ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Себастьян

Я откидываюсь на спинку кровати у Тео, только что из душа, с полотенцем на талии, с волос капает на грудь, подношу банку к губам, чтобы выпить, и беру телефон.

Я чуть не подавился своей колой, когда увидел, что она действительно ответила. Я не ожидал услышать что-нибудь в ответ на мои фотографии - ну, по крайней мере, до утра понедельника, когда она меня кастрирует. Я с нетерпением жду этого.

Я делаю еще один глоток, когда изображение загружается благодаря дерьмовому Wi-Fi Тео, но в ту же секунду я выплевываю колу на телефон и руку.

“Святое дерьмо”.

Я придвигаю телефон ближе, не обращая внимания на жидкость, капающую с его дна, когда смотрю на изображение.

В истинной манере Стеллы она снова шокирует меня до чертиков.

- Господи, детка, - бормочу я, ставя банку и пробегая глазами по каждому дюйму ее тела.

Она сидит голая на закрытом унитазе в своей ванной, раздвинув ноги, показывая мне все, чем я был одержим с той первой ночи на кладбище. Ее рука прикрывает мое клеймо на бедре, она склонила голову набок с выражением ‘пошел ты’ к подбородку, и у нее в руке телефон, делающий снимок.

На зеркале есть сообщение в ответ на то, которое я оставил для нее.

В той же красной помаде, которую я оставила на раковине.

Я никому не принадлежу.

Пизда.

Она даже нарисовала маленькое сердечко, что заставляет меня улыбаться. Она может думать, что она полная задница, но в глубине души она такая девушка. Сочетание этих двух угрожает поставить меня на колени — не то, чтобы я когда-либо признаюсь в этом кому-либо, кроме себя.

Вытащив из-под себя полотенце, я наконец вытираю липкое месиво с руки и телефона, прежде чем приступить к ответу.

Она начала эту маленькую игру, и я более чем счастлив продолжить ее.

Обхватив пальцами свою твердую длину, благодаря ее грязному сообщению, я делаю снимок и набираю ответ.

Себ: Не искушай меня, Чертовка. Я точно знаю, где ты и как к тебе добраться.

Я добавляю смайлик “Маленький дьявол”, потому что почему бы и нет, прежде чем вернуться к этому изображению и устроиться поудобнее, ожидая ответа.

Это занимает у нее максимум тридцать секунд.

Чертовка: Не стесняйся. У меня наготове пистолет и твой нож. Представь, что тебя убивает твой собственный нож. Как неловко.

Себ: Я готов рискнуть ради еще одного вкуса того, что принадлежит мне.

Я почти слышу ее стон разочарования на другом конце провода. Предсказывая, что она больше не ответит, я сосредотачиваюсь на образе ее тела, позволяя своему воображению увлечься тем, что на самом деле может произойти, если я прямо сейчас войду в ее спальню.

Это заманчиво, действительно чертовски заманчиво. Но после того дня, который у меня был, все, что я действительно хочу сделать, это упасть в обморок. Особенно после того, как я произнес ее имя почти с мольбой на устах.

***

Я просыпаюсь от того, что мой телефон вибрирует где-то в моей постели.

Со стоном я двигаюсь, провожу рукой по матрасу, пока не нахожу его, и в самую последнюю минуту я открываю глаза, чтобы посмотреть, кто это.

Я старался не надеяться, что это может быть ее призыв к раннему утреннему сеансу секса по телефону после изображений, которыми мы обменялись прошлой ночью, но все же мое сердце немного замирает, как и мое волнение, когда вместо этого я нахожу свою сестру.

“Кайфоломщица, - бормочу я, проводя пальцем по экрану и прикладывая телефон к уху.

“Что-то забыл, братан?”

“Э-э…” Я колеблюсь, пытаясь заставить свой мозг сосредоточиться на чем-нибудь другом, кроме Стеллы и ее сексуальных изгибов задницы. “Я-я не…”

“Время воскресного обеда, Себастьян”, - рычит она, в ее словах сквозит разочарование. “Ты сказал, что будешь здесь”.

Я сажусь, отрываю телефон от уха и смотрю на экран, чтобы посмотреть время.

“Черт. Черт. Мне жаль. Я сейчас иду”.

“Если я сожгу все это дерьмо, то это твоя вина”.

“Зои там, верно? Я уверен, что вы можете разобраться между собой. Я всего лишь ребенок, помнишь? ” Я говорю со смехом, зная, как часто им нравится разыгрывать эту карту на мне.

“Да, да, только не жалуйся, когда йоркширский пудинг не соответствует вашим стандартам, хозяин”.

“Ты забавная. Скоро увидимся.”

Натягивая какую-то одежду, я провожу воском по волосам и выбегаю из дома. Тео нигде не видно, но след от его и женской одежды, который, кажется, исчезает в его спальне, подсказывает мне, что он действительно здесь.

Как, черт возьми, крепко я спал прошлой ночью?

Я предполагаю, что это то, что происходит, когда вы проводите всю предыдущую ночь, наблюдая, чтобы убедиться, что некая пьяная принцесса не подавилась собственной блевотиной. Это и тот факт, что ты хотел убедиться, что больше никто, блядь, к ней не прикасался.

Я подъезжаю к своему дому всего через несколько минут и нахожу машины Софии и Зои припаркованными у входа.

Волнение бурлит у меня в животе, моя великолепная племянница будет ждать меня внутри.

Толкая дверь, я направляюсь прямиком на кухню. Я разберусь с тем, в каком состоянии находится мама, позже — сейчас у меня на прицеле другая женщина, и она гораздо более привлекательна.

“Ах, смотрите, что притащила кошка”, - бормочет Зои со своего места у плиты.

“Где моя девочка?” - спрашиваю я, едва удостоив ее взглядом, пока осматриваю множество игрушек, разбросанных по кухне. “Фиби!” - взволнованно говорю я, когда нахожу ее и делаю шаг к ней.

“Нет”, - откуда-то кричит София. “Подожди, пока она сама придет к тебе”.

“Э-э, ладно”.

Огромные темные глаза Фиби не отрываются от моих, когда из ее горла вырывается бульканье возбуждения. Я помню, как София на днях сказала мне по телефону, что она почти ходит. Она сделала это, а они мне не сказали?

“Тогда давай, Фиби”, - говорю я ободряюще, опускаясь на корточки и протягивая к ней руки.

Она встает на руки и ноги, как будто собирается совершить какое-то странное ползание ко мне, но затем она тянется к дверце шкафа и подтягивается.

“Вот и все, малышка. Иди к дяде Себу. Давай.”

Она делает один шаг, ее лицо напряжено от сосредоточенности, прежде чем она отпускает шкаф и делает еще один шаг.

“О Боже, она может это сделать”, - выдыхаю я, с изумлением наблюдая, как она делает один неуверенный шаг за другим. Моя сестра выбегает из кладовой и встает позади нее на случай, если она поставит все это на мраморный пол, но ей не нужна поддержка. Она абсолютно, блядь, убивает это.

Просунув руки ей под мышки, когда она подходит ко мне, я сбиваю ее с ног и кружу, заставляя ее визжать и смеяться.

Вид ее счастья и звук ее радости успокаивают что-то внутри меня, о чем я и не подозревал, что все так запутано.

“Ты такая умная, Фиби. Я так горжусь тобой”. Притягивая ее к себе, я крепко обнимаю ее и вдыхаю ее невероятный детский аромат.

“Ты, кажется, приободрился”, - говорит София, подходя и целуя меня в щеку.

“Ты разбудила меня”.

“Было без четверти двенадцать, Себ”.

“Вчера было… Да. Мне это было нужно.”

София морщит лоб. “Все в порядке? Джейсон сказал, что что-то случилось.” Беспокойство и за меня, и за ее мужа явно читается на ее лице.

“Да, все хорошо. Не о чем беспокоиться.”

Я улыбаюсь ей, прежде чем вернуть свое внимание к Фиби, но я знаю, что она не верит ни единому моему слову.

“Так маме и тете Зои уже удалось уничтожить ужин?” Я спрашиваю ее.

“Заткнись. Мы более чем способны, - бормочет Зои.

“В его словах есть смысл”, - добавляет София. Возможно, сейчас она домохозяйка и мать, но я бы никогда не стал использовать слово “одомашненная” для описания моей сестры каким-либо образом. К счастью, она отличная мать для Фиби, так что это полностью компенсирует отсутствие у нее кулинарных навыков.

В детстве мы в основном питались едой на вынос, пока все не обнаружили, что я могу готовить, почти не сжигая дом дотла. Было облегчением съесть что-то еще, кроме пиццы, бургеров и жареной курицы.

“Может, мы покажем им, как это делается?” - спрашиваю я свою племянницу, подходя к холодильнику, чтобы достать яйца и молоко для моих йоркширских пудингов. Они могли бы сделать все остальное, но я и близко не подпущу их к этому.

“Где мама?” - наконец спрашиваю я, взбивая тесто с Фиби, прикрепленной к моему бедру.

“Принимает душ и одевается”, - объявляет София, к моему большому удивлению.

“О?”

“Она уже проснулась, когда мы приехали сюда”.

“Ха”. Я не хочу говорить ничего положительного, что-то вроде того, что это хороший знак, потому что прошлый опыт подсказывает мне, что это не так. У нее будут дни, недели, иногда даже месяцы, когда мы все начнем верить, что жизнь может вернуться в какое-то нормальное русло, но потом все рухнет к нашим ногам.

Всего через три минуты появляется сама женщина. На самом деле мне приходится дважды взглянуть на нее, потому что она выглядит почти живой.

“Привет, мам”, - говорю я.

“Мой мальчик. Как поживаешь?”

“Все идеально, как всегда”.

Налив себе стакан воды, она садится за стол, и мы все немного неловко стоим, ожидая, когда упадет вторая туфля.

Наши воскресные обеды раз в две недели - это всегда сюрприз. Мы можем устроить что-то похожее на обычную семейную трапезу, к которой мы готовимся сегодня, или это может стать полной катастрофой. Я благодарен, что сегодняшний день может пройти в обычном русле, потому что я не уверен, что у меня хватит сил на еще какую-нибудь драму. Я почти насытился за последние несколько дней.

По мере того, как тянутся секунды, мы погружаемся в повседневный разговор о нашей жизни, пока я опускаю Фиби на пол и сажусь рядом с ней, играя с ее игрушками.

“Итак, мы собираемся поговорить о беспорядке, который какая-то бедная девочка устроила с твоей шеей, или как?” - спрашивает Зои, ее голос полон поддразнивания и озорства.

“Нет. Я уже сказал, что вчерашний день был интересным.”

“С точки зрения работы, да. По-моему, это не очень похоже на работу, - присоединяется София.

“Ты с ней не знакома”, - бормочу я, в основном себе под нос, но они оба это слышат.