— Хорошо, как это делается?

Мой взгляд метался между всеми тремя из них.

Мандэй кивнула головой. — Киони — экстрасенс.

Киони вытянула руки, хрустнула костяшками пальцев. — Только потому, что я происхожу из рода экстрасенсов, это не значит, что я знаю, как это делается.

Мандэй изогнула бровь. — Значит, ты не знаешь, как это делать?

— Нет, я знаю. Я просто говорю… ты не должна предполагать.

— Это не имеет смысла, — недоверчиво улыбнулся Мандэй. — Ты экстрасенс, и ты говоришь, что я не должна предполагать, даже если я была права.

Киони закрыла глаза, положила пальцы указатель. — Тише, у меня от тебя болит голова, и мне нужно сосредоточиться.

Мандэй застонала.

— Хорошо, хорошо, хорошо, давайте просто сделаем это, — сказала я им, и остальные из нас тоже положили пальцы на указатель.

Мы все замолчали, и единственными оставшимися звуками были те, что доносились снаружи дома. На короткое мгновение все замерло, когда кто-то спросил:

— Разве мы не должны взять бумагу и ручку, прежде чем начнем?

Я приоткрыла один глаз.

а — Мы не призываем писателя-призрака, ожидая романа, — объяснила Киони с невозмутимым лицом, и смех сорвался с моих губ. — Мы будем задавать простые вопросы, и я уверена, что мы сможем запомнить буквы. Теперь все сделайте еще один глоток и закройте глаза. И не давите на указатель. Движения происходят по импульсу с другой стороны.

— Хорошо, — согласились мы все и проглотили по стаканчику.

Я была последней, совершив ошибку, держа жгучую жидкость во рту и медленно выпивая ее, что было еще хуже. На вкус это было как обычная жидкость для снятия лака. Не то чтобы я когда-либо раньше пробовала жидкость для снятия лака, но пахло именно так.

— Готовы? — спросила Киони в последний раз, и теперь все наши пальцы были на указателе.

Мы с Фэйбл сказали «да» в унисон.

Мандэй молчала.

Глаза Киони закрылись, выражение ее лица стало спокойным, а грудь расширилась, когда она глубоко вдохнула, а затем выпустила воздух через слегка приоткрытые губы, как будто она точно знала, что делает. Свет свечи освещал ее лицо мягким мерцанием, как от проектора.

— Есть ли какие-нибудь духи, которые хотели бы выйти? — спросила она серьезным и спокойным, бархатистым тоном.

Я снова приоткрыла один глаз и увидела, как Мандэй пытается сдержать смех, когда указатель начал двигаться. — О, черт, — выдохнула Фэйбл, — Хорошо, кто это делает? Мандэй, это ты?

— Нет, чувак.

Стрелка переместилась на «Да», и мы все одновременно прошептали это слово.

— Хорошо, хорошо, хорошо, спасибо, замечательно.

Киони была в своей уважительной манере. — Не могли бы вы назвать нам свое имя?

— В… В…

— Они пытаются сказать «Воющая» по буквам? — спросила Фэйбл: — Что такое В..В? Что это значит?

Мы все заставили ее замолчать.

— О… О… П… — смех Мандэй сорвался с губ. — Вупи?

Киони убрала руки с указателя. — Очень смешно.

— Может быть, нам следовало начать с подношения, — улыбнулась Мандэй. — Где пирожные Вупи?

— Никто не прикасается к пирожным Вупи! Киони схватила бутылку из-под текилы, отпила из нее, передала по кругу, и все разразились смехом, включая меня. — Хорошо, давайте на этот раз будем серьёзны.

Потребовалась минута или две, чтобы наше заклинание смеха исчезло, прежде чем наши пальцы вернулись к указателю. — Взываю к любому духу, который хотел бы выйти, — начала говорить Киони. — Мы здесь. Мы слушаем, пожалуйста, назовите нам свое имя.

Свет свечей потускнел, как по команде, и в комнате потемнело. Холод пронесся между нами, и я огляделась вокруг, не видя никаких призраков. Указатель быстро скользнул по доске. На этот раз это было быстро, и мы едва поспевали. «Н», — скандировали мы, и он снова скользнул, — «А»

Глаза Мандэй расширились.

— Ладно, на этот раз это не я, — призналась она, потрясенная. И указатель задвигался торопливо, почти сердито.

«Й»… «Д»… «И»… «М»…

Указатель остановился, и моя кожа покрылась мурашками, а сердце подскочило к горлу.

— Найди меня, — прошептала я, мои пальцы оторвались от указателя.

Я покачала головой. Это не мог быть он. Это не мог быть призрак, который покинул меня так давно. Тот, с белыми волосами и галактикой в глазах. Глаза такие черные. Демонический. Тот, кто впервые пришел ко мне, когда мне было всего восемь лет.

— Я не смогу найти тебя, если не буду знать твоего имени, — крикнула Мандэй, прижав ладони к бокам.

— Потому что он не помнит своего имени, — прошептала я себе.

— Фэллон? — Киони положила руку мне на бедро. — Все в порядке?

Я кивнула, поерзав на месте, и поправила пижамные шорты, кардиган, завернула его плотнее. Я не могла усидеть на месте. — Я в порядке, передай бутылку.

— Ты уверена… — начала Фэйбл.

— Да, — сказала я более резко, чем намеревалась. И затем, более спокойно: — Мне просто нужно выпить.

Я махнула рукой в жесте «передай». Текила обожгла мне горло, согрела грудь и щеки. Я выдохнула с облегчением.

— Давайте просто не будем этого делать, — сказала Киони, кладя указатель обратно в коробку и складывая доску.

Фэйбл вздохнула.

— Я хотела бы знать, что, черт возьми, только что произошло.

— И мне хотелось бы знать, почему, черт возьми, ты носишь эту дурацкую толстовку.

Мандэй потянула ткань.

— Значит, мы можем напиваться там каждую пятницу вечером, но я не могу носить эмблему?

Брови Мандэй сошлись на переносице. — И Феникс Уайлдс не имеет к этому никакого отношения?

— На что ты намекаешь?

Мои глаза метались между ними, как на теннисном матче.

— Я вижу, как ты смотришь на него каждую пятницу вечером этими «трахни меня» глазами, — сказала Мандэй, и они продолжили спорить. Рядом со мной Киони запихнула в рот целое пирожное Вупи. Я выхватила бутылку из рассеянной руки Фэйбл, отвинтила крышку.

Киони наклонилась в сторону и прижалась губами к моему уху. — Они всегда такие? — спросила она с набитым ртом и не сводя глаз со спорящих девушек.

Я кивнула. — Почти.

Киони сглотнула, затем один раз хлопнула в ладоши. — Фэйбл Салливан, у меня есть идея, как это уладить, — заявила она. — Хочешь встретиться со своим мужем сегодня ночью?

Две девушки повернули головы в сторону Киони, и улыбка Киони вспыхнула в уголке рта. Я восхищалась тем, как она так легко сняла напряжение. — Ну же, сейчас октябрь.

Она пожала плечами.

— Вы делали это раньше?

— Ни за что, — покачала головой Фэйбл. — Я этого не делала и не сделаю. Я не играю со своей судьбой. Я не хочу знать.

— Боишься увидеть Феникса в зеркале? — спросила Мандэй и повернулась ко мне и Киони.

— Я сделаю это.

— Сделаешь что? — спросила я.

— В октябре говорят, что если ты войдёшь в темную комнату со свечой и посмотришь в зеркало, то увидишь отражение своей единственной настоящей любви через плечо позади, — объяснила Киони.

— Это просто суеверие, — добавила Мандэй и помахала рукой перед собой. — Фэллон не верит в такие вещи.

— Итак, я идеальный объект, — сказала я, затем посмотрела на Киони. — Я сделаю это.

— Но если ты увидишь его, это засядет тебе в голову, и ты можешь подсознательно все испортить, сама того не зная, — лениво ответила Фэйбл, на нее подействовало действие алкоголя.

— Нельзя получить и то, и другое.

Я прищурила глаза.

— Да, я рискну, — сказала я, поднимаясь на ноги. — Что я должна сделать?

— Фэллон Морган, посмотри на себя.

Мандэй хитро улыбнулась снизу. Она наклонилась и потянулась к основанию подсвечника, подняла его для меня.

— Возьми это и иди в ванную.

— Она должна съесть яблоко, — заявила Фэйбл и посмотрела на меня блестящими карими глазами. — Ты должна съесть яблоко, иначе это не сработает.

Ей не нужно есть яблоко, она просто должна очистить его, — поправила ее Киони.

Я перевела взгляд с одной на другую, горячий воск стекал по моим пальцам.

— Вы, девчонки, чокнулись.

Пять минут спустя я стояла перед зеркалом в ванной на первом этаже. Свеча отражала мягкий свет вокруг моего лица в зеркале, стоявшем на раковине. В одной руке я держала яблоко, в другой — овощечистку.

«Это, наверное, самая глупая вещь, которую я когда-либо делала», — сказала я себе, затем оторвала взгляд от зеркала и начала чистить ярко-красную кожуру в одну свернутую спираль. Этот цвет напомнил мне губы Джулиана. Прошло много времени — слишком много времени — с тех пор, как я пробовала их на вкус, с тех пор, как я чувствовала их на своих губах. В последний раз я видела Джулиана на похоронах дедушки, а это было несколько дней назад.

Я никогда не ожидала, что он будет тем, кто сделает это настолько запоминающимся для меня или для его ковена, чтобы поддержать меня.

С тех пор Джулиан не приходил на балкон, и у меня заныло в груди от тоски по нему. Мои пальцы крепче сжали овощечистку. Стук!.. стук!.. стук!.. звук был похож на сердцебиение из протекающего крана, и сверкающие струи дождя стучали в окно ванной.

Я сосредоточилась на яблоке и на том, что делали мои руки, не уверенная, хочу ли я это делать и правильно ли я это делаю. Но я не могла остановиться. Что-то овладело мной, когда мои пальцы продолжали двигаться, а яблоко вращалось между ними. Воздух вокруг меня был холодным, и маленькие волоски на моих руках встали дыбом, в комнате раздалось тихое гудение.

— Фэллон.

Шепот моего имени повис в воздухе, но я продолжала чистить, мое тело гудело. — Посмотри на меня.

Глубокий голос, такой мягкий и ангельский.

Я покачала головой, продолжая чистить, чистить и чистить. Джулиана здесь не было, и даже когда я думала об этом, где-то внутри меня было больно. Джулиана здесь не было. Возможно, если бы я повторяла это достаточно часто, я бы начала в это верить. И это было бы не так больно.

Джулиана здесь не было.

Овощечистка порезала мне палец, и яблоко выпало у меня из рук. Кровь потекла красной струйкой по белому фарфору и потекла в сливное отверстие раковины. Я смотрела, как кровь капает с моего пальца, и мой взгляд следовал за алым потоком. Загипнотизированный, мой взгляд стал ленивым, когда кровь превратилась в узор, рисуя форму невидимым пальцем. Сначала пересекались узоры, пока не образовалась звезда. Пятиконечная звезда.