Он обманул меня, солгал мне. Заставил поверить…

Я съёжилась всем телом, повернулась к нему спиной и закрыла лицо рукой, осознав, насколько я была глупа. Я впустила Ромеро в свое сердце, чтобы он мог разбить его и мучить меня под моей плотью. Он хотел отомстить моей семье, вот и все. Есть ли более жестокий способ причинить вред моему отцу, чем заставить его дочь влюбиться и разбить ей сердце?

Внезапно мне стало плохо, мой завтрак бурлил в желудке и угрожал выйти.

Это было все, чего хотел Рокко. Он даже убедил меня сбежать с ним. Как я могла быть такой проклятой идиоткой?

— Слоан, послушай меня… — начал Рокко.

— Слушать тебя? — Я сплюнула. Повернулась к нему лицом и увидела, что Энцо и Фрэнки бочком идут к двери. — Да пошел ты, Рокко. К черту вас всех!

— Сначала это была игра, но теперь это не так, — умолял он.

— Лжец, — прошипела я, указывая на него пальцем. — По крайней мере, признай свою ложь. Брось это дерьмо, Рокко. Ты хороший актер, но спектакль окончен.

Я сморгнула обжигающие слезы, грозившие ослабить меня перед ним. Но не более. Я не собиралась быть его пленницей, его игрой.

Как он посмел? Как, черт возьми, он посмел?

За окном грохотали выстрелы, и я задыхался, когда шатался вокруг, чтобы посмотреть на заснеженный склон снаружи. Мое сердце колотилось о грудную клетку, а адреналин разливался по венам. Братья Рокко ворвались обратно в комнату, и Коко следовал за ними. Фрэнки подхватил его и одновременно выхватил пистолет.

Николи был здесь. Он пришел за мной. Я не хотела возвращаться к отцу, но уж точно не собиралась оставаться здесь с Ромеро. С Рокко. И как только я буду дома, будет не так сложно ускользнуть.

Я не буду снова в настоящих цепях. Я соберу сумку и убегу. Я устрою свою собственную жизнь, и никто больше не будет иметь в ней право голоса.