Глава 23

Как только за Нортом закрывается дверь, я выскакиваю из кровати, все еще плотно закутанная в одеяло, и бегу в ванную, закрывая за собой дверь, как полная и абсолютная трусиха.

Затем я на минуту впадаю в панику.

Какого черта мои узы отослали Брута? Мне нужен мой маленький дымный друг прямо сейчас, чтобы составить мне компанию, пока я схожу с ума. Я не горжусь, но я определенно думаю о том, чтобы наполнить ванну и утопиться в ней.

Вместо этого я залезаю в душ.

Здесь все еще пахнет Грифоном, все его мыло и пузырьки шампуня все еще сидят в воде на дне кафельного пола душевой кабины, и хотя мои узы становятся чертовски злыми из-за этого, я смываю его запах с моей кожи.

И между ног.

Я в ярости на свои узы. Не могу поверить, что они сделали это дерьмо со мной. Не могу поверить, что после всего, что я сделала, чтобы держать их всех на расстоянии, они разрушили все в маленькой ревнивой истерике!

Я даже не хочу думать о том, что я только что трахнула своего Связного сразу после того, как он имел другую женщину в своей чертовой постели.

Я также не знала, что после секса мне захочется умереть, как только закончится послевкусие. Черт, я даже едва успела почувствовать послесвечение благодаря появлению остальных. По крайней мере, это было отличное введение в секс, я кончила так чертовски сильно, что между ног осталось гораздо больше моей собственной влаги, чем просто кровь и его сперма. Ладно, было немного больно, и было бы лучше без моих уз, но если я закрою глаза и заставлю себя забыть обо всем остальном происходящем, я все еще чувствую его рот на своем клиторе, сводящий меня с ума.

«Ты трогаешь себя в моем душе прямо сейчас, Связная?»

Звук, который вырывается из меня, определенно не человеческий, и я роняю бутылку шампуня из рук. Это производит самый громкий стук в замкнутом пространстве, который когда-либо был, у меня звенит в ушах и боль пронзает голову.

Затем, потому что сегодняшняя ночь не может прекратить издеваться надо мной, дверь ванной распахивается, когда Грифон выламывает ее.

Он. Выламывает. Ее.

— Что, по-твоему, ты делаешь?! — кричу я, а он хмурится на меня, как будто это я только что выбила панель из двери своим чертовым плечом без всякой, черт возьми, причины.

Он смотрит на меня, его глаза перебегают на мои руки, скрещенные на груди, как будто он не лизал и не сосал мои сиськи час назад, а затем он делает шаг вперед и рывком открывает дверь душа.

— Там был грохот, я подумал, что ты упала и поранилась. Подвинься.

Я таращусь на него, не желая отступать, но он просто врывается и прижимает мое тело своим, так что у меня нет выбора. Я не хочу смотреть, как он отмывает мою кровь со своего тела, и когда он открывает рот, я кричу: — Не надо. Не используй свой дар на мне прямо сейчас. Я в десяти разных видах ярости, и я здесь, чтобы попытаться утопиться.

Грифон хмыкает и тянется ко мне, чтобы взять мыло, намыливает руки, но затем, вместо того чтобы вымыть себя, он начинает намыливать мои ноги. Его руки остаются в очень безопасных местах, но теперь, когда я знаю, каково это – иметь его внутри себя, это очень горячий момент.

— Что это вызвало? Блэк сказал, что вы все добрались домой целыми и невредимыми и ты была достаточно счастлива, кто запустил твои узы? Я убью их за то, что они так с тобой поступили.

Я фыркаю и толкаю его в грудь, но он в три раза больше меня и практически кирпичная стена, так что все, что происходит, это то, что он ловит мои руки и держит их прижатыми к своей голой груди.

— Отпусти меня! Мои узы может устраивать просто заставить нас быть Привязанными, заявить о своих узах, а затем вернуться, чтобы устроиться в моей груди, но я не так быстро смирилась с тем, что у тебя есть какая-то другая девушка в твоей гребаной постели! Все это дерьмо до того, как я вышла из-за моего наряда, а потом ты здесь с какой-то другой девушкой? Нет. Я передумала, я собираюсь спать в другом месте, — огрызаюсь я, но чем больше слов вылетает из меня в яростной тираде, тем более растерянным и взбешенным Грифон выглядит в ответ.

Он наклоняется, чтобы поймать мои глаза своими, заставляя меня выдержать его взгляд. — О чем, черт возьми, ты говоришь? Я не прикасался к другой женщине, с того момента, как мы притащили тебя сюда и высадили в офисе совета. Оли, посмотри на меня, я клянусь нашими узами, я не прикасался ни к кому, кроме тебя, с тех пор, как мы встретились.

От его слов у меня мурашки бегут по коже там, где им не место. Я заставляю себя сдержать гнев, потому что я не просто вообразила, что почувствовала. — Тогда какого хрена духи были повсюду на твоей кровати? Они не просто волшебным образом появились на твоих простынях, не так ли? Я вернулась сюда в своем игровом костюме, как ты мне и сказал, и обнаружила, что твоя кровать воняет другой женщиной. У меня даже не было возможности разозлиться или расстроиться из-за этого, мои узы мгновенно вырвались наружу, а потом… Все произошло так быстро.

Он моргает, глядя на меня.

Затем, ругаясь под нос, открывает дверь в душ и хватает полотенце. Я ожидала, что он просто выбежит из комнаты, потому что теперь у него есть то, что он хочет, Связь между нами завершена, и его сила возрастет, если уже не возросла, но он поворачивается, чтобы выключить душ, а затем заворачивает меня в мягкую, роскошную ткань.

Лицо Грифона громовое, такое, какое я привыкла видеть у Норта, но никогда не видела у него раньше, но его руки нежны, когда он вытирает меня насухо и укрывает. Затем он осторожно направляет меня обратно в свою комнату твердой рукой, не обращая внимания на то, что он все еще голый и с него капает вода.

Повсюду кровь.

Не опасная для жизни, но она размазана по простыням и полотенцу на полу, где он немного привел себя в порядок. Чертовски неловко не говорить об этом, но я думаю, может быть, он предполагает, что это были просто мои месячные.

Если повезет, мне никогда не придется обсуждать с ним это.

Он оставляет меня у сломанной двери ванной и направляется вперед к кровати, наклоняется и хмурится, когда, очевидно, чувствует запах духов под ароматами нашего секса. Я неистово краснею, мне чертовски неловко об этом думать, но когда Грифон выпрямляется и хватает свой телефон, мне хочется умереть снова и снова.

— Что ты делаешь?! — шиплю я, и он говорит с тем, кому звонит, глядя мне прямо в глаза, не прячась и не пытаясь скрыть происходящее.

— Мне нужно, чтобы вы собрали всех женщин в этом доме в вашем офисе, всех, кто был здесь в течение последних двух часов. Кто-то был в моей комнате и испортил мою кровать. Это запустило узы Оли, мои узы отреагировали, и кто-то сделал это, чтобы причинить ей боль… Сейчас она в порядке, она просто в ярости, и я тоже… Я буду там через пять минут… Оли останется здесь, она не собирается разгуливать по поместью, разбираясь с этим дерьмом сегодня вечером.

Когда он выключает телефон и бросает его обратно на прикроватную тумбочку, я скрещиваю руки и огрызаюсь: — Ты действительно думаешь, что я просто поверю, что ты ничего не сделал? У меня нет встроенного детектора лжи, но я не вчера родилась!

Он никак не реагирует на меня, просто берется за работу, сдирая простыни со своей кровати и складывая их в пучки с неопределенным выражением отвращения к работе с ними. Я поднимаюсь на ноги, мое тело болит во всевозможных новых местах, и я наклоняюсь вперед, пытаясь найти пижаму, которую принесла сюда с собой. Она лежит в куче у двери, очевидно, я уронила ее, когда мои узы взяли бразды правления.

Как только я поднимаю вещи, мои узы начинают злиться из-за того, что они принадлежат другим моим Связным, потому что теперь им нужен только мой Привязанный, чтобы утонуть в его запахе и погрязнуть в его пространстве, пока наша связь не установится должным образом. Я хмуро смотрю на них сверху вниз, и когда Грифон снова заправляет кровать, он возвращается ко мне.

— Возьми все, что хочешь, из моего шкафа, ты в… блядь, режиме гнездования. Я знаю, что ты не хочешь этого, но это то, что тебе нужно прямо сейчас. Просто возьми все, в чем тебе удобно спать, а я все улажу.

Я бросаю другую одежду, как будто она горит, демонстрируя полное пренебрежение к пространству моего Привязанного, но его это не беспокоит. Он просто хватает ее и идет за мной в шкаф, нависая надо мной, пока я не облачаюсь в пару его трусов-боксеров и уютный черный свитер.

Как только я отхожу, явно не собираясь больше ничего брать, он начинает доставать одежду и для себя, и я отворачиваюсь. Мне не хочется, чтобы он одевался и уходил от меня, я хочу, чтобы он лежал в постели, где пахнет только нами, и обхватывал меня.

Моя грудь напрягается, когда он выходит обратно в джинсах и футболке, мой живот опускается, и я не могу удержаться от хныканья.

Его руки обхватывают меня и прижимают к своей груди. — Что случилось? Я знаю, что ты мне не веришь, но я выясню, кто это был, и разберусь с этим. Какие бы доказательства тебе ни понадобились, я достану их для тебя.

Я качаю головой, трусь лицом о его грудь, и хотя начинаю верить ему, не могу найти свой голос. Он заперт где-то в другом месте моего тела вместе с моими дикими узами и моим растущим, убийственным даром.

Раздается стук в дверь.

Рука Грифона скользит по моим волосам, гладит затылок, приглашая Связного войти. Я уже догадалась, что это будет Норт, это очевидно, кого Грифон позвал помочь ему найти женщину, но я не могу отодвинуться от его рук, чтобы спрятаться, потому что могу вскрыться и выплеснуть все свои органы повсюду, если он перестанет прикасаться ко мне прямо сейчас.

Сегодняшний вечер определенно проклят.

— Я проверил камеры наблюдения, и Грейси Дэвенпорт была здесь за десять минут до того, как вошла Олеандр. У нее была с собой сумка. Я пошел поговорить с ней, но Феликс уже отправил ее домой за то, что она снова пошла за Сейдж. Видимо, она обиделась на что-то, что Гейб сказал ей, когда проводил ее в комнату, и она стала бродить по дому.