— Ты хотела что-то внутри, не так ли? — Спрашивает он, его голос темный шепот на моей коже, как слабое напоминание о поцелуе. — Вот, бери мой палец, Джун. Этого достаточно для твоей маленькой жадной киски?

Он начинает трахать меня одним пальцем, потом двумя. Я невероятно сжимаюсь. Такое чувство, что моя киска готова выдоить из них сперму, как из члена, но это всего лишь пальцы.

— Пожалуйста, Кейд, — шепчу я. — Недостаточно… Нужно больше.

— Тогда умоляй меня, — хрипло отвечает он. Я смущена, мои щеки пылают, но я устала бороться со своими инстинктами.

— Кейд, дай его мне, — умоляю я. — Дай мне свой член, наполни меня. Я больше ни секунды не выдержу.

— Ни одного "пожалуйста, — шипит он мне на ухо, заставляя меня стонать и выгибать спину, когда его пальцы заполняют мою сочащуюся дырочку. — Давай, Джун, ты можешь попросить, не так ли?

— Пожалуйста! — Сейчас я в отчаянии и даже не пытаюсь этого скрыть.

Моя спина продолжает выгибаться, причиняя мне боль. Но это ничто по сравнению с невыносимой похотью, которую я испытываю. Потребность почувствовать его член внутри себя непреодолима.

— Кейд, больше никаких пыток. Трахни меня, пожалуйста… О Боже, Кейд, трахни меня, пожалуйста, трахни меня, просто трахни меня, дай мне это…

— Так-то лучше.

Он высвобождает пальцы, и этот звук заставляет меня покраснеть еще сильнее. Я хнычу, наблюдая, как он снимает с себя одежду, пока он не предстает передо мной обнаженным, отчего у меня текут слюнки. Его тело стройное и мускулистое, словно высеченное из камня. Он такой высокий, невероятно сильный и восхитительно твердый.

— Приготовься, Бабочка, потому что я не собираюсь быть нежным. Мы уже прошли это, тебе не кажется? — Он дергает за зажимы, заставляя меня мяукать. Затем он снимает их, и я визжу от неожиданной боли, заставляя его ухмыльнуться. — Это было не так уж плохо, не так ли? Давайте теперь прицепим их куда-нибудь в другое место…

Он смотрит на мою грудь, и мне хочется плакать, когда он закрепляет зажимы на моих сосках. Боль невыносима. Это как если бы меня постоянно щипали в том месте, где больнее всего, и это сводит меня с ума. Рыдания покидают меня, но слез нет, когда Кейд ложится на меня сверху, покрывая мое тело поцелуями, его теплый язык кружит по моей коже.

— Все в порядке, Джун, — шепчет он мне на ухо. — Я сделаю ещё лучше…

С этими словами он погружает свой член в меня. Удовольствие от того, что я наконец получила то, что хочу, настолько ошеломляюще, что мне почти удается забыть о зажимах. Он начинает трахать меня, и боль смешивается с удовольствием в пьянящий, ошеломляюще вкусный коктейль. Я не знаю, плачу я или прошу большего. Все это не имеет значения. Все, что заботит, это Кейд, наполняющий меня, дающий мне все, что я так чертовски долго хотела. Кейд снимает один из зажимов, заставляя меня кричать от боли. Но затем его рука зажимает мне рот, заставляя замолчать.

— Скажи мне, что тебе это нравится, — приказывает он мне. — Скажи мне, что ты любишь боль.

Я пытаюсь что-то сказать, но получается невнятно. Это, кажется, забавляет Кейда, и он снимает другой зажим, заставляя меня снова закричать. Но затем его свободная рука находит путь между моих ног, прямо туда, где мой клитор пульсирует, требуя внимания. Он щиплет его, любовно скручивая, заставляя меня видеть звезды. Я никогда не мечтала о таком сексе. Идеальное сочетание тьмы и света, материал из кошмаров, материал из снов. Я позволяю ему иметь все. Удовольствие настолько прекрасное, что мои глаза продолжают закатываться, когда мой муж пользуется моим телом, опустошая его. Я позволила ему получить все это. И когда я понимаю, что подхожу слишком близко, он замедляется, и безумные толчки и щипки превращаются в любовные поцелуи, ласки моего выпирающего живота и сладкие пустяки, нашептываемые мне на ухо.

— Моя жена, — выдыхает он мне в ухо. — Ты знаешь, что теперь ты моя, не так ли? Некуда больше бежать Бабочка.

— Никуда не деться, — хрипло соглашаюсь я, чувствуя, как его член набухает внутри меня. — О Боже, Кейд, пожалуйста… Дай мне всего себя, наполни меня, пожалуйста, пожалуйста, черт возьми.

— Бери, — ворчит он, загоняя себя глубже. Я никогда не чувствовала себя такой наполненной. — Кончай на мой член, Бабочка. Позволь мне почувствовать, как твоя киска массирует меня твоим оргазмом.

— Черт! — Я чувствую, как это происходит, когда он говорит это, моё лоно невероятно сжимается, пока фейерверк не захватывает, разрывая мое тело. — Кейд! Черт возьми, Кейд!

— Да, детка ты чертовски права, — ворчит он. — А теперь скажи, что любишь меня.

— Я люблю тебя. — Слова срываются с моих губ, настойчивые в своем стремлении вырваться наружу. — Я люблю тебя, Кейд. Я так сильно люблю тебя, блядь, пожалуйста, Кейд, пожалуйста, я люблю тебя!

— Чертовски верно, ты, блядь, всё говоришь, — рычит он, и затем я чувствую, как он тоже освобождается, наполняя меня своим семенем.

Однако он не останавливается. Он продолжает трахать меня, вводя и выводя свой член, пока я не чувствую, как под нами скапливается влага. Проходит целая вечность, пока он не удовлетворится. Целуя вечность, пока он не отстраняется, не целует меня в щеку и не развязывает шелковую веревку, удерживающую меня в плену. И к тому времени всего этого уже будет слишком много. Я начинаю плакать, и Кейд притягивает меня в свои объятия, баюкая в своих руках. Его пальцы ищут влагу между моих ног, собирая то, что он сделал со мной, и поднося к моим губам.

— Шшш, Июньская бабочка, все в порядке. Попробуй… Станет лучше…

Я послушно облизываю его пальцы, не сводя с него глаз, пока слизываю его разрядку. Я не могу поверить в то, что он только что заставил меня сделать. Он превратил меня в игрушку… вещь, которую он использует для своего удовольствия. И я хочу, чтобы так оставалось всегда.

— Это то, на что отныне будет похож секс? — Спрашиваю я, пока он смахивает поцелуями мои слезы.

— Если ты этого хочешь, — бормочет он мне в волосы.

— Я хочу этого, — признаюсь я, все еще наслаждаясь его вкусом во рту.

— Тогда тебе придётся умолять об этом, Джун…