24 САША

Маленькое личико Майкла медленно материализуется передо мной. Юное, милое и полное слез.

— Мишка, что случилось? — спрашиваю я, мой голос срывается.

— Помоги мне, Саша, — шепчет он. — Помоги нам…

Я протягиваю ему руку.

— Притормози. Дыши. Ты можешь сказать мне, что не так?

В тот момент, когда я прикасаюсь к нему, он падает на землю, кровь брызжет из его глаз, ушей, носа и рта.

Ужасная сцена четырехлетней давности медленно всплывает в фокусе. Тело Майка лежит посреди всех остальных.

Под ними скапливается кровь, и трупы становятся опознаваемыми один за другим. Мой отец, моя мать, мои кузены, мой дядя и даже мой брат.

Антон лежит на боку, из всех его отверстий течет кровь, как и у Майка. Дядя Альберт идет посреди всей этой крови, с опущенным лицом, и слезы текут по его щекам.

Я зову его по имени, но не могу произнести ни слова. Ни звука, ни крика.

Его глаза встречаются с моими, кровавые слезы пропитывают их.

— Ты счастлива, Саша?

Я снова и снова качаю головой. Мы не можем быть счастливы. Мне не позволено быть счастливой, когда все погребены на глубине шести футов.

А потом мой дядя падает, присоединяясь ко всем остальным на земле, истекая кровью из всех их отверстий.

Лужа крови становится глубже и холоднее, но я бегу в их направлении.

Я теряю равновесие и падаю прямо в бассейн.

— Нееет.

Белый свет заслоняет весь красный, и я вздрагиваю, принимая сидячее положение. Именно тогда я понимаю, что нахожусь в постели. На секунду, всего на долю секунды, мне кажется, что я снова дома. Мне просто приснился кошмар, и мама только что разбудила меня, потому что я опаздываю в школу.

Но это не дом. И кошмар не был полностью неточным.

— Сейчас десять утра.

Моя голова резко поворачивается в направлении женского голоса. Анна. Это она подняла жалюзи, открыв огромное дерево возле балкона, и смотрит на меня осуждающими глазами, которые никогда мне не доверяли.

Ее взгляд мечется между мной и кроватью — кроватью Кирилла.

Черт.

Воспоминания о сауне медленно всплывают в памяти, и жар поднимается к моим щекам и ушам.

Святой ад.

Что, черт возьми, я наделала?

Я заставляю себя не думать об этом, или, точнее, непоколебимое внимание Анны заставляет меня думать об этом.

Она смотрит на меня так, как будто я самая большая угроза для этой семьи или что-то в этом роде.

Я благодарна Кириллу за то, что он действительно одел меня в рубашку и спортивные штаны. Но есть один крошечный факт, который я не могу изменить.

Я в постели Кирилла.

Что она должна думать обо мне?

— Эм, я… — я выбираюсь из кровати, морщась от боли между ног, но я заворачиваюсь в одеяло. Я не голая, но и на груди у меня нет повязки.

Анна стоит на месте, как директор школы-диктатор, который обожает раздавать наказания.

— Я плохо себя чувствовала, так что босс, должно быть… э-э, перенес меня сюда. — я говорю, как гребаная идиотка.

Выражение лица маленькой женщины не меняется. Будь то в подтверждение или наоборот. Она похожа на статую, единственная цель которой, судить меня.

— Я… я собираюсь принять душ.

— Сначала поешь — она указывает на поднос, перегруженный едой. — Кирилл сказал мне приготовить ему завтрак, и только после того, как я принесла его сюда, он упомянул, что я должна убедиться, что ты поешь.

О.

Должно быть, именно поэтому он выглядит как один из тех роскошных завтраков. Кирилл, должно быть, знал, что она не стала бы прилагать никаких усилий к еде, если бы это было для меня, поэтому он обманул ее, заставив думать, что это для него.

Честно говоря, вторым именем этого человека должно быть — манипулятор.

— Спасибо, — говорю я.

Она не отвечает, но вместо этого кивает.

— Ты знаешь, где Босс? — Спрашиваю я самым дружелюбным тоном.

— Ты должен быть тем, кто знает это, учитывая, что ты телохранитель.

Ой. Ладно.

Я сажусь на диван и вздыхаю.

— Послушай, Анна. Я не знаю, почему ты меня ненавидишь…

— Я не ненавижу тебя. Я просто не доверяю тебе — просто говорит она. — Кирилл — единственный человек, который способен возглавить эту семью, и для этого ему нужны компетентные люди рядом с ним. Не люди, которых он должен спасать каждый раз, когда что-то случается.

Святой ад

Я даже не могу ничего сказать в ответ, потому что она права. Предполагается, что я спасаю жизнь Кириллу, а не наоборот.

— Я скажу ему, что ты съел свой завтрак — говорит она и выходит из комнаты.

Я откусываю кусочек тоста и запиваю апельсиновым соком, затем морщусь, когда ерзаю на месте. Моя киска болит и ноет, но по какой-то причине я отчаянно хочу еще больше пыток, которым Кирилл подвергал прошлой ночью.

И снова мои щеки пылают.

Я не могу поверить, что упала в обморок.

Но опять же, в той сауне было слишком жарко. Добавить его прикосновение, и за ним было невозможно угнаться.

Не помогает и то, что я была переполнена всеми теми загадочными эмоциями, которые переживала в то время. Даже сейчас я не могу назвать их по имени.

За исключением того, что я… вероятно, наслаждалась этим больше, чем следовало бы.

Может быть, именно поэтому мне приснился тот кошмар. Дядя Альберт спросил меня, довольна ли я новой жизнью и обстановкой, которые я выбрала для себя. Это был также второй раз, когда Майк попросил меня о помощи, и я не откликнулась, чтобы ответить на его просьбу.

Мой телефон вибрирует на тумбочке, и мне удается проглотить еду, прежде чем я встаю, натыкаюсь на одеяло, затем отпускаю его и иду проверить сообщение. Что-то сжимается у меня в животе, когда я не нахожу имени Кирилла на экране.

Виктор: Ты сегодня в ночную смену в клубе. До тех пор у тебя нет никаких приказов.

Я печатаю.

Александр: Разве я сейчас не нужен рядом с Боссом?

Я могла бы спросить самого этого человека, но мне слишком стыдно говорить с ним после того, что произошло прошлой ночью. Тем более что он не связался со мной первым.

Виктор: Нет.

Александр: Вы знаете, где он?

Виктор: Там, где тебе не следует беспокоиться.

Я борюсь с желанием закатить глаза. Предоставь Виктору быть самым бесполезным человеком на свете.

Поэтому я пишу своему другу.

Александр: Доброе утро, Макс!

Ответ последовал незамедлительно.

Максим: Доброе утро, Саша. Я ждал, когда ты вернешься в пристройку, но потом вспомнил, что ты на ночном дежурстве. Вчера все было в порядке?

Александр: Да, а почему бы и нет?

Максим: Босс выглядел каким-то сердитым или раздраженным. Я не мог сказать наверняка, и поскольку большую часть времени он так не выглядит, я забеспокоился, что что-то случилось.

Александр: Ничего не произошло. Думаю, все как обычно.

Я такая превосходная лгунья в текстах. Чего нельзя сказать о реальных взаимодействиях, потому что я была так близка к тому, чтобы рассказать Анне все, если бы она так сильно надавила на меня раньше.

Максим: Слава богу. Никогда не бывает хорошо находиться в поле зрения Босса.

Расскажи мне об этом.

Александр: Я знаю, верно? Кстати, о Боссе, ты знаешь, где он сейчас?

Максим: Он ушел с Виктором и Юрием прошлой ночью и до сих пор не вернулся.

Я становлюсь выше, у меня перехватывает дыхание.

Они не могут быть в опасности, иначе Виктор сказал бы что-нибудь или вызвал подмогу. Но по какой-то причине я все еще не чувствую себя хорошо из-за всего этого. Обдумав информацию, я захожу в шкаф Кирилла в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать в качестве временных повязок на грудь.

Моя челюсть чуть не падает на пол, когда я нахожу свою одежду в углу — все мои костюмы, рубашки и спортивные штаны. И не только это, но и под ними есть спортивная сумка с моими бинтами внутри.

Зачем он принес их сюда?

Не придумав логичного ответа, я обматываю грудь бинтом и влезаю в костюм. Поскольку это идеальный шанс попытаться найти что-нибудь в вещах Кирилла, я поступаю наиболее логично для человека в моем положении, роюсь в его шкафу. Девяносто процентов его сшитых на заказ костюмов черного цвета, но они разного покроя.

Остальные десять процентов либо темно-синие, либо темно-серые, но я редко видела, чтобы он их носил. У него есть ящики на ящиках с роскошными часами. Десять одинаковых очков в черной оправе. Какие-то солнцезащитные очки, которые он почти никогда не носит. Итальянские туфли и кожаные ремни, но не более того.

Там нет никаких личных вещей или чего-либо, что помогло бы мне в поисках.

Я собираюсь положить пакет обратно в верхний ящик, когда падает фотография. Я хватаюсь за рамку и делаю паузу. Внутри нет фотографии, только… носовой платок с его именем, вышитым в углу.

Мои пальцы сжимаются вокруг рамки, и чуждое чувство опускается к основанию моего живота. Кирилл — кто угодно, только не сентиментальный человек. Он методичен, практичен и склонен к манипуляциям.

На самом деле он использует эмоции людей против них самих, поэтому тот факт, что он сохранил носовой платок, даже вставил его в рамку, противоречит всему, что я о нем знаю. Очевидно, это сделала девушка. Но кто? Бывшая любовница?

— Саша! Ты здесь, внутри?

Внезапный голос Карины чуть не заставляет меня выронить платок. Я поспешно ставлю рамку на место, где ее нашла, и выхожу из шкафа. Карина стоит посреди комнаты, одетая в просторное тюлевое платье, черный цвет которого контрастирует с ее кожей.

На ее лице немного косметики, и она распустила свои блестящие светлые волосы до середины спины. Она скрещивает руки на груди и постукивает каблуками от Лабутен по полу.

— Где ты был? Я звонил тебе последние десять минут.

— О, извини. — я хватаю свой телефон с тумбочки. — Я оставил его здесь.

— Как скажешь. Пойдем.

— Куда идти?

— Чтобы позавтракать в моей комнате, конечно.

— Я уже позавтракал.

— Тогда ты можешь просто сопровождать меня. Что в этом такого сложного?

— Я бы с удовольствием, но у меня есть работа — или, точнее, я должна попытаться найти Кирилла. Хотя мы иногда остаемся на ночь в клубе, я обычно нахожусь там, так что я знаю, что он в безопасности.