Глава 2 Кейд

— Ну, ну, ну, ты только посмотри, что притащил кот. — Паркер ухмыляется, когда я вхожу на кухню, протирая затуманенные глаза и что-то ворча в ответ.

Он стоит у кухонной стойки в фартуке с надписью "К черту повара". Классно.

— Веселая ночка? — Спрашивает Паркер, имитируя дрочку члена рукой и покачивая бровями.

О, какая великая радость жить со своим идентичным братом-близнецом, когда тебе двадцать пять лет.

— Она была… насыщенна событиями. — Я заглядываю брату через плечо, чтобы узнать, какое блюдо он сегодня уничтожает.

Он не очень хороший повар, но, по крайней мере, парень, блядь, старается.

— Привет, — робко говорит кто-то из-за моей спины, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть девушку.

Рыжая. Крошечная, но соблазнительная. Совсем не в моем вкусе. Что, черт возьми, я делал прошлой ночью? Я удивляюсь.

— Эм, — говорю я, и она многозначительно смотрит на меня, пока я пытаюсь вспомнить ее имя, но ничего не получается. — Сара? — Ее нижняя губа слегка выпячивается, и становится ясно, что я ее расстроил.

Мой брат начинает ухмыляться, как сумасшедший.

— О, смотри, Кейд, твое последнее завоевание расстроилось. — Он подходит к рыжей и обнимает ее за плечи слишком знакомой рукой, подмигивая ей. — Готова, ко второму раунду с более горячим братом?

Я бы хотел, чтобы он закрыл свой ебучий рот. Будучи старшим и более ответственным братом, я часто испытываю это чувство. Девица выглядит совершенно сбитой с толку и переводит взгляд с меня на Паркера. Она не делает ни малейшего движения, чтобы оттолкнуть его от себя, и мгновение спустя ее взгляд останавливается на его мускулистых руках. Конечно, они, блядь, делают своё дело.

— Тебе, наверное, стоит уйти, — неуверенно предлагаю я, чувствуя себя полным придурком. — Я закажу Uber.

Она не возражает и исчезает в моей спальне. Паркер переворачивает подгоревший кусок теста, все время, бросая на меня многозначительные взгляды. Девушка выходит из спальни как раз вовремя, чтобы застать его нюхающим очень почерневший и несъедобный на вид блин.

— Это выглядит восхитительно, — саркастически бормочет она.

Но то, как ее глаза пожирают моего брата, говорит о многом. Она думает, что он сексуальный. Наверное, поэтому она все еще задерживается в нашей квартире. Она хочет кусочек другого близнеца следующим. Я думаю, на нас приятно смотреть. Поскольку мы идентичные близнецы, между нами не так много различий, пока вы не узнаете наши личности.

Мы оба ростом шесть футов четыре дюйма, с естественно широкими плечами и телами, которые мы поддерживаем в форме, бегая трусцой вместе и занимаясь силовыми упражнениями дома. Мои темные волосы выбриты по бокам и длиннее на макушке, а у Паркера более пышные и немного длиннее по всему телу. Наши серые глаза необычно контрастируют с нашей более темной кожей и делают нас более выразительными, или, по крайней мере, так мы слышали.

— Это единственное, что он может притвориться, что готовит, — сообщаю я девушке (Саре?) и сажусь, чтобы насладиться тарелкой кривобоких блинчиков.

Рыжая качает головой.

— Вы, ребята, странные, — заявляет она.

Я действительно хочу, чтобы она ушла, потому что я не собираюсь заново переживать прошлую ночь, в которой, я уверен, было много выпивки и еще более небрежных поцелуев. Во всяком случае, так всегда проходят мои свидания на одну ночь. Они мельком видят Паркера, и его вычурное обаяние оказывается для них непосильным.

Конечно, поначалу их привлекает моя задумчивая натура. Девушки любят плохих парней, и я более чем горю желанием дать им то, что они хотят, если это означает погрузить свой член в сладкую, влажную киску. Но по утрам такие девушки, как рыжая, не хотят задумчивых, ревнивых, собственнических типов. Им нужен такой милый, привлекательный, талантливый художник, как мой брат.

— Пока, Сара, — ласково говорю я. — Тебе пора уходить.

— Я Кара, — говорит она с ядом в голосе.

Упс.

Она смотрит через мое плечо на Паркера и подмигивает ему.

— Я должна была, по крайней мере, выбрать более горячего брата.

Паркер снова смеется, когда она наконец-то уходит.

— Твое лицо! — Говорит он между взрывами смеха. — Когда она это сказала!

Я закатываю глаза и иду к холодильнику за молоком, наливаю себе стакан, но прежде чем я успеваю поднести его к губам, Паркер выхватывает его, делая большие глотки жидкости. После того, как Сара или Кара, или как там ее, черт возьми зовут, уходит, мы садимся завтракать. Как будто мы нормальная семья, а не печальные остатки того, чем мы были раньше.

Паркер с гордостью преподносит мне еще несколько бесформенных блинчиков, и я с притворным энтузиазмом набрасываюсь на них. Честно говоря, они не так плохи, как кажутся, и мне отчаянно нужно немного еды, чтобы бороться с надвигающимся похмельем.

Я только смутно помню прошлую ночь, и это происходило слишком часто. Выпивка, наркотики и секс. Вот чему посвящались мои ночи. А потом по утрам я борюсь с похмельем с помощью жирных отваров моего брата, прежде чем уйти на работу, в надежде заработать достаточно денег, чтобы прожить нам месяц.

Я чертовски запутался.

Паркер тоже, не колеблясь, говорит мне об этом.

— Ты отсутствовал каждую ночь на этой неделе, — жалуется Паркер. — Я смотрел телевизор без тебя. Ты пропустил наше любимое шоу. Как будто ты даже больше не хочешь быть моим братом. Как будто мы больше не семья. — Он обвиняюще смотрит на меня, что я предпочитаю игнорировать.

Но чувак прав. Мы больше не семья. Миллеры и Уайлдфоксы пошли разными путями. Мы потеряли Джун, и если я не буду осторожен, мы потеряем друг друга.

— А потом ты тащишь девиц с собой домой, — продолжает Паркер, кивая головой в сторону двери, через которую ранее вышла рыжая.

Я опускаю голову и ем свои блинчики, не говоря ни слова. Сражаться с ним значит позволить ему победить, потому что он не остановится, пока не скажет последнее слово.

— Интересно, куда ты ходишь каждую ночь, — размышляет Паркер вслух. — Бордель? — Он ухмыляется, когда я испускаю громкий вздох, наконец-то насытившись его предположениями. — Интересно, сколько ты заплатил Красной Шапочке, чтобы она отсосала тебе?

— Я ходил в бар. — Рассказываю я самый маленький возможный факт, чтобы, надеюсь, заставить его заткнуться, но, конечно, я должен был знать лучше, он цепляется за любую информацию, которую я ему даю, отчаянно пытаясь получить больше. — Ничего особенного. То же, что и каждую ночь.

— И ни разу ты не предложил взять меня с собой, — говорит он, свирепо глядя на меня.

Это правда. Я не беру Паркера с собой, когда выхожу из дома. Зачем мне это делать? Он просто испортил бы мой чертов образ. И часть меня, все еще верит, что я могу защитить его от дерьма, которое мне приходится делать каждый день. Я до сих пор помню обещание, которое много лет назад дал нашему отцу, что буду присматривать за Паркером, несмотря ни на что. Несмотря на незначительную разницу между тем, когда мы появились на свет, я старше. Ответственный человек. Я должен заботиться о нем.

— Что ты заказываешь в баре? — Размышляет Паркер вслух, бросая мне в голову хлопья. — Дрянных рыжих! — Кричит он во всю глотку, когда я отказываюсь отвечать, и я стучу кулаком по столу.

— Не мог бы ты заткнуться, пожалуйста? — Ворчу на него, чувствуя себя побежденным и опустошенным одновременно. — Я устал, у меня чертовски раскалывается голова, и я действительно не могу иметь с тобой дело прямо сейчас. Я и так опаздываю на работу.

— Час и тридцать минут, — бодро напоминает мне Паркер, и в этот момент мне чертовски хочется врезать ему по его чересчур жизнерадостному, красивому лицу, которое отражает мое.

Потому что я единственный из нас, у кого есть настоящая работа.

Конечно, Паркер получает немного денег, но это не обычная зарплата, как у меня. Он рисует, поэтому в некоторые месяцы он много продает, в то время как в другие у него нет ни доллара за душой. Так что на моих плечах лежит ответственность не только за себя, но и за Паркера, который, наконец-то пошёл учиться в школу искусств и делает то, что ему нравится.

Так не должно было быть. У нас должно было быть всё, но у нас ничего нет.

Он отступает, видя, что переступил черту, и мы несколько минут неловко сидим, вообще ничего не говоря.

— Что ты собираешься делать сегодня? Пойти на занятия? — Спрашиваю я Паркера, когда доедаю свой завтрак и отодвигаю пустую тарелку.

— Сегодня занятий нет, я займусь другими делами, — весело отвечает он, но я могу сказать, что это фальшивка.

Я слишком хорошо его знаю. Я знаю, когда ему больно, и поскольку мы оба сейчас проходим через одно и то же, я точно знаю, что он чувствует.

Обманутый.

Обиженный.

Злой.

Я коротко киваю и встаю, чтобы начать собираться. Никто не выебет мне мозг за опоздание, но я все еще не в восторге от работы, мне платят почасовую оплату как программисту, поэтому опоздание означает меньшую сумму на карте.

— Увидимся вечером, — говорю я двадцать минут спустя, после того как принял душ и готов отправиться на работу.

Он сидит на диване перед телевизором, и просто кивает.

И поскольку я старший брат хоть и на минуту, я оставляю ему немного денег, чтобы заказать еду на вынос на случай, если я снова вернусь домой поздно. Мы расстаемся на позитиве, и хотя я уже жалею, что отказался от падтай, улыбка остается на моем лице. Нам нужно немного удовольствия время от времени. Иначе мы оба сойдем с ума.

Но все же, я хочу лучшей жизни для нас. Мы не привыкли к этому, и мы боремся. Чего бы это ни стоило, я собираюсь вытащить нас из этого дерьма.

Я хочу справедливости.

Мой день проходит так, как обычно проходят дни в офисе. Моя работа — это не то, что я люблю, но, по крайней мере, я хорошо справляюсь с ней, и это приносит немного денег. Но этого было недостаточно. В последнее время я слишком погрузился в темные уголки своего сознания. Моему брату удается поддерживать во мне хорошее настроение большую часть времени, хотя я подозреваю, что иногда он чувствует себя таким же потерянным, как и я сейчас.