-- А вы согласны с мнением покойного Фрессона о женихе своей дочери?

-- Полностью, - ответил Шатилье. - Отвратительный тип. Удивительно, что такая женщина, как Мари могла выбрать его. Увы, подобные мужчины льнут к особам ее типа.

-- А куда вы направились после исповеди?

-- На встречу с банкиром.

На этом Робеспьер решил закончить беседу.

Следующей собеседницей была Катрин Броссе. Женщина лет тридцати с неопределенными невыразительными чертами лица. Эта особа не обладала ни шармом, ни привлекательностью, она производила какое-то отталкивающее впечатление. Многие назвали бы ее потенциальной кандидаткой в старые девы. Светик невольно стало жаль детей, с которыми эта похожая на истукан женщина занимается музыкой.

-- Когда я собиралась исповедаться, из церкви выбежал какой-то молодой человек, он грозился убить кюре, - вспомнила Броссе. - Я очень испугалась... И он все же совершил это убийство!

-- Я так не думаю, - возразил Робеспьер. - А когда вы пришли, кюре был жив?

-- Разумеется, - с усмешкой ответила женщина. - Иначе бы я подняла шум.

-- Вы видели Мари Фрессон? Она должна была придти на исповедь после вас.

-- Да, видела, - ответила Броссе. - На ней был ее ужасный красный плащ. Мари любит яркие цвета.

-- Вы подруги? - спросил Робеспьер.

-- Да, мы с ней очень подружились, - ответила Броссе. Хотя, мы такие разные! Мари богата и красива, а я не обладаю большим состоянием и внешность у меня ординарная. Но мы очень хорошо понимаем друг друга, хотя, Мари дама скрытная. Все свои секреты она доверяла кюре, которого убили.

-- Вы вернулись из Америки вместе с мсье Шатилье?

-- Да, я француженка. Я давно хотела переехать во Францию, но у меня не было денег. Мсье Шатилье мне помог.

-- А что вы знаете о мсье Перье? - спросил Макс.

-- Ужасный тип, - отмахнулась Броссе. - Бедняжка Мари влюбилась в него и не хочет никого слушать. Ради этого Перье она отвергла порядочного человека. Я пыталась поговорить с ней, но безуспешно. Мне не нравятся люди, похожие на Перье.

-- Вам больше по вкусу люди типа мсье Маля? - спросил Робеспьер.

-- Да, - кивнула Броссе, волнуясь. - Мне он очень нравиться, думаю теперь, когда они с Мари расстались... Ох, это не важно...

-- Большое спасибо, вы нам очень помогли, - поблагодарил ее Робеспьер.

В дом Мари Фрессон их не пустили. На вопрос "Что случилось?", дворецкий дал краткий ответ:

-- Мадмуазель Фрессон умерла.

-- Умерла? - переспросил Робеспьер. - Когда?

-- Этой ночью или вечером, точно сказать не могу... Увы, она была совсем одна. У нас, слуг, был выходной, и мы вернулись только сегодня утром. Она сидела в кресле, будто спала, но была уже совсем холодной...

- А вам не известно, когда ваша госпожа вернулась домой?

-- Вечером, часов в пять, - ответил дворецкий. - Это соседка сказала. Она заметила красный плащ мадмуазель.

-- А кто-нибудь к ней заходил?

-- Соседи говорят, что никого не видели.

-- Мне бы очень хотелось поговорить с ее камеристкой, попросил Робеспьер. -- Ну, не знаю, - задумался дворецкий.

Макс вложил ему в руку монету.

-- О, конечно, конечно, - кивнул дворецкий. - Проходите. Эй, Жанна, с тобой хотят поговорить!

"Надо будет эти расходы взыскать с Камилла, - подумала Светик. - У Макса и так денег не хватает, а тут еще жадных слуг подкупать приходится".

Их проводили в просторную гостиную. На стене висел большой портрет хозяйки дома и ее жениха. Портретист точно передал характеры своих натурщиков. Надменный взгляд, волевой подбородок, губы, сложенные в насмешливую улыбку, помогали составить предположение о личности Фрессон. Мсье Перье был слащавым молодым человеком, хорошо знакомым с делом альфонса. Мадмуазель Фрессон хозяйски опиралась на его плечо, точно на свою личную собственность.

Маленькая сухая проворная камеристка с интересом изучала собеседников. Она с радостью решилась рассказать все. Робеспьер любил вести беседу со слугами, они обычно подмечают многое и с радостью об этом рассказывают. Но их историям нужно доверять осторожно, слуги всегда склонны кое-что присочинить.

-- Я нашла ее в гостиной, - сказала Жанна. - Ох, я так испугалась! Она сидела в кресле у открытого окна. Вот здесь.

Робеспьер подошел к окну, которое выходило во двор с высоким забором, обросшим плющом.

-- Рядом с мадмуазель на полу лежала разбитая чашка кофе, вспомнила камеристка. - Наверное, мадмуазель стало плохо, и она выронила ее. Ох, как это печально, что никого из нас не оказалось рядом! Может, мы смогли бы ей помочь.

-- Странно, - пробормотал Робеспьер. - А ваша госпожа болела чем-нибудь?

-- Нет, она никогда на здоровье не жаловалась, - уверенно ответила Жанна. - Я слышала, что она могла протанцевать подряд все танцы на приеме.

-- А вам не кажется странным, что она вдруг умерла? вмешалась Светик. - Ее могли убить!

Камеристка с удивлением уставилась на нее.

-- Честно говоря, - сказала Жанна. - Такая мысль ко мне приходила. Разбитая чашка... открытое окно... Я помню, что закрывала его...

-- Вы кого-нибудь подозреваете? - спросил Робеспьер.

Жанна замотала головой.

-- Хотя... отец мадмуазель был очень солидным буржуа, ему даже приходилось работать при дворе... После его смерти остались какие-то важные бумаги, о существовании которых знала мадмуазель... В газетах пишут, что по Франции бродит много английских шпионов... их могли бы заинтересовать эти документы. Возможно, они решились на кражу...

-- Точно! - воскликнула Светлана. - Ее убили шпионы, чтобы завладеть этими документами. Они втерлись к ней в доверие, а потом убили... Кстати, а ваша мадмуазель могла согласиться продать эти документы английским шпионам?

-- Я бы не хотела наговаривать на Фрессон, - задумалась камеристка. - Но своим характером она походила на отца, который мог пойти на любой, даже на самый неблаговидный поступок, если он сулил ему большую выгоду. Увы, мадмуазель, не была обременена моральными принципами, она считала, что достаточно исповедаться священнику, чтобы даже самые страшные грехи ей простились.

Говорила Жанна с торжеством в голосе, ее блестящие умные голубые глазки скользили по лицам собеседников.

-- Я уверена, что тут замешены английские шпионы, повторила она.

-- А какой хозяйкой была Мари Фрессон? - спросил Робеспьер.

-- Немного занудливой, - сказала Жанна. - Она была очень наблюдательна и с превосходной памятью, от нее ничего не могло укрыться. К тому же она требовала беспрекословного подчинения не только от слуг.

-- А о ее дяде, мсье Шатилье, вам что-нибудь известно?

Жанна, которая вошла во вкус беседы, продолжала:

-- Мой знакомый служит у него в доме. Это какой-то кошмар! Мсье Шатилье такой жадина, которого свет не видывал. Каждый грош жалеет! Мари очень любила его. Я слышала, что когда она была ребенком, дядюшка часто играл с ней. Она хорошо запомнила его... Я уже говорила, что память у моей хозяйки превосходная. Когда мадмуазель узнала, что Шатилье приезжает, она была счастлива! Я такой веселой ее давно не видела. Она бросилась к нему на шею и воскликнула: "А вы, оказывается, маленький. В детстве вы мне казались таким высоким!" Какое ребячество!

Камеристка, погрузившись в воспоминания, всхлипнула. Робеспьер понял, что женщину пора оставить в покое.

-- Он тоже любит племянницу, - продолжала Жанна. - Он заходил к ней прошлым утром. Ох, как он расстроится, когда узнает, что видел ее в последний раз.

-- Кто уже знает о смерти мадмуазель Фрессон?

-- Только мсье Маль и мсье Перье. Мсье Шатилье и мадмуазель Броссе должны придти сегодня вечером, тогда я им все расскажу. Они были самыми близкими людьми госпожи, мне бы не хотелось сообщать им эту печальную новость в письме. Думаю, вам надо поговорить с мсье Перье...

-- Он живет тут? - удивленно спросил Робеспьер.

-- Да, - невозмутимо ответила Жанна. - Он прочно осел здесь. Думаю, даже после смерти мадмуазель его отсюда не выгонишь. Он в своей комнате.