– Суркус, – сказал он. – Суркус.

Суркус! И тут Джека словно осенило. На обширной площадке, обнесенной забором, возвышалось несколько палаток, окруженных множеством цирковых повозок. «Суркус наверняка означает цирк», – подумал про себя Джек. Теперь наконец до него дошло, почему давешний велосипедист вручил ему карту с нарисованной на ней палаткой. Он подумал, что мальчик с говорящим попугаем спросил его, как пройти к цирку. Цирку – шапито! Да, очевидно, именно так все и было. Джек облегченно вздохнул. Хоть эту загадку удалось разгадать.

Поблагодарив старика, он продолжил свой путь. Что ж, наверное, эта «цирковая» идея была недурна. Там наверняка найдется кто-нибудь, говорящий по-английски. Циркачи, как правило, знают несколько иностранных языков. И потом они известны как добрые люди, всегда готовые прийти на помощь. Может быть, они дадут ему поесть и смогут еще чем-нибудь помочь. Вспомнив о еде, Джек почувствовал страшный голод. Он ускорил шаги и через минуту оказался перед цирком. Подойдя ближе, он увидел, что весь цирковой персонал занят сборами, готовясь к очередному переезду. Палатки были свернуты, лошади и другие животные погружены на повозки. Вся площадка была наполнена криком и гомоном.

Прислонившись к забору, Джек принялся наблюдать за царящей вокруг суетой. Спустя некоторое время мимо него прошел мальчик. Сгибаясь от тяжести, он тащил груду коробок. Внезапно он споткнулся, и несколько коробок слетело на землю. Джек перепрыгнул через низкий забор и поднял их. Мальчик был примерно его возраста. Он был смуглым и черноглазым. Он дружелюбно улыбнулся Джеку и что – то сказал. Заметив, что тот не понял, он повторил ту же фразу на другом языке, но и этот язык бел не знаком Джеку.

Тогда мальчик заговорил по-французски:

– Мерси боку.

Ну наконец – то! Теперь Джек понял, что мальчик благодарил его за помощь.

– Не стоит благодарности, – ответил он в свою очередь по-французски. Мальчик взглянул на Кики и поинтересовался у Джека по-французски же, не ищет ли тот работу в цирке.

Джек не слишком хорошо знал французский, но смог с грехом пополам соорудить ответ.

– Я с удовольствием поработал бы здесь, – сказал он. – Но с еще большим удовольствием я бы чего-нибудь съел.

– Пошли, – сказал мальчик и повел Джека к вагончику, перед которым какая – то женщина чистила картошку.

– Ма, – сказал он по-английски. – Этот мальчик хочет есть. Накорми его, пожалуйста.

Джек удивленно посмотрел на него.

– Чего ж ты сразу не заговорил по-английски? Ведь я англичанин.

– Мой папа тоже англичанин, – объяснил мальчик. – А мама – испанка. Нам все равно, на каком языке говорить. Во время своих странствий мы учимся говорить почти на всех языках мира. Ма, дай мальчику чего-нибудь поесть. Как ты думаешь, он сможет получить у нас работу? – Потом обратился к Джеку: – А куда ты, собственно, направляешься?

– Есть тут такое место по названием Боркен? – быстро спросил Джек.

– Боркен? Мы как раз туда и собираемся переезжать, – ответил мальчик. – Недалеко от города расположена крепость Боркен.

Джек встрепенулся. Крепость! Может быть, ребят отвезли именно туда? Как удачно, что он попал к этим людям! Если его возьмут, он отправится в Боркен вместе с цирком.

Еда, которую ему подала Ма, была острой и жирной. Но Джек был так голоден, что проглотил все как удав, не разбирая вкуса. Когда он наелся, Ма сказала сыну что – то по-испански.

Тот кивнул.

– Пошли, я отведу тебя к хозяину, – сказал он Джеку. – У тебя есть рекомендации? От кого-нибудь, кто мог бы за тебя поручиться? Если ты что-нибудь натворишь, а потом сбежишь, хозяин должен будет обязательно заявить полиции.

– Нет у меня рекомендаций, – нерешительно ответил Джек. – Мне просто нужно в Боркен. Там у меня друзья.

– Ну, тогда, может быть, они дадут тебе рекомендацию, – решил мальчик. – Меня зовут Педро. А тебя?

– Меня зовут Джек.

Педро подвел Джека к большому вагончику и постучал в дверь. В ответ раздалось какое – то нечленораздельное рычание, и они вошли внутрь. Хозяин, огромный грузный мужчина, удобно устроился в старом кресле. У него были яркие голубые глаза, всклокоченные седые волосы и длинная борода, почти достававшая до пояса.

– Говори ты, – немного смутившись, попросил Джек. – А то ведь, если он не говорит по-английски, я не пойму ни слова.

– Я говорю по-английски, – басом заявил хозяин. – Английские мальчишки хорошие. Откуда ты?

– Да… в общем…ниоткула, – запинаясь, ответил Джек. – Я…просто брожу по свету, теперь вот попал в эту страну. У меня друзья в Боркене.

Старик произнес что – то по-гессиански. Педро первел:

– Он хочет знать, не было ли у тебя раньше каких-нибудь проблем с полицией.

Этот вопрос смутил Джека. Что ответить? Были у него проблемы с гессианской полицией или нет? Немного поколебавшись, он покачал головой.

– Босс считает, что тебя можно было бы использовать с толком, – продолжал Педро. – Он видит, что тебе знакома цирковая жизнь. Ты мог бы подзаработать денег со своим попугаем на остановках по пути в Боркен. Старик хотел бы послушать, как он говорит.

Джек мягко погладил Кики по горлышку.

– Скажи что-нибудь, Кики, – сказал он. – Покажи, на что ты способен.

Кики всегда был готов на подвиги. Он вздыбил хохолок на голове и громогласно заскрипел:

– Всадник прыг, всадник скок, всадник валится на бок. Бим – бам – тарарам, кошка прячется в фонтан. Густавчик – болванчик. Ха – ха – ха! Вытри ноги и закрой дверь, негодный мальчишка. Пиф – паф, пиф – паф!

Завершая представление, Кики оглушительно чихнул и отвратительно громко икнул. Педро хохотал так, что по лицу его потоками текли слезы. Оценив произведенное впечатление, Кики посчитал необходимым выступить на бис. Поднапрягшись, он трубно выдал свой знаменитый гудок скорого поезда, чем вызвал небывалое столпотворение всех сбежавшихся циркачей у вагончика босса.

– Ха – ха – ха, хоррош, оччень, оччень хоррош! – Босс зычно хохотал. Казалось, что его грузное тело сотрясают мощные порывы ураганного ветра. – Ха – ха – ха! Ты должен ехать с нами, мой мальчик.

– Твой попугай великолепен, – сказал Педро, когда мальчики, попрощавшись, вышли из вагончика. – Если хочешь, Джек, давай жить вместе. Видишь маленькую повозку, перед которой сидит Ма? Правда, двоим в ней будет немного тесновато.

Вот уж на это Джеку было абсолютно наплевать! Ему бы только как-нибудь попасть в Боркен! Удастся ли отыскать в крепости друзей? Он очень на это надеялся. А там уж можно будет и Биллу послать весточку. И ждать, когда он примчится в Таури-Гессию, чтобы освободить их.

В ЦИРКЕ

Педро Джеку очень понравился. Правда, внешне он был грубоват, как и все его товарищи по профессии, но в то же время в высшей степени чуток и деликатен. Так он сразу почувствовал, что Джеку не хотелось рассказывать о том, почему он в одиночестве оказался в Таури-Гессии. И Джек был очень рад, что Педро не мучил его вопросами на эту тему. Он не мог раскрыть ему правды, а врать не хотел. Может быть, позже, когда они лучше узнают друг друга, он посвятит его в свою тайну и, кто знает, даже попросит его о помощи.

В тот же вечер цирк тронулся в путь. Повозки со скрипом поползли через поле, постепенно вытягиваясь на дороге в длинный караван. Дорога была ужасной, и повозки двигались по ней, тяжело переваливаясь с боку на бок. На некоторых везли клетки с дикими животными. Джек успел заметить несколько медведей и двух крупных шимпанзе. Он с опаской посматривал на эти повозки. Что будет, если они вдруг перевернутся?

Кики мгновенно стал всеобщим любимцем. Многие циркачи говорили по-английски, хотя и с ошибками, однако их знаний было вполне достаточно, чтобы объясниться на этом языке. Они хохотали надо всем, что говорил Кики, и просто засыпали его лакомствами. Заметив его любовь к долькам ананаса, они скупили по дороге все ананасовые консервы.

Джек донимал Педро вопросами. Сколько километров до Боркена? Кому принадлежит крепость? Когда она построена? Можно ли будет ее осмотреть?