Коджи думал, что битва начиналась медленно. Сначала один офицер в красной форме, казалось, оказался в синем море, и меч Коджи вспыхнул один раз. Через несколько мгновений пришёл еще один, и меч Коджи снова запел, закончив жизнь человека одним ударом. Затем прошли еще двое, потом больше, чем Коджи мог справиться в одиночку. Они начали окружать его и обходить его. Коджи и его товарищи-клинки в своей невзрачной форме не привлекали особого внимания вражеской пехоты.

Все приказы, существовавшие до столкновения, исчезли. Солдаты яростно рубили друг друга, многие из них забывали даже базовую подготовку. Пехота, защищавшая клинков во время наступления, была либо мертва, либо пала, сокрушенная количеством врагов, с которыми столкнулась. Коджи и его воины были окружены морем красной формы, но Коджи не возражал. Он работал еще сильнее, желая полностью окружить себя врагом. Только тогда он почувствовал, что боролся изо всех сил. Он потерял себя в чувстве и полагался на обучение, скользя между линиями так же легко, как среди деревьев в лесу. Ни один враг не подошел ближе, его меч снова и снова рассекал их.

Он чувствовал себя странно возбужденным, его удары были сильными и точными, битва продолжалась. Враги заполнили его видение и чувства, но он ощущал себя более живым, чем когда-либо.

Коджи уже не ощущал время. Под напором людей он не мог расширить чувство дальше, чем на несколько шагов в любом направлении, но в этом маленьком королевстве он был королем. Его мир был наполнен окровавленной сталью, вспотевшими и стонущими солдатами и пылью тысяч ног.

Одна опасность заключалась в том, чтобы уйти от других клинков. Он сражался с помощью массы клинков, и иногда, когда хаос тек вокруг него, он обнаруживал себя одиноким, отрезанным от других. Дважды он стоял и ждал, пока клинки не догонят его, но однажды ему нужно было отступить и укрыться.

Он чувствовал себя странно, будучи частью битвы, но все еще отделенным от более широкой сцены. Он не знал, как прошла битв, выигрывали они или проигрывали. Бросив взгляд на небо, он с удивлением обнаружил, что солнце было прямо над головой. Он понятия не имел, что прошло столько времени. Внезапно на него накатила волна изнеможения, и он позволил другим клинкам пройти вперед, попал в небольшое пространство относительной безопасности.

Короткий перерыв в битве позволил ему лучше понять окружение и битву в целом. Их силы продвинулись дальше, чем он думал. Если повезет, они справятся. Но гораздо больше вдохновляла работа его воинов.

Клинки сражались парами, не позволяя одному уйти слишком далеко вперед другого. Каждая пара по очереди сражалась у края группы, а затем уходила в центр, давая себе время отдохнуть и перевести дыхание. Полностью расслабиться они, конечно, не могли, но немногие красные мундиры пробивались сквозь стену клинков. Также в центре была горстка клинков дня, готовых исцелить в любой момент.

Коджи снова обыскал все поле битвы. Несмотря на прогресс, на поле было по-прежнему гораздо больше красной формы, чем синей. Им нужно было атаковать Каташи. После нескольких секунд поисков он нашел флаг вдалеке на вершине небольшого холма. Лорд наблюдал за сражением с тыла.

Действия лорда только подтвердили уверенность Коджи в том, что этот человек был трусом. Ему нужно было направить клинков к Каташи. Глубоко вдохнув, он покинул относительную безопасность в центре группы и снова занял позицию, направляясь к флагу Каташи. Остальные клинки последовали его примеру, медленно продвигаясь в море прижатых к ним тел.

Сопротивление возросло. На месте каждого убитого Коджи солдата, казалось, появлялись двое. Коджи не знал, привлекала ли его группа больше внимания, или они просто достигли достаточного прогресса, чтобы покинуть остальную часть линии Фумио. Но причина не имела значения. Все, что имело значение, — это убить Каташи и положить конец этой битве.

Движимый жаждой справедливости, Коджи снова погрузился в состояние, близкое к трансу. Мечи атаковали повсюду, и сражение было достаточно интенсивным и быстрым, поэтому ему не раз приходилось выбирать между ударом или верной смертью. Его жизнь вытекала из полдюжины маленьких порезов, но Коджи замечал боль только в редкие моменты, когда на него не нападали. Его мир превратился в длинную серию уклонений, парирований, блокировок и ударов.

Каким-то образом в его сознание проник единственный голос. Это был один из клинков, кричащий его имя. Он повернулся и взглянул на нее, она была в чужой крови.

— Коджи! Вернись сюда!

Поначалу он не понял приказ. Зачем ему нужно было возвращаться? Затем он покачал головой и решил послушать тех, кто сражался на его стороне. Убедившись, что его защита не упадет, он отступил, снова оказался внутри круга. Как только он вышел из транса, волна истощения, отличающаяся от всего, что он когда-либо чувствовал раньше, обрушилась на него. Он не знал, что тело могло так уставать. Его колени подогнулись, и два клинка ночи рядом с ним подняли его. Он снова попытался встать, но тело, казалось, не могло и не желало отвечать.

Один из клинков дня подошел к нему, вызванный небольшой группой, которая его окружала. Клинок дня взглянул на него, положил руку на Коджи и закрыл глаза. Через миг Коджи почувствовал, как холодная волна энергии струилась по его телу. Это было похоже на глоток воды после прогулки с пустой флягой.

Это ощущение закончилось так же внезапно, как и началось. Коджи чувствовал себя умирающим, лежа на земле. Клинок дня впился в него взглядом.

— Я сделал все, что мог, но тебе нужен отдых. Нет другого исцеления от ущерба, который ты наносишь своему телу, — после этого клинок дня ушел, оставив Коджи больше вопросов, чем утешения.

Из-за неспособности Коджи двигаться круг клинков перестал продвигаться. Без их движения вперед многие люди Каташи, казалось, были готовы позволить им просто стоять. Несомненно, солдаты Каташи считали их своего рода элитным отрядом. Никакие обычные пехотинцы не подходили к ним без необходимости. Давление на них уменьшилось, а вокруг них бушевала битва.

Медленно и осторожно Коджи поднялся на ноги. Клинки ночи по обе стороны от него выглядели неуверенно, их руки были рядом на случай, если его ноги не выстоят. К счастью, его сила сохранилась. Его ноги подкашивались и тряслись, но держали его вес. Коджи оглядел поле битвы, чтобы спланировать следующие шаги.

Как он и думал, его воины продвинулись далеко за пределы досягаемости остальных сил Фумио. Они были окружены массой красного цвета, и хотя в основном их оставили в покое, возвращение к ним внимания и катастрофа были лишь вопросом времени. Он обернулся в поисках флага Каташи. Когда он увидел его, он едва сдержал удивление. Флаг был там, но отступал, становясь все меньше.

Коджи выругался под нос. Молодой лорд осознал опасность своего положения и передвигался в другое место. Затем он услышал стук барабанов перед собой, и вся битва мгновенно изменилась.

Рядом с ним стоял один из клинков ночи, она первой поняла, что происходит.

— Они пытаются отступить, — сказала она.

Глаза Коджи сузились, он смотрел на поле битвы. Она была права. Вокруг них отступали красные мундиры, и ему показалось, что звуки сражения за их спиной становились все тише.

Воины огляделись, обратили внимание на Коджи. Что им делать дальше? Сражаться или вернуться на свои позиции?

Коджи мучила нерешительность. Если другая сила отступала, то Каташи будет жить, сразится в другой день, и война будет продолжаться. Но победа была победой, и Коджи не был уверен, что у них хватит сил броситься в погоню. Его желания, каким бы сильным оно ни было, было недостаточно. Решение было болезненным, но необходимым.

— Удерживайте свои позиции. Вступайте в бой только в случае нападения. Сегодня мы закончили.

Когда их противник отступил, клинки остались почти полностью одни, так как мало кто хотел стать жертвой после окончания битвы. Солдаты в красном шли по обе стороны их маленького круга с пустыми глазами, широко раскрытыми от потрясения. Без сомнения, воины Коджи выглядели так же.

На поле битвы воцарилась странная тишина, тихая только по сравнению с битвой, которая недавно бушевала вокруг них. Коджи все еще мог слышать стоны раненых, крики о помощи, пока каждая из сторон перестраивала линии, но звуки были странно приглушенными, будто в его ушах все еще звенели удары мечей.

Коджи подавил желание упасть на колени и закрыть глаза. Он не мог, не перед своими воинами. Но на тот день все было кончено. Они выиграли битву.