Он стонет, и я быстро отмеряю небольшую дозу дорика. Я не хочу, чтобы он спал, но могу сказать, что ему очень больно. После того, как ввожу ему лекарство, он расслабляется у меня на коленях, его рот становится мягким.

— Я должна сказать тебе кое-что важное.

Смерть окружает меня со всех сторон, пока Колтон, Варек, Кейд, Квин, Брэкстон и бесчисленное множество других сражаются за нашу свободу. Я отключаюсь от шума, сосредоточив все свое внимание на Зейдене. Он гораздо больше, чем просто мой пациент. Несмотря на то, что чувство бесполезности давит, я отбрасываю его прочь. Без этого мужчины люди будут потеряны. Сохранить ему жизнь — это самое важное, что я должна сделать прямо сейчас.

Я целитель, а не воин, и это вполне приемлемо, даже благородно. У каждого есть своя роль, которую он должен сыграть, и это моя роль. Это не менее важно, чем все остальное, и я горжусь этим, каким-то образом чувствуя себя целостной, несмотря на все, что меня окружает.

— Сегодня родился твой сын, — говорю я, поглаживая висок Зейдена. — Он прекрасен.

Он сглатывает, его кадык дергается.

— Мой сын?

— Да, мой господин. Тебе нужно бодрствовать, чтобы ты мог увидеть его.

— Мой сын, — Зейден вздыхает, и улыбка украшает его губы. — Морган получила свои наркотики?

Из меня вырывается почти истерический смешок, порожденный стрессом, и я качаю головой.

— Нет, и она была в бешенстве.

— Я могу только представить.

Брэкстон опускается на колени рядом со мной, прижимая руку ко лбу Зейдена.

— Как он? — спрашивает меня врач, держа в руке окровавленный меч.

Я перевожу взгляд с оружия на лицо врача. Я серьезно не узнаю этого мужчину.

— Думаю, у Зейдена сотрясение мозга и, возможно, внутреннее кровотечение. Конечно, мы не узнаем всей степени его травм, пока не доставим его в клинику.

— Мы сейчас направляемся туда.

Я делаю глубокий вдох, прежде чем поднять глаза, но даже это не подготавливает меня к нынешнему уровню резни. Брэкстон с помощью Квина поднимает Зейдена и тащит его через платформу, пока я сижу в оцепенении. Так много потерянных жизней. Оставшиеся венолиты бродят по телам, обнюхивая трупы или павших членов стаи. Мне хочется плакать или кричать, но сижу и молчу. Я знаю, что мне нужно встать, но как будто оцепенела.

Колтон приседает передо мной, загораживая мне обзор ужасной сцены. Его глаза светятся беспокойством, когда он берет меня за руку и помогает мне подняться на ноги. Я вырываюсь из его хватки, как только становлюсь устойчивой, и делаю шаг назад, создавая необходимую дистанцию между нами. Есть слишком много вещей, которые нужно сказать, но не здесь и не сейчас.

Я разворачиваюсь на каблуках, готовая тащить задницу в клинику, когда Колтон хватает меня.

— Куда ты идешь? — спрашивает он, его пристальный взгляд изучает мой.

— Ухаживать за ранеными.

— Тогда я иду с тобой.

Я хочу ругать его за то, что он причинил мне боль, и целовать за то, что спас мне жизнь, но не делаю ни того, ни другого.

Вместо этого киваю, вырываясь из его хватки.

Он — безмолвная тень, всегда на расстоянии вытянутой руки от меня. К счастью, он не пытается вовлечь меня в разговор. Если бы он это сделал, не знаю, как бы я справилась, не ведя себя как полный псих.

Клиника заполнена раненными, и почти каждая койка используется. Когда я прихожу, Брэкстон готовит Зейдена к операции. Тут входит Варек с Морган на руках. Аксель лежит на кровати в дальнем конце комнаты, и хотя я не знаю степени его травм, тот факт, что он занимает место, означает, что он жив.

В тот момент, когда Брэкстон подзывает меня к себе и отдает приказы, мой разум работает на автопилоте. Через несколько минут я передам приказы Элеоноре, другим медикам и всем остальным, у кого будут свободные руки. Мы все суетимся вокруг клиники, оценивая срочность раненых, прежде чем заняться ими.

Часы тянутся медленно, и мое тело устает от отсутствия еды и сна, но высокие дозы адреналина держат меня на ногах. Я перестаю двигаться только тогда, когда состояние каждого пациента становится стабильным.

И когда это делаю, перед глазами все становится черным. Крик Колтона — последнее, что слышу перед тем, как проигрываю битву с сознанием.