Я думаю о Джун, когда грубо целую Мариссу, срывая поцелуи с ее мягких губ. Однако она не сопротивляется, как Джун, и это убивает мой гребаный стояк. Она, кажется, замечает это и решает взять дело в свои руки, терзая меня на коленях, пока мой член снова не становится твердым. Я стону, зарываясь руками в ее волосы. Я редко сдерживаюсь с Мариссой. В этом нет никакого смысла, по крайней мере, когда она хочет этого так сильно, как, черт возьми, хочет. Но сегодня мне, возможно, придется это сделать. Потому что я боюсь, что если я этого не сделаю, то могу просто убить ее, черт возьми.

Мои зубы оставляют кровавые следы на ее бледной коже. Я царапаю ее. Кусаю ее. Шлепаю ее. Бью ее. Мне становится все труднее сдерживаться. Все, чего я хочу, это причинить боль чему-то прекрасному. И она самая совершенная, самая добровольная жертва в округе. Никто не может обвинить меня в том, что я оставил свою метку на теле Мариссы. Не тогда, когда она все время умоляет об этом.

— Вынь мой член, — ворчу я на нее, и она подчиняется, вытаскивая мой член из его тюрьмы и поднимая платье, располагая свою маленькую дырку над головкой моего члена. — Вот так, хорошая гребаная девочка. А теперь оседлай меня.

Я чувствую себя слишком ленивым, чтобы делать всю работу самому, и я удовлетворенно хрюкаю, когда моя игрушка повинуется, катаясь на моем члене, пока она не будет близка к оргазму, которого я ей не позволю. Мне чертовски нравится отказывать ей. Нет ничего лучше красивой, хнычущей женщины, которой не дают разрядки, которой она так отчаянно жаждет.

— Это сделало бы все намного лучше, не так ли? — Шепчу я на ухо Мариссе. — Если бы ты могла кончить прямо сейчас, ты бы почувствовала такое большое облегчение… Так много напряжения ушло бы из твоего сексуального маленького тела, сестренка. — Она краснеет, когда я использую слова, которые она так ненавидит, но не спорит со мной, потому что слишком возбуждена, чтобы спорить. — Очень жаль, что ты, блядь, не можешь этого получить.

— П-пожалуйста, — жалобно умоляет она, приближаясь все ближе и ближе к кончику моего члена. — Боже мой, пожалуйста, позволь мне…

— Нет. — Ухмыляюсь я. — Просто скачи на мне и заткнись нахуй, сестренка.