Леггинсы зацепились за мои бедра, жесткий материал натирает кожу. Я стягиваю их до конца, неуклюже и торопливо, затем отбрасываю на пол. Следом за ними на другую скамью летит топ, и вот я уже лежу под Лео Палладино, одетая только в свадебное белье.

Лео скрипит зубами. На его шее выступает сухожилие.

И кудри Лео рассыпаются, когда он упирается подбородком в мои белые атласные стринги.

— Это было для меня?

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, достаточно сильно, чтобы почувствовать боль.

— До сих пор так.

Лео стонет, а потом все его лицо врезается в мой живот. Я придушенно вскрикиваю, задыхаясь от смеха, потому что его волосы и щетина щекочут, черт возьми, меня. И что он вообще делает? Запустив пальцы в его волосы, я царапаю кожу головы.

— Лео, я бежала несколько часов. Мне нужен душ. Я же противная.

— Мне все равно. — Его слова приглушенно звучат в моем животе. Он облизывает меня, сопровождая горячими, обжигающими поцелуями. Спускается вниз, чтобы укусити за бедро, затем возвращается к моему лифчику из белого атласа. — Снимай. Сними это.

Приходится извиваться, и я цепляю его локтем, но потом лифчик тоже падает, пролетая по воздуху.

Я едва успела улечься, как Лео втягивает сосок в рот. Он все еще серьезно относится к правилу «никаких рук», но, видимо, тереться всем лицом об меня теперь считается честной игрой. И я не собираюсь жаловаться, не собираюсь делать ничего, кроме как лежать здесь, стонать и подстегивать Лео, дергая за волосы и сильнее прижимаясь к его рту.

Боже. Неужели наша брачная ночь прошла бы также? Смогли бы мы продержаться так долго, или он потребовал бы меня в задней комнате церкви? В машине? На приеме?

Он мог стать моим мужем. Я задыхаюсь от внезапной острой боли.

— Так идеально, — рычит Лео. — Чертовски идеально, Мия. Я так и знал. — Он снова проводит языком по моему животу, и боже, я не могу дышать.

Он останавливается ниже моего пупка, неровное дыхание обжигает мою кожу.

— Я хочу продолжить. — Каждое слово вырывается из него, как будто ему больно. — Хочу попробовать твою киску. Можно?

— Да. — Я тянусь к стрингам, приподнимая бедра, но Лео уже там, тянет их вниз зубами. Они зацепляются за мои бедра, и он тянет сильнее. Рычит во все горло, пока тонкая нить не рвется.

— Блядь. — Лео сплевывает остатки моих белых атласных стрингов на пол поезда. — Быстро же они порвались. Если бы ты была моей, я бы купил тебе трусики получше, Мия. Такие, чтобы долго держались.

Я хватаю его за рубашку и притягиваю к себе для очередного поцелуя, хихикая. Я чувствую себя на нем, ощущаю слабый мускус моего пота на его губах. Это действительно был долгий день.

— Хм... — Он снова целует мое тело. Облизывает и покусывает. — Это... эти леггинсы немного испачкались. Я не уверена, что это хорошая идея...

Резкий щипок за бедренную кость.

— Я кажусь тебе жалкой сучкой? Откройся.

Мои ноги безвольно раздвигаются, а затем эти бездонные глаза заглядывают в самые потаенные уголки меня. Те части меня, которые никто никогда не видел.

Возможно, на каком-то уровне я знала, что он может поймать меня, что мы можем оказаться здесь. Поэтому ведь сделала депиляцию для нашей брачной ночи? Я все выбрила и оставила только полоску коротких темных волос.

— Ты влажная. — Его голос похож на гравий. — Я вижу это, Мия. Даже не нужно входить туда, чтобы понять это, ты такая влажная и скользкая.

О, черт. Я хнычу, покачивая бедрами от прохладного воздуха. Он собирается что-нибудь с этим сделать, или это все для того, чтобы помучить меня? Может, это настоящая месть моего брошенного жениха?

Заставить меня стонать. Заставить лечь на спину и раздвинуть ноги. Заставить меня умолять, если не словами, то глазами. И даже не могу обвинить его в этом, я бы поняла необходимость мести, но Лео не оставляет меня в подвешенном состоянии, как я боюсь.

У меня закрадывается подозрение, что дикий мафиози — лучший человек, чем я.

И когда его горячий рот накрывает мою киску, я кричу его имя.