Глава 1 Вниз по "зомбичьей" норе
Шесть месяцев назад
- Пожалуйста, Алиса. Ну, пожалуйста.
Я лежала, развалившись на одеяле на заднем дворе, и плела ожерелье из маргариток для своей сестренки. Солнце ярко светило, пушистые белые облака плыли по бескрайнему голубому небу. С наслаждением вдыхая густой аромат жимолости и лаванды - аромат жаркого алабамского лета - краем глаза я подмечала, казалось бы, совсем незначительные детали. Длинную, многоногую гусеницу. Бабочку с помятым крылышком. Упитанного белого кролика, прошмыгнувшего к дереву.
Восьмилетняя Эмма в розовой, расшитой блестками балетной пачке танцевала вокруг меня. И при каждом движении ее косички задорно подпрыгивали. Эмма была миниатюрной копией нашей мамы... и полной моей противоположностью.
Обе они могли похвастать длинными, прямыми темными волосами и прекрасными, чуть раскосыми золотистыми глазами. Мама была невысокой, всего метр шестьдесят сантиметров, и я сомневалась, дорастет ли Эмма хотя бы до метра пятидесяти пяти.
Ну а я? У меня волнистые белокурые волосы, большие голубые глаза и длиннющие ноги. Со своими метром семьюдесятью семью я была выше многих мальчишек в школе и вечно привлекала к себе внимание: никуда не могла пойти, не поймав несколько "ну и дылда!" взглядов.
Мной парни никогда не интересовались, зато, сколько парней и мужчин просто на слюну исходили при виде моей мамы - не сосчитать!.. а сколько восхищенно присвистывали - фу, гадость! - стоило ей за чем-то наклониться?!
- Ал-лиса. - Неожиданно возникнув рядом, Эм топнула ножкой в попытке привлечь мое внимание. - Ты меня вообще слушаешь?
- Милая, мы уже сто раз все это обсуждали. Может, твое выступление и начнется еще при свете дня, но закончится-то уже после заката. А ты ведь знаешь, папа ни за что не разрешит нам находиться вне дома после наступления темноты. Да и мама согласилась записать тебя в балетный класс, только когда ты поклялась, что не станешь дуться, если придется пропускать занятия или - что? - выступления.
Перешагнув через меня, Эм поставила свои изящные розовые туфельки по обе стороны от моих плеч, став для меня всем, что я могла видеть. Ее хрупкое тело отбрасывало достаточно тени, чтобы закрыть от меня яркого солнца и, подсвеченная его золотыми лучами, она вперилась в меня умоляющим взглядом.
- Сегодня твой день рождения, - знаю, знаю, я забыла поздравить тебя утром, да и в обед тоже... но на прошлой неделе я помнила, что тебе скоро исполнится шестнадцать... и даже сказала об этом маме, не так ли?.. и теперь вот вспомнила, так что, разве это не считается? Конечно, считается, - прибавила Эм, прежде чем я успела ответить. - Папа просто обязан выполнить любое твое желание. Так что, если ты попросишь его отпустить нас и... и... - в ее голоске зазвенело такое отчаянное желание, - и попросишь, чтобы он пришел и посмотрел, как я танцую, он тебя послушает.
Мой день рождения. Ну да. Родители тоже о нем забыли. Опять. И в отличие от Эм, они так и не вспомнили о моем празднике... да и не вспомнят. В прошлом году отец был немного занят, заглатывая порцию за порцией односолодового виски и бормоча что-то про монстров, которых видел только он сам, а мама была немного занята, прибирая за ним бардак. Как всегда.
В этом году мама спрятала для себя записки с напоминанием в ящиках комода (я на них натыкалась и не раз), и кроме того, - как и заявила Эм - моя сестренка неоднократно намекала, а потом и в открытую сказала: "Ух ты, скоро у Алисы день рождения, думаю, она заслужила вечеринку!" - ну, и? - этим утром я проснулась... а воз и ныне там. Ничегошеньки не изменилось.
Ну и ладно. Я стала на год старше, мне, наконец, стукнуло заветные шестнадцать... но жизнь осталась прежней. Честно говоря, меня это мало заботило. Я уже давно перестала обращать на это внимание.
А вот Эм - нет. Она хотела того, чего я никогда не получала: безраздельного внимания со стороны родителей.
- Раз уж сегодня мой день рождения, так может, ты что-нибудь для меня сделаешь? - шутливо спросила я, пытаясь отвлечь сестренку от мыслей о ее первом выступлении на сцене и роли принцессы, для которой, по ее словам, "она была рождена".
Эм уперлась кулаками в бока, всем своим видом выражая праведное негодование - мое любимое зрелище в целом мире.
- Эй! Я как раз и делаю тебе подарок, позволяя уговорить папу.
Я попыталась сдержать улыбку.
- Что, правда?
- Да, потому что я знаю: ты так сильно хочешь увидеть мое выступление, что у тебя аж пена изо рта идет.
Вот же паршивка! Но можно подумать, я могла спорить с ее логикой. Я ведь и правда хотела посмотреть ее танец.
Я хорошо помню ту ночь, когда Эмма появилась на свет.
Дикая смесь страха и эйфории выжгла эту картину в моем сознании. Как и в случае со мной, родители решили позвать акушерку на дом, чтобы, когда наступит час «Х», маме не пришлось бы покидать жилище.
Но даже эта затея провалилась.
К тому моменту, как начались схватки, солнце уже село, и папа отказался открывать дверь акушерке - слишком боялся, что монстры прорвутся следом за ней.
Поэтому именно отец помогал Эмме появиться на свет. Мама ужасно кричала, а я, спрятавшись под одеялами, плакала и тряслась от страха.
Когда все, наконец, стихло, я проскользнула в родительскую спальню, желая убедиться, что все остались живы. Мама без сил лежала на кровати, а папа суетился вокруг. События этой ночи основательно выбили меня из колеи, и, если честно, я задохнулась от ужаса. Малышка Эмма вовсе не была красивой. Красная, сморщенная, да еще и с жутчайшими темными волосами в ушках. (Рада сообщить, что те волосы у нее выпали.) Мама счастливо улыбнулась и поманила меня подойти познакомиться с моей "новой лучшей подружкой.
Я устроилась рядом с мамой на взбитых подушках, и она передала мне извивающийся сверток. На меня уставились прекрасные глаза - только сам Господь мог создать такую прелесть, - розовые губки недовольно морщились, крохотные кулачки хаотично молотили воздух.
- Как же нам ее назвать? - спросила мама.
Сестренка обхватила мой палец своими коротенькими пухлыми пальчиками - такие нежные, теплые! - и я решила, что, в конце концов, волосы в ушах - не так уж и ужасно.
- Лили, - ответила я. - Назовем ее Лили.
У меня была книга о цветах, и главу о лилиях я просто обожала.
Тихий смех мамы словно омыл меня.
- Мне нравится. Как насчет Эммалин Лили Бэлл? Полное имя Наны - Эммалин, и мы назовем малышку в честь моей мамы, как назвали тебя в честь папиной. Будем звать наше маленькое чудо для краткости Эммой - и только мы трое будем знать замечательный секрет: ты моя Алиса Роуз, она - Эмма Лили, а вместе вы - мой идеальный букет.
Я даже и думать не стала:
- Хорошо. Договорились!
Эмма что-то булькнула, видимо, тоже согласилась с нами.
- Алиса Роуз, - окликнула меня теперь уже подросшая Эмма. - Ты опять где-то витаешь - и это тогда, когда ты мне больше всего нужна!
- Ладно, хорошо, - вздохнула я. Просто не могла отказать сестренке. Никогда не могла и никогда не смогу. - Но я поговорю не с папой. Я пойду к маме и заставлю ее убедить его.
Первая искорка надежды вспыхнула в глазах Эммы.
- Правда?
- Правда.
Ослепительная улыбка расцвела на ее мордашке, и сестренка снова пустилась в пляс.
- Пожалуйста, Алиса. Поговори с ней сейчас. Я не хочу опоздать, а если папа согласится, нам надо будет выехать пораньше, чтобы я успела разогреться на сцене вместе с остальными девочками. Ну, пожалуйста. Сейча-а-ас.
Я села и надела ожерелье ей на шею.
- Ты ведь понимаешь, что шансов почти нет, правда?
Главное правило семьи Бэлл гласило: ты не выйдешь из дома, если не можешь вернуться засветло. Здесь папа соорудил какие-то «укрепления» против монстров, чтобы ни один не смог пробраться к нам. Так что да, после заката мы сидим дома и не высовываемся. Любой, кто остался снаружи, в огромном страшном мире, автоматически становился совершенно беспомощной жертвой в разгар сезона охоты. Из-за папиных паранойи и галлюцинаций мне пришлось пропустить кучу школьных и спортивных мероприятий.
Я даже на свидания никогда не ходила. Ну да, я могла бы пойти пообедать с кем-то на выходных или согласиться на прочее старомодное дерьмо в том же духе, но, если честно... Я не хотела ни с кем встречаться. Объяснять кому-то, что у отца не все в порядке с головой или что он иногда запирает нас в "специальном" подвале, который сам выстроил, как дополнительную защиту от несуществующего бугимена? Ага, просто мечта всей жизни.
Эм обняла меня.
- Ты справишься, я знаю. Ты всё можешь!
Ее вера в меня... такая искренняя, бесхитростная.
- Сделаю всё, что смогу.
- Ты сможешь... ой, фу! - С гримасой ужаса сестренка отскочила от меня как можно дальше. - Ты вся грязная, мокрая - так и я из-за тебя стану грязной и мокрой!
Рассмеявшись, я погналась за ней, и, завизжав, Эм бросилась прочь. Вообще-то я облилась из шланга примерно полчаса назад, в надежде охладиться. Конечно, ей я об этом не скажу - ну как не помучить немножко младшую сестру! Святое дело!
- Жди здесь, ладно? - Мама может сказать что-то, что ранит чувства Эм, я могу сказать что-то, из-за чего сестренка расстроится, что вообще меня об этом попросила, и расплачется. А я не выносила ее слез.
- Хорошо-хорошо. - Эмма примиряюще подняла руки - просто сама невинность.
Ага, можно подумать, я куплюсь на такие поспешные обещания.
Конечно же, она собиралась увязаться следом и подслушивать. Такая врушка!
- Обещай.
- Ты что, мне не веришь? - Она прижала свою изящную ручку к сердцу. - Это обидно, Алиса. Очень обидно.
- Во-первых, мои искренние поздравления. Актриса из тебя, конечно, никудышная, но за последнее время ты здорово прибавила, - сообщила я, демонстративно поаплодировав. - Во-вторых, пообещай, или я продолжу работать над своим загаром - хотя, чувствую, что так никогда и не добьюсь нужного оттенка.