— Действие. — Я ухмыляюсь.

Феникс на секунду задумался, прежде чем пошевелить пальцем, чтобы я подошла поближе. — Илай немного расстроен, почему бы тебе не подбодрить его?

Я закатываю глаза, мое сердцебиение внезапно ускоряется. Переползая через кровать, чтобы присоединиться к ним на полу, я на мгновение рассматриваю мешок с фасолью и ложусь на них обоих.

— Место для еще одного?

— Всегда. — Феникс усмехается.

Он выпутывается из Илая, позволяя мне проскользнуть посередине. Я жадно смотрю на черноволосого призрака передо мной, его грудь сжимается, а губы приоткрываются. Мои пальцы скользят вверх по его ноге и расстегивают джинсы, дразняще скользя по коже его пресса со стиральной доской.

— Как это? — невинно спрашиваю я.

Моя рука скользит в боксеры Илая и обхватывает напряженный член внутри, его горячая длина пульсирует от желания. Я чувствую, как Феникс двигается позади меня, толкая меня на колени, когда он упирается моим телом между ними.

— Ты поняла, детка.

Освобождая член Илая, я смотрю на него сквозь ресницы, ожидая согласия, как и он на меня. Дергающийся кивок — это все, что мне нужно, чтобы обхватить кончик губами, скользя языком по его бархатной коже. Я качаю головой на мгновение, знакомясь, прежде чем жадно взять оставшуюся часть его длины. Пальцы ныряют в мои волосы и крепко сжимают меня, когда его член касается задней части моего горла.

— Чертовски красиво, — стонет Феникс.

Отсасывая Илаю, я не в силах ответить, когда Феникс хватает меня за пояс и медленно стягивает мои собственные джинсы. Моя задница поднимается в воздух, и он двигается позади меня, опуская мои трусики. Пульсирующая потребность наполняет все мое тело одновременно.

— Продолжай, фейерверк. Тебе нельзя останавливаться.

Я поворачиваю голову и продолжаю работать с членом Илая между губами, одна рука лежит на нижней части его живота, а другая тянется вниз, чтобы обхватить его яйца. На секунду, клянусь, я слышу громкий стон Илая, реальный звук, вырывающийся из его рта.

Затем рот Феникса оказывается между моими ногами, язык пронзает мою щель. Я задыхаюсь вокруг Илая, слезящиеся глаза зажмуриваются. Черт, это невероятно. Его пирсинг языка холодит мои чувствительные нервы, усиливая каждое ощущение, пронизывающее меня. Когда он целует спину, его язык щекочет напряженные мышцы, клянусь, я вижу звезды.

— Ты когда-нибудь…? — спрашивает Феникс.

Я виляю задницей в ответ, надеясь, что он уловит мой энтузиазм. Феникс на мгновение останавливается и наказывает меня шлепком по заднице, его большой палец прижимается к моему анусу. Я не могу сдержать стон, на секунду задыхаясь от щедрой длины Илая, пока он продолжает скакать в моем рту.

Феникс обхватывает рукой мой распущенный хвост, запрокидывая мою голову назад и оставляя Илая без сознания. Он прижимает меня к своему телу сзади, руками быстро снимая с меня рубашку. Я смотрю, как летит ткань, его пальцы холодят мою спину, когда рядом исчезает мой лифчик.

— Поцелуй эти идеальные сиськи, — приказывает Феникс Илаю, его рука все еще дергает меня за волосы.

Зубы и язык встречаются с моей грудью, покусывая твердые вершины. Я кусаю губу, закатывая глаза от удовольствия, пока Феникс снимает с себя одежду. Его рука ложится мне на поясницу, толкая меня обратно в идеальную позу по-собачьи.

— Илай одинок, закончи работу, — приказывает он.

Я беру член Илая обратно в рот, выдыхая изо всех сил, пока Феникс играет с моим клитором. В ту минуту, когда его твердый стержень касается внутренней части моих бедер, моя киска сжимается в предвкушении, готовая, наконец, получить его внутри себя. Его голова дразнит мое открытие на секунду, возбуждение нарастает.

— Черт возьми, — стонет Феникс, хлопая себя по дому.

Если бы я могла кричать, я бы кричала. Я перемещаю свое тело в такт мощным толчкам Феникса, каждый из которых посылает ударные волны по моему телу. Илай напрягается подо мной, дергая бедрами и дразня собственное освобождение. В ту минуту, когда он кончает мне в рот, он падает, и Феникс вырывается одним карающим движением.

— Аргх, — шиплю я, разгневанная внезапным отстранением. — Не дразни меня, черт возьми.

— Заткнись, или я заткну тебе рот.

Илай быстро помогает своему другу и обхватывает рукой мое горло, обрывая мой язвительный ответ. Я сердито смотрю на него, облизывая губы, когда его глаза расширяются от этой инсинуации (Прим.: Инсинуация — злостный вымысел). Затем Илай целует меня, вторгается в мой рот и вознаграждает меня за мои усилия, несмотря на то, что всего несколько секунд назад я глотала его семя.

— Черт возьми, вы двое, — шипит Феникс.

Его ногти впиваются в мои ягодицы, когда он снова перемещается, его член быстро находит мой черный вход. Я на секунду забываю, как дышать, даже несмотря на то, что Илай все еще душит меня, и мысленно даю пять. Вот так я должна провести последнюю неделю своей жизни.

Феникс снова трется о мои влажные складки, собирая влагу и перенося ее на мою задницу. Я слышу, как он смазывает свою длину, прежде чем она прижимается к напряженным мышцам, постепенно входя дюйм за дюймом. Илай глотает мои крики своим агрессивным языком, позволяя мне глотнуть воздуха.

— Ты чертовски наша.

Феникс шипит, вонзаясь в меня, его скорость набирает обороты. Я чувствую, как он скручивается, его движения становятся дикими, когда он повторяет заявление, как молитву. — Ты вся чертовски наша.

Илай отпускает мое горло и проводит ногтями по моей руке, прижимаясь пальцами к заживающим ожогам от сигарет, которые он нанес. Моя кульминация пронзает меня этим взрывом боли, толкая меня прямо через край и падая вниз. Клянусь, я слышу, как он что-то шепчет, очень похоже на наш.

Феникс бьет меня по бедрам своей хваткой и вскоре высвобождается, с ревом обрушиваясь на меня. Его тело падает на меня сверху, и я падаю вперед, прямо в раскрытые объятия Илая. Мы все сваливаемся в запутанную, задыхающуюся собачью кучу, едва помещающуюся вместе в один мешок с фасолью.

— В следующий раз я свяжу тебя, и мы оба трахнем твою сладкую маленькую киску, — шепчет Феникс мне на ухо, покусывая мочку. — Тебе это понравится? Мы оба внутри тебя?

Если я еще буду жива к тому времени.

— Конечно, — отвечаю я вместо этого. — Хотя в следующий раз я могу выбрать правду, никогда не знаешь.

Он фыркает, сумев подняться на ноги и протягивая мне руку. Мы идем в ванную и споласкиваемся по отдельности, стирая все следы только что произошедшей грязной истории. Я ворую рубашку из гардероба Феникса и надеваю ее на голое тело, не используя ни трусиков, ни лифчика. Кровать зовет меня, где Илай уже зарылся под одеяло, раскинув руки и ожидая меня.

Мы втроем устроились поудобнее, растянув матрас до максимума. Феникс включает фильм и обнимает нас обоих, его пальцы дразнят локоны Илая. Проходит несколько секунд, прежде чем молчаливый член нашей группы засыпает, казалось бы, поддавшись своему истощению.

— Феникс?

— Да, детка?

Я смотрю вниз на умиротворенное выражение лица спящего Илая, на котором он обычно выглядит таким измученным миром. — Что с ним происходит?

Феникс усаживается поудобнее и плотнее натягивает на нас одеяло, его сильные ноги переплетаются с моими. — Ничего не скажешь, но я слышал, что его папа болен. Терминальный рак.

— Чёрт, это ужасно.

Подняв брови, Феникс медленно качает головой. — Нет, это не так. Как ты думаешь, кто нанес ему эти ожоги? Этот человек является растлителем малолетних и религиозным психом. Пока мы говорим, он умирает в тюрьме, считай, что у него в лучшем случае есть дни.

Я мягко поглаживаю плечо Илая, успокаивая себя плавным подъемом и опусканием его груди. — Это сделал его отец?

«Когда ему было восемь. Запер его в чулане грехов и поджег чертову штуковину. Очевидно, он думал, что Илай одержим демоном, и бил его всякий раз, когда тот говорил. В конце концов он остановился и с тех пор не сказал ни слова.

Желчь подступает к горлу, и пальцы дергаются от желания что-нибудь ударить, я так разъярена. Он буквально выбил голос из Илая, это больно. Я возмущена, совершенно убита горем из-за Илая. Он был всего лишь ребенком, и они украли его язык, прежде чем попытаться украсть и все остальное.

— Его осудили?

— Ага. Жестокое обращение с детьми, незаконное лишение свободы и покушение на убийство. Илай выжил, очевидно. Провел годы в больницах и вне их, прежде чем его в конце концов разделили на части. Кейд говорит, что на его дело было как минимум пять покушений, а возможно, и больше. С тех пор он не был свободен.

Я обнимаю тело Илая еще крепче, яростные слезы наполняют мои глаза. Нет смысла даже отрицать, что я чувствую, просто мысль обо всем, через что он прошел, опустошает меня. Неудивительно, что он не говорит и не функционирует нормально из-за членовредительства.

“Он обжег меня… так же, как обжегся он сам.”

Мы погружаемся в тишину, телевизор играет сам с собой. Сомневаюсь, что кто-то из нас смотрит. Я тону в вине, потому что в это время на следующей неделе я не собираюсь быть здесь. Так или иначе, я оставлю эти прекрасно сломленные души позади. Это сделка, которую я заключила с дьяволом в своей голове. Сделка с бесконечно шепчущей тьмой.

“Тебе не разрешено жить. Даже если это убьет их.

Даже если они хотят следовать за тобой в ад.”