— Сожги дотла, мне все равно. — говорю честно. Рук откидывается на спинку стула, вытаскивает спичку изо рта и зажигает ее пальцами — трюку, которому он научился сам, когда мы были в летнем лагере. Он зажигает конец, глубоко вдыхая облако дыма, собирающееся вокруг его лица.

С тех пор как мне исполнилось шесть лет, единственными, кто меня когда-либо заботил, были Рук, Тэтчер и Сайлас. Мы поклялись всегда защищать друг друга, даже если это означало сеять хаос среди других. Ничто другое, кроме них, не имело значения ни для кого из нас.

Нас никогда не увидишь отдельно от других, мы - дети, которые не созданы для добра. Мы всегда предназначались быть кривыми и сломанными.

— Мы все понимаем, что произойдет, когда мы начнем расследовать это, верно? — Спрашивает Тэтч: — На наших руках будет кровь. Не только те маленькие разрушения, которые мы творили по всему городу всю свою жизнь. Мы не будем сжигать исторические церкви или играть в злые игры. Мы будем убивать.

Мы должны вздрогнуть или содрогнуться при мысли о том, чтобы лишить кого-то жизни. Но мы знали, на что способен каждый из нас.

— Они сами виноваты. Надо было не причинять боль тому, кто нам дорог.

Я помню ту ночь. Я помню запах того дома, в котором мы ее нашли. Как свиное дерьмо и блевотина. Дом-ловушка, где прячутся наркоманы и употребляют свое жидкое золото. Я помню, как выглядело ее тело, скрюченное и безнадежно брошенное на грязной земле.

Как ангел, который заблудился и оказался в аду. Она не заслужила умереть там. И Сайлас не заслуживал, найти ее такой.

Я все еще слышал его крики, когда закрывал глаза. Часы и часы криков. Раненый зверь, чья боль перерастала в нефильтрованную ярость. Эмоция, которая охватила всех нас.

— Мы выясняем, кто это сделал. Мы покончим с ними. И он сможет жить дальше. Он сможет двигаться дальше.

— Он не будет двигаться дальше. — Я качаю головой: — Даже если мы найдем то, что ищем. От такого не уйдешь.

Я открываю папку, обнажая застрявшие между ними белые страницы. Имя пациентки, написанное черными жирными буквами, от которого у меня сводит челюсть. Розмари Пейдж Донахью. Мои глаза сканируют отчет, все заданные вопросы. Ожидалась ли смерть пациента? Нет. Проводилась ли ACLS (протоколы кардиоваскулярной реанимации)? Да (одним из моих лучших друзей, пока мы не оттащили его от нее, замечу). Перелистнув на следующую страницу, я обнаружил рисунок тела спереди и сзади, но вместо кругов вокруг определенных областей, как я предполагал. Он был пустым.

Мои брови сошлись, когда я прочитал заключение патологоанатома,

Видимых следов, травм и ушибов нет.

Итак, царапины на ее руках? Фиолетовые круги от очевидных синяков на руках? Я видел их. Они были там.

Наиболее важным открытием вскрытия было наличие метилендиоксиметамфетамина (МДМА) в организме пациента. После тщательного расследования я пришел к выводу, что проглоченное количество вызвало у пациента тепловой удар. Повышение внутренней температуры тела привело к остановке сердца, что привело к смерти. Никаких противоправных действий обнаружено не было.

Значит, грязь под ее ногтями, как будто она что-то царапала? Это было просто совпадение? Полиция не расследовала тот факт, что Роуз до этого момента никогда не прикасалась к наркотикам?

Кое-что не сходилось. Меня это не устраивало.

— Вот, гений, прочти. Скажи мне, что ты думаешь. — Я бросаю файлы Тэтчеру, наблюдая,

как он подпер рукой подбородок, пока его глаза сканируют бумагу.

— Никаких доказательств грубой силы? Нет никаких документов о синяках или следах на ее коже? — Он говорит вслух, и я киваю в молчаливом согласии.

— Мы видели ее тело. Не знаю, как у вас двоих, а у меня зрение двадцать двадцать. Роза оказалась там не по своей воле. И умерла она не по своей воле. Она даже никогда не ходила с нами на вечеринки, заставляла Си все время сидеть с ней дома. Неужели Пондероз Спрингс действительно пытается скрыть убийство дочери мэра? — комментирует Рук, делая еще одну затяжку раковой палочки. Которую я собираюсь стащить себе.

Роуз была не только девушкой Сайласа, она стала… одной из нас. Потихоньку она пробралась в нашу компанию и стала нашим другом. Мы не признавались в этом вслух, но все мы заботились о ней, как о сестре.

Ее смерть разъедала всех нас.

— Это был бы не самый худший скандал.

— Если патологоанатом лжет о таких вещах, как защитные раны и убийство, то что еще он скрывает? А еще лучше, кого он покрывает? — спрашивает Тэтчер.

— Думаю, нам стоит навестить хорошего доктора. — Я сканирую глазами двух своих друзей. Губы Рука изгибаются в улыбке, пока он щелкает зажигалку между пальцами.

— Не нужно повторять дважды. — Он бормочет.

Тэтчер резко усмехается: — При условии, что я буду пилить первым.

Мы заключили сделку.

Обещание одному из наших лучших друзей, что мы выясним, кто сделал это с его девушкой. Оставил ее мертвой и грязной. Мы все отказались от планов покинуть это токсичное место на целый год, чтобы отомстить за нее.

Даже Бог не сможет уберечь людей, которые встанут на нашем пути.