Глава 8.
“Меня не интересуют рыночные возможности,” - раздражительно отрезал Барон, — “по-моему это выглядит смешно и я требую избавиться от этого сейчас же.”
Игорь вздохнул. Деревянная кукла как ни странно пришлась ему по душе с самого момента своего незапланированного и неожиданного появления; в добавок к бодрой улыбке и милой мордашке она каким-то необычным, но эффективным образом была живой. Слишком живой, чтобы запросто бросить ее в кучу мусора или в огонь. “Тогда можно мне его забрать?” - спросил он. “Не для меня, понимаете, а для сына моей сестры. Ей очень хотелось бы что-нибудь из замка.”
“Только забирай его, чтобы я его больше не видел,” — ответил Барон, — “у меня зубы болят от его ужасного жалобного выражения лица. А глаза как будто следят за мной.”
Игорь знал, что Барон имеет в виду; бесспорно было в этой штуке что-то странное. Не пугающее; кукла была до отвращения симпатична. В худшем случае она завосхищалась бы тобой до смерти. Тем не менее, было здесь явно большее, чем то, что было видно на первый взгляд. Для начала тот факт, что она была явно живой.
“Спасибо,” - сказал Игорь, загребая ее и запихивая в свое пальто прежде чем Барон передумает, — “мой племянник будет так рад!”
“Пожалуйста. Я вычту это у тебя из зарплаты.”
Занятый уборкой разрухи, оставленной в лаборатории экспериментом, и избеганием Барона, Игорь вернулся в свою тесную, душную избушку по соседству со складом формальдегида только к ночи, а потому был не в настроении подробно исследовать свое приобретение. Следовательно, он скинул его на стол, проглотил горсть плесневых сырных корок и упал на кровать. Вскоре перекрытия потряс камнедробительный храп, а деревянный человечек решил, что можно безопасно оглядеться.
По результатам первого дня он рассудил, что жизнь была как бутерброд с лягушкой - одни части были лучше других. Например не быть неодушевленным поленом, было очень жизнеутверждающе; также потрясающий поток информации и новых переживаний. Ощущение того, что он совершенно лишний было не столь приятно, и человечек подумал, может ли он как-то изменить это. Он подумал, что быть любимым помогло бы, хотя откуда ему в голову пришла такая идея…
Помогите! Помогите! Выпустите меня отсюда!
… он не был уверен. Либо он ужасно быстро обучался, либо он знал массу вещей до того, как ожил. Что, наверняка, было невозможно.
“Привет, мир,” - сказал он, заметив, что его голос был тонким и пискливым, а совсем не таким, как он представлял.
Пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, послушайте. Я человек, и я застрял в этой ужасной диснеевской деревяшке. Кто-нибудь меня слышит?
Деревянный человечек замер. “Привет?” - сказал он.
Привет?
“Привет.”
О, перестань повторять все, что я говорю? Слушай, ты обязан мне помочь. Я не могу здесь оставаться, мама заболеет от беспокойства. Мне надо сделать домашнее задание, а в пятницу экзамен по математике. Пожалуйста?
“Привет?”
Да нет же, не веди себя так. Слушай, если ты мне поможешь, я обещаю быть твоим другом.
“При… Обещаешь?”
Ну да. Обещаю. Честное слово.
“Здорово! Что такое друг?”
У меня нет времени на… подожди, не размякай. Друг - это тот, кто тебя любит. Очень.
“А,” - сказал человечек, — “Я думаю я хотел бы иметь друга.”
Я знаю, что хотел бы. Теперь, значит, слушай, что ты должен сделать. Там у окна есть…
“Что такое окно?”
Ты нарочно это делаешь, да? Что ж ха-ха, очень смешно. Надеюсь тебя заедят червяки.
“А,” - человечек облокотился на щетку. “Значит, ты все таки не будешь моим другом?”
Нет-нет. Я очень-очень хочу быть твоим другом, но ты должен сделать в точности то, что я скажу. Ты слушаешь?
Голова человечка поднялась и повисла. “Привет,” — сказал он.
Отлично. Теперь, я хочу, чтобы ты встал - это ты можешь, потому что я не уверен, что смогу тебе объяснить как.
“Запросто,” - человечек встал. “Смотри и никаких веревочек,” - гордо заявил он. “Что такое веревочка?” - добавил он.
А, понимаю, что происходит. Каким-то образом ты получаешь некоторые фразы и мысли у меня из головы, но твои так называемые мозги с ними не справляются. Ладно, забудь пока об этом. Поверни голову налево… извини, забыл. Просто поворачивай голову, пока я не скажу Стоп. Готов? Отлично. Начинай поворачивать.
Голова куклы началась поворачиваться, как башня маленького деревянного танка. “Я правильно делаю?” — нервно сказал он.
Продолжай, делаешь просто отлично, это … эй стоп!
“Здесь?”
Нет, немного назад, ты слишком далеко повернул. Нет теперь слишком далеко в другую сторону. Теперь медленно… ну вот, сделано.
“О, ура! Это все так увлекательно, знаешь ли? Давай еще раз?”
Нет, ни в коем случае. Ты понятия не имеешь как у меня голова кружится, когда ты поворачиваешь эту штуковину. Не потому, что я слабак. В конце концов, я в твоей голове застрял, так что если меня стошнит, то вонять будет у тебя между ушами. Так, видишь эту белую сияющую штуковину возле пустой молочной бутылки?
“Наверно. Учитывая, что я понятия не имею, как выглядит пустая молочная бутылка.”
Не беспокойся об этом. Видишь белую сияющую штуковину?
“Наверно. Как она выглядит?”
О ради… вот, вот она. Нет, немного назад … остановись прямо здесь. Не двигайся, пока не скажу.
“Конечно, Друг. Как скажешь.”
Посмотри на сияющую штуковину. Это называется зеркало. Теперь, видишь свое отражение?
“Откуда я знаю? Все что я вижу это ужасная долговязая штука с забавным выражением лица и длинным носом.”
Не беспокойся, только не шевелись. Теперь повторяй за мной.
“Ты уверен. Мне вовсе не нравится вид этой…”
Повзрослей. Это ж ты, идиот.
“Я?” - человечек зашатался. “Боже! Я выгляжу просто ужасно. Мое лицо действительно такое ужасно слюнявое?”
Повторяй за мной.
Человечек некоторое время слушал, затем прокашлялся и сказал: “Зеркало.”
Сначала ничего не произошло; было только нечеловечески улыбающееся отражение человечка. Затем…
У тебя получилось, мы вошли! Теперь, продолжай делать в точности, что я говорю, ладно?
Лицо в зеркале перестало быть отражением симпатичного деревянного человечка. Своим неулыбчивым строгим скалоподобным выражением оно больше напоминало бюст мистера Спока в исполнении команды горы Рашмор. Оно смотрело из зеркала в течении трех секунд, а затем сказало “Запускаю DOS.”
Ура! Итак…
“Ура! Итак.”
Лицо в зеркале сардонически подняло бровь. “Неправильная команда или имя файла,” — сказало оно.
Да не это же, ты, идиот. И не говори этого. Этого тоже не говори. Ты почти также глуп как моя Амига. Ладно начали снова. Скажи ему…
Человечек послушал и осторожно проговорил: “С двоеточие обратный слэш реальность. Извини, а что ты делаешь?”
Э? Я пытаюсь обойти Зеркала и найти способ связаться с собственным компьютером у меня дома, если только мама не выключила его из розетки и не отключила модем. Но до этого, правда, мне надо соорудить какой-нибудь временный IP протокол. И даже не спрашивай, этого ты знать не хочешь. Честное слово, не хочешь. Готов?
“О да! Это так здорово.”
Ты серьезно так считаешь? Боже! Начни жить, а!
Человечек озадачился: “Я думал, я уже начал”, — ответил он.
Все ботаники так говорят. Теперь, за мной. Зед восклицательный знак стрелка равно обратный слэш…
Издалека избушка ни в коей мере не выглядела опасной или угрожающей - что по-мнению Клыка было странно. В этой местности как будто существовало правило, что все опасные места должны были быть помечены как таковые достаточно явно, чтобы было заметно с орбиты. Это было настолько привычно, что агенты по продаже недвижимости обычно указывали что-то вроде: идеальная и зловещая одинокая избушка, расположенная на фоне нависших стально-серых облаков, разрываемых молниями, покореженные бурями заскорузлые деревья спереди сзади, скрипучие двери половицы, корявые печные трубы, собственные вороны, подойдут начинающим злым мачехам и любителям, осмотр необходим…С другой стороны, данное место источало атмосферу уюта и домашних пирожков, что в районе зловещих сказочных поворотов являлось явным нарушениям планирования.
Дверь была слегка приотворена и, когда прекрасный принц подполз к ней поближе, он различил голоса…
“…Просто гениально, черт побери, как не поддающийся разгадке пароль. Мы сможем совершить, что угодно и никто будет не в состоянии ничего поделать.”
Еще одна странность, подумал Клык; Бабушка, ну и низкий у тебя голос. Это чтобы лучше тебе макароны на уши развешивать, дорогуша. Что ж, пойди разберись с этими ведьмами.
“Ладно,” - сказал он, — “иду внутрь. Вероятно, это опасно, так что…” Он глубоко вздохнул. Благородство и щедрость духа ему не очень подходили, и он чувствовал себя с ними неуверенно. “Так что ты просто убирайся. Сваливай. Иди, куда вы маленькие вредители ходите. И, э, спасибо за помощь.”
“А?”
“Ты слышала.”
Эльфийка улыбнулась так широко, что ее лицо должно было бы развалиться на две половинки. “Я действительно слышу это? Или мои острые уши меня обманывают? Ты действительно меня отпускаешь?”
“Да, а теперь исчезни, пока я не передумал.”
“Ни в коем разе. Не пропущу такого за все грибы Таиланда. К тому же, тебя наверное придется выручать.”
“Размечталась. Слушай, повторять не буду.”
“Это все костюм прекрасного принца,” — премудро сказала эльфийка, — “Он на тебя влияет, ты начинаешь вести себя благородно.”
“Еще раз такое скажешь и я тебя раздавлю. Ладно, дело твое. Пошли со мной.”
Он толкнул дверь и проскочил в проем. Внутри было совершенно темно и не успел он сделать трех шагов, как что-то потерлось о его ногу, а затем последовал ужасный звон, как от бъющегося фарфора. Вероятно, чайный сервиз.
Он тихо ругнулся. Что ж, делать было нечего, разве что убежать. “Привет?” — окликнул он, — “Дома кто-нибудь?”
В ответ над головой послышался топот ног. Скрипнула кровать, хлопнула шкафная дверь. Двое, догадался он. Как минимум. Он скрипнул своими неприлично белыми как с рекламы зубной пасты зубами и поднялся по лестнице.