— Джулиан, слабо наперегонки со мной на вершину?

Зеф смотрел на большое колесо, под которым мы стояли.

Я не мог поднять глаз без внезапной тошноты, скрутившей мой желудок. Мысль о том, что я нахожусь так высоко, заставила мой разум отключиться, тело затряслось, а зрение ослабело. — О, тебе бы это понравилось, правда, сучонок?

В глазах Зефа появилась бессердечная усмешка.

— Я видел это здесь прошлой ночью, — пробормотал Феникс, просматривая страницы Книги Уайлдса.

— Отрывок, написанный Кайденом Уайлдсом более ста лет назад. Да, вот оно, — он прочистил горло: «Было уже за полночь и прошло много времени после собрания Ордена, когда я услышал запретную девушку в пещерах. Она пела, ее голос сливался в густую мелодию, набухая и затихая, взывая ко мне или ведя меня, я не мог быть уверен. Но ее песня унесла меня в небесные воды, именно там я стал свидетелем зрелища, которое никогда не мог себе представить. Жена Фостера Дэнверса, Клариса, содрогалась под Маттео Кантини, шепчущая ему на ухо звуки скандинавских лесов. Она обещала удовольствие в обмен на помощь, чтобы снять проклятие Полых язычников. И все же, что могло заставить жену Дэнверса поверить, что у Кантини есть ответы? Нам сказали, что проклятие не может быть снято! Я скрывал это от своих собратьев-братьев, от моего дорогого друга Фостера. Ибо эта новость о том, что его возлюбленная занимается сексом с врагом, была бы той самой новостью, которая могла бы уничтожить его. Риск, на который я не хотел идти».

Между нами повисло молчание, когда мы вчетвером обменялись взглядами.

Феникс первым нарушил молчание. — Итак, что, черт возьми, это значит?

— Это значит, что твой предок наткнулся на жену Дэнверса и Кантини, трахающихся в туннелях, — заключил Бэк, прежде чем сделать глоток из бутылки.

Зеф оттолкнулся от кабины колеса обозрения и уронил обе ладони на свою белокурую голову, возможно, нуждаясь в воздухе, пространстве, чтобы подумать. Феникс покачивалась в выцветшей машине, наблюдая за ним, когда он сказал:

— Ты говоришь мне, что ответы, которые нам нужны, чтобы снять проклятие, находятся в руках жены Дэнверса, которая померла ну… я не знаю, столетие назад? Тогда, конечно, давайте не забудем про Кантини!

— У меня было чувство, что за этим стоит Священное Море, — процедил Зеф сквозь зубы.

В этом не было никакого смысла. Кантини были хорошими людьми, хранителями секретов. Они всегда были единственной семьей из Истсайда, которая соблюдала законы равновесия и уважала наш ковен. Конечно, я ожидал бы этого от Прюитта, но не от семьи Сайруса.

— Это не имеет никакого смысла, Феникс. Вернись в начало и прочти это снова.

В этой истории должно было быть что-то еще.

Феникс снова прочитал, а потом сделал паузу и посмотрел на меня, его золотые глаза сверкали. — Вот и все. На этом все и закончится. Как ты думаешь, именно поэтому род Дэнверса исчез? Кто-то еще узнал о неверности между ковенами и ее попытке снять проклятие?

Дэнверсы. Пятая семья-основатель ковена Норвежских лесов. Стихия Земли. Был ли Феникс прав? Неужели Священное Море убило их? Было ли это причиной того, что род Дэнверсов был прерван?

— Не имеет смысла, что Кантини может быть замешан в этом, — сказал я, моя голова уже пульсировала.

Феникс протянул руку, забирая бутылку у Бэка. — Что ж, сегодня вечером мы могли бы обратиться либо к этой вероломной жене, Кларисе Дэнверс, либо к Маттео Кантини.

Он закрыл книгу и выпрямился.

Взгляд Зефа метнулся к Фениксу.

— Если эта женщина предала своего мужа, что заставляет вас думать, что она будет честна с нами?

— Ну, мы чертовски уверены, что не можем обратиться к Кантини мать его.

Бэк покачал головой. — Что, если он вернется в Священное Море? Самайн уже не за горами. Он мог бы намекнуть, что мы копаемся в этом деле.

— Ты прав.

Я провел рукой по лбу, по волосам и схватился за затылок. Оглядев язычников, я понял это.

— Нам нужно призвать женщину Дэнверс, узнать, что она знает. Нам нужно выяснить, получала ли она когда-нибудь ответы о том, как снять проклятие. Маттео Кантини нам не поможет.

Не после того, как услышал, что он спал с кем-то из наших. Я начинал верить, что Орден так же развращен, как и моя душа.

Зеф потер ладони, переводя свой ястребиный взгляд на девочек.

— Теперь, выбери тело.

— Табита, — быстро заявил я.

— Ты будешь в одиночку?

Феникс схватил меня за плечо.

Я почувствовал, как понимающий взгляд Бэка пробежал по моим венам.

— Что-то в этом роде.

— Всё равно нужны мы все, — отметил он, как будто я этого еще не знал.

Табита стояла обнаженная в середине круга, который Бэк закончил рисовать в грязи палкой, с завязанными глазами и дрожа как от холода, так и от того, ради чего, я уверен, она ожидала сюда прийти.

Но я не занимался с ней сексом. Не в этот раз.

Остальные из нас рассредоточились, и я отступил в кабинку на колесе обозрения, где было пусто и уединенно, эгоистично сосредоточившись на Фэллон с моим членом в руке. Я откинул голову на стену, заглушая оркестр стонов и шлепков вокруг меня. Не потребовалось много времени, чтобы мой ствол утолщился, потяжелел и растянулся в моем кулаке. Все, что для этого потребовалось, — это простая мысль о ее улыбке. Та, которая преследовала меня, когда она даже не знал об этом. Та, которую она делала в двадцати футах от меня, погруженная в свои мысли, с отсутствующим взглядом, с небольшим изгибом вокруг ее приподнятых губ, верхняя губа немного пухлее нижней на ее ромбовидном лице с лунами в глазах.

Я думал о том, как моя рука ощущалась у нее между ног, какой она была на вкус, как ее тело содрогалось в темноте, когда я вытягивал из нее оргазм, кончая так легко и незаметно, как шепот, когда она таяла в моих объятиях. Она не притворялась для меня. Она была такой тихой, такой честной.

И то, как она поцеловала меня…

Воспоминания о той ночи заставили ветер с большой силой подниматься из круга беспокойными волнами, ударяя по моей гудящей коже. Мой пресс напрягся, мышцы дернулись, вспоминая, как ее мягкая кожа ощущалась под кончиками моих пальцев. Мои глаза распахнулись, чтобы увидеть, что луна достигла своей вершины в небе за густыми серыми облаками, и громовой раскат расколол небо.

— Черт, — процедил я сквозь зубы, снова закрыв глаза, когда мой член дернулся в моей руке.

Я угасал в ее цвете.

Белые волосы. Молочно-белая кожа. Пыльно-розовые губы. Зима в ее глазах.

Совершенно опустошенный, я почти забыл причину, по которой мы здесь — причину, по которой мы это делаем.

Я натянул обратно в штаны и вскочил на ноги, застегивая молнию.

Песнопения вокруг меня становились все громче. Я подошел к Табите, затуманенный, ошеломленный и эгоистично увлеченный некой лунной девушкой, остальные присоединились, когда закончили.

Три раза мы повторяли один и тот же куплет по кругу, призывая Кларису Дэнверс. Вверху сверкнула молния, синий неон прорезал черное небо. Сухой шторм кружил над головой, ленивый грязевой циклон внизу.

Затем небо успокоилось, облака рассеялись, и я опустил взгляд на Табиту.

— Как тебя зовут? — потребовал я.

Табита улыбнулась.

— Кайден Уайлдс.

Она резко повернула голову в сторону Феникса, и Феникс скрестил руки на груди. — Ты сын огня, не так ли? На этот раз ступай по воде. Твое сердце вступает на опасную территорию.

Феникс прищурил глаза.

— Мы вызвали Кларису Дэнверс, почему ты здесь? Где она?

— Все, что я знаю, это то, что я здесь, — сказал Кайден через Табиту.

Зефир сделал шаг вперед.

— Мы прочитали твою запись в дневнике о том, что произошло между Кларисой Дэнверс и Маттео Кантини. Это правда? Священное Море всегда было тем, кто стоял за проклятием язычников…

— Ты знаешь, как снять проклятие? — Я прервал его, потому что это было важнее, и мы не знали, сколько у нас времени.

— Нет, — Кайден прорвался сквозь Табиту. — Я знаю только это. Клариса была отчаянной и глупой и сделала бы все, что угодно, в том числе искусить и соблазнить кого-то, даже из Священного Моря. Затем, в другом случае, она и Маттео ругались в пещерах из-за дневников наших предков. Был пропавший дневник. На следующий день Клариса исчезла, и с тех пор ее никто не видел. Фостер Дэнверс сошел с ума и покончил с собой, полагая, что его бросила жена. Я никогда не признавался в том, что видел, и из-за этого я останусь духом, охваченным чувством вины. Но я сделал то, что считал лучшим для ковена. Элемент Дэнверсов может отсутствовать в Полых язычниках, но ты, Блэквелл, являешься всеми четырьмя элементами, воплощающими дух или темную пустошь, в зависимости от твоей теневой крови. Ты — ключ к сплочению этого ковена. То есть, если вы не поддадитесь тьме. Тебе нужно проснуться, Блэквелл! — проревел низкий голос девушки, ошеломив всех нас.

— Хочешь сказать, что Маттео избавился от нее? — Бэк всплеснул руками, возвращая разговор к тому, что было важно. — Потому что она обратилась к ним за помощью? Потому что она, возможно, украла у них книгу?

Украла книгу.

— Чей дневник? — настойчиво спросил я. Из Комнаты пропали три книги. Один из них должен был хранить ответы.

Голова Табиты резко повернулась ко мне.

— Этого я не знаю наверняка. Кантини — хранители тайн Воющей Лощины. Возможно, они знают, как появилось проклятие, но можно ли его снять? Я в этом не уверен.

— Поздравляю, Никс. Ты происходишь из рода идиотов, от которых нет никакой пользы, — сухо заявил Зеф, бросив ядовитый зеленый взгляд в сторону Феникса.

— Я не понимаю.

Мои пальцы энергично постукивали по бедру, и я шагнула вперед, нуждаясь в большем. — Зачем ей проходить через все эти неприятности? Она уже связала себя с Фостером, приняла его таким, какой он есть. Приняла проклятие, как моя мать и все женщины до нее. Зачем ей предавать своего мужа и красть книги из Ордена? Почему она так заботится о том, чтобы рисковать всем?