокаивает меня, и я открываю глаза.

— Мне нужно… я хочу отомстить.

— И что это, нахрен, значит? — спрашивает Виктор, раздраженно качая головой в разные стороны, его язык скользит по нижней губе. Он заламывает руки и откидывается обратно в кресло, заставляя свою кофту на молнии обнажить чернила, покрывавшие шею. — Говори прямо, я же сказал.

Мои глаза впиваются в его, словно две черные ямы, бесконечные и полные теней.

— Моя жизнь — это сплошные неудачи, — размыто ответила я, ненавидя их, ненавидя Хавок больше всего. Если бы я могла, то натравила бы их на самих себя. Лучшее, что я могла сделать прямо сейчас — направить их неуправляемую жестокость на всех подряд. — Я хочу, чтобы каждая из них исчезла.

Виктор хмурится, глядя на меня, и я понимаю, что по его меркам, я слишком загадочна.

— Мне нужно, чтобы вы… сделали кое-что с некоторыми людьми. Мучили их так, как когда-то меня.

Я репетировала, говоря это перед зеркалом сотню раз, так что мой голос даже не дрогнул.

Линзы очков Оскара блеснули, когда он обернулся, чтобы посмотреть на меня. Искра пропадает, когда я замечаю проблески азарта в его серых глазах.

— Кого и сколько их? — спрашивает он, глядя на каждого Хавок по очереди. Он проверяет их реакцию. Виктор выглядит заинтересованным, Хаэль заскучавшим, а Каллум смотрит на меня с горсткой орехов на ладони.

— Семеро. Если мы приходим к соглашению, то я называю имена. Не раньше.

— Хм-м-м, — Виктор издает неопределенный звук и наклоняется вперед. — Ты осознаешь, что мы возьмемся за любое поручение, не имеет значение, насколько оно безумно, но у каждой сделки есть цена. Вопрос вот в чем: на что ты пойдешь ради оплаты?

Мой голос звучит четко и чисто, когда я отвечаю:

— На все.

Виктор улыбается мне, потом замирает, чтобы взглянуть за мое плечо.

— Извините, я опоздал.

Черт бы его побрал, это Аарон. Мои ноздри в гневе расширяются, когда он садится напротив меня, а потом застывает, а его зелено-золотые глаза расширяются. Он не двигается и ничего не говорит. Мы оба знаем, что произошло между нами когда-то.

— Похрен. Мы уже знаем все, что нужно, — Виктор поднимается и обходит стол. Я тоже встаю, оказываясь так близко к нему, что я чувствую его дыхание в своих волосах.

— Мы встретимся в пятницу. Однако помни, что если ты примешь цену, которую мы назовем, тебе придется заплатить.

Виктор устремляется к выходу, Хаэль следует за ним. Оскар и Кэл переглядываются над волнистыми волосами Аарона.

Он же в свою очередь все еще пялится на меня, как на приведение.

— Из всех людей, я никогда не ожидал увидеть здесь тебя, — его голос сочится отвращением. Он встает и вылетает вихрем, толкая стулья с дороги. Глядя ему вслед, я еле-еле узнаю его прежнего. Милый мальчик из прошлого теперь покрыт татуировками, а его тело жесткое, с натянутыми мышцами. Единственная его часть, оставшаяся прежней — это его губы, которые когда-то подарили мне первый поцелуй, и его непослушные кудрявые волосы.

— Ему еще есть чему поучиться, — бормочет Оскар, откидывая чехол от айпада. Я удивлена, что тот у него есть. В других школах, хороших школах, у каждого ученика свой хорошенький ноутбук или планшет. Школа Прескотт застряла в девяностых. Или, скорее, наш бюджет. Мы до сих пор используем разлинованную бумагу, захлопывающиеся папки и карандаши. Везет же нам. Везет же Оскару, который, скорее всего, спер этот айпад у кого-то.

— Ага, со своими клиентами мы так не обращаемся, — вставляет Каллум и ухмыляется мне. — Только с меченными, но ты это, итак, знаешь, верно, Берни?

Я встаю и уношусь прочь, оставляя за собой вихрь из бело-розовых волос, только дня того, чтобы через секунду оказаться прижатой к ручище Виктора. Он толкает меня в кирпичную стену, прижав ладонь справа от моего лица, и наклоняется ближе.

— Дай угадаю, первое имя в твоем списке — директор Ванн? — шепчет он, а когда я увожу глаза в сторону, заливается смехом. Его дыхание обжигает. Он отталкивается от стены, направляясь в сторону патио, тонущего в стеблях, и зажигает сигарету.

Одна из учителей математики — Мисс Эдди или как-то так — замечает нас, но тут же опускает голову и продолжает идти, глядя в пол. Больше, чем уверена, что Хаэль трахал ее. Однажды я застала их, точнее, одну из них вместе с ним. Одежда потрепана, помада размазана. Я никак не могла вспомнить, кто именно из блондинок учителей это был.