— Вот это действительно сладкий мальчик. Глядя на него, мне хочется выкинуть наручники и ошейник.

Доминировать над кем-то с такой бездонной уверенностью в себе, вероятно, было бы похоже на сцену с Беном... и невероятно заманчиво.

Рядом с Узури Салли тяжело вздохнула.

— Держу пари, Суэйзи мог бы научить танцевать даже меня.

— Это вряд ли, — рассудительно сказала Ким. — Хотя, по крайней мере, ты бы получила удовольствие от провала.

— О, как грубо! — Узури бросила в нее зернышком попкорна.

— Эй, не швыряйся попкорном, — Салли покачала головой, глядя на пол, заваленный попкорном, чипсами и разноцветными подушками. — Гален убьет меня, когда увидит этот беспорядок.

— Тебе не следовало включать этот действительно плохой фильм, если ты не хотела, чтобы мы бросались попкорном в экран, — сказала Ким тоном праведницы.

— Ты оскорбляешь мое порно, глупая женщина? Я расскажу Мастеру Раулю, как ты обозвала его член. — Салли пропела: — О-о-о, Магический Дракон.

Линда поперхнулась коктейлем. Узури фыркнула. А Анна с Оливией рассмеялись.

У Ким отвисла челюсть.

— Ты этого не сделаешь.

Салли запела громче.

— Эй, теперь моя очередь произнести Анне тост, — Бет спустила ноги с пуфика и с трудом поднялась, слегка покачиваясь.

— Я не знаю, за что ты собираешься выпить, Бет, — Анна улыбнулась стройной рыжеволосой женщине - одной из самых смелых, что знала. На самом деле она гордилась тем, что называла каждую из присутствующих женщин в этой комнате подругой. — До сих пор мне желали долгой жизни, богатства, счастья и, — она улыбнулась Салли, — отличного, разнообразного секса, в котором, как вы знаете, я уже достигла высот.

Салли бросила в нее попкорном.

— Ты бросаешься попкорном! — Узури пристально посмотрела на Салли. — Я все расскажу твоим Мастерам. Они заставят тебя чистить эту комнату на четвереньках.

— Голой, — добавила Оливия.

— О, да. Абсолютно голой, — Ким пошевелила бровями. — У мастера Р очень... агрессивная... реакция, когда я голышом мою полы.

— Правда? — Салли была настолько заинтригована, что все рассмеялись.

— Хм, — Бет подняла свой бокал. — За Анну. Пусть ты найдешь своего идеального мужчину, и пусть его потребности будут соответствовать тому, что ты хочешь дать, и наоборот.

— Мужчину? — Ким усмехнулась Бет. — Подруга, разве ты не заметила, что Анна предпочитает красивых мальчиков?

Когда Бет заколебалась, Анна тепло поблагодарила:

— Это чудесные пожелания. Спасибо.

Бет плюхнулась на диван и снова положила ноги на пуфик.

— Нолан говорил, что Анна играла с Беном, и он точно не мальчик.

Нет, он определенно не мальчик.

— Я все еще удивлена, что Z не убил тебя за то, что ты связалась с его охранником, — сказала Оливия. — Но раз уж не убил, ты возьмешь Бена себе в рабы?

Салли уселась на подлокотник кресла рядом с Узури, заняв выжидательную позицию. Линда подалась вперед.

— Что за любопытная компания! Мне следовало бы привязать вас всех к кресту и отшлепать по заднице.

Оливия ответила ей улыбкой и пробормотала:

— Только попробуй, цыпочка.

— В мире не осталось уважения к почтенной Госпоже, — печально произнесла Анна. С другой стороны, она выслушала все их истории, подставила плечо для слез, дала совет.

Она просто не привыкла делиться своими собственными мыслями и проблемами.

Дети военных заводили знакомства по мановению волшебной палочки и быстро выучили жизненный урок, как больно терять близких друзей. С десяти лет у нее не было подруг. Но теперь у нее их было несколько. А дружба - это улица с двусторонним движением, не так ли?

Ей пришлось сделать небольшой вдох, прежде чем она смогла заговорить:

— Нет, я не возьму себе Бена. Оливия, ты права. Связываться со сторожевым псом Зета - не самый умный ход.

— Разве он тебе не подходит? — спросила Линда своим прекрасным мелодичным голосом. — Я видела часть вашей сцены, и вы оба выглядели... подходящими друг другу.

Милое замечание и воспоминание об абсолютной... правильности... этой сцены заставили Анну на мгновение замолчать.

Ким усмехнулась.

— Каллен говорил об этом с Раулем. Он все переживал, что ты раздавишь Бену яйца или что-то в этом роде.

— Он переживал? — Анна вздрогнула, боль была такой же неожиданной, как порез от бумаги. Конечно, Каллен знал, что она никогда не даст сабмиссиву больше, чем он хотел, а иногда даже и этого.

— Ох, раздави ему яйца. Пожалуйста! — Салли плюхнулась на диван. — Ты же знаешь, как Бен придирчив к нашей обуви. Почти вся она для него недостаточно хороша, поэтому он рычит: «Сними эти туфли». Но когда Анна закончит пытать его мужские причиндалы, он будет говорить так, — она повысила голос до тонкого фальцета: — «Сними-и-и-и эти туфли».

Когда женщины разразились смехом, Анна поперхнулась своим напитком и ухмыльнулась. Надо будет рассказать Бену о рассуждениях Салли.

Или нет. Лучше сохранять дистанцию.

Как жаль, что только от одного звука его имени у нее участился пульс. Она все еще помнила ощущение его мозолистых рук, ласкающих ее грудь. И разве ей не хотелось бы просто привязать его к кресту, чтобы провести по мощному торсу ладонями?

Остановись. Сейчас же. Оставайся в реальном мире, а не в стране фантазий.

— Ты же понимаешь, что, если сабмиссив еще может говорить – это значит, я плохо сделала свою работу.

— О-о-о, бедный Бен, — проятнула Салли, изображая пантомиму, в которой безмолвный Бен жестом велел Узури снять обувь.

Узури моргнула в воображаемом замешательстве и притворилась, что вместо обуви протягивает Бену свои стринги.

Салли разинула рот и с досадой отшвырнула от себя стринги.

— О, это было очень реалистично, — захлопала Линда. — Разве не мило, что бедный Бен все еще смущается?

— Он красиво краснеет. Должна сказать, что он настоящий красавчик, если вы предпочитаете мужской пол. И, судя по тому, что я видела, когда с ним играла Анна, там есть что раздавить, — сложенные чашечкой руки Оливии намекнули, что у бедного Бена яички размером с арбуз.

Бедному Бену лучше бы никогда не слышать, как женщины обсуждают его, иначе он краснел бы целый месяц.

Оливия продолжила:

— И еще я заметила, что ты практически не причиняла ему боли во время сцены. У него жесткие ограничения?

— Нет, — Анна сделала глоток и принялась изучать цвет своего напитка. — У меня просто не было никакого желания заставлять его кричать. Мне это уже давно не нужно.

Тишина.

— Но ты была с Джоуи, а он настоящая шлюха, жаждущая боли, — Салли взвизгнула, когда Узури ткнула ее локтем в ребра.

— Ты ведешь себя невежливо, — упрекнула ее Узури. Несмотря на то, что она была тихой проказницей, Узури считалась самой вежливой и уважительной из саб «Царства Теней».

— Прости, мне не стоило...

— Все в порядке, Салли, — успокоила ее Анна. — Джоуи в прошлом. — Хотя она должна была признать, что его отсутствие создало болезненную пустоту в ее жизни. Но, каким бы восхитительным он ни был, зависимость Джоуи стала изматывающей. — Он хотел, чтобы Госпожа командовала 24/7, и, как ты и сказала, ему нужен более высокий уровень боли.

Оливия склонила голову набок.

— Я заметила, что, когда в твоих сценах больше доминирования, чем садизма, ты выглядишь более удовлетворенной.

— Если твои предпочтения в сценах изменились, может быть, и ты тоже изменилась? — мягко спросила Линда.

Изменилась. Это отвратительное слово охладило кожу Анны, как мокрый снег в метель. На экране Дженнифер Грей впервые ссорилась со своим отцом. «Малышка» взрослела, становилась женщиной. Я уже женщина. Я все это прошла.

— Ты знаешь, я действительно ненавижу это слово — «перемены», — сказала Анна тонким голосом. Будто все еще была девчонкой.

— О, Анна, — Линда соскользнула с дивана, чтобы сесть справа от Анны, прижалась плечом к ее плечу и мягко сказала: — Все в этом мире меняется. Лето сменяется осенью, а осень — зимой. Континенты сталкиваются, и появляются горы, а от этого изменяется климат. На этой планете и в этой Вселенной ничто не стоит на месте.

Перемены. Одна только мысль об этом вызывала тошноту внутри.

— Некоторые из нас предпочли бы вечное лето, — она выдавила из себя полуулыбку. — И предпочли бы, чтобы наши сцены не уплывали у нас из-под ног.

— Сэм говорил, что часть силы в твоих сценах исходила от гнева, и что ты выбираешь рабов, которые питаются этим гневом и болью, — Линда замолчала, и в этой паузе прозвучал невысказанный вопрос — «Это изменилось»?

— В этом-то и проблема, — Анна допила свою колу, жалея, что в ней не было алкоголя. — Я не так уже зла на мужчин. Больше нет.

— А что вызвало такую злость на них? — спросила Узури. — Случилось что-то такое, что... — ее смуглая кожа потемнела от румянца, и она перевела взгляд на экран телевизора.

Анна повернулась и внимательно посмотрела на подругу, испытывающую тревогу за нее. На днях этой девушке придется рассказать о том, что произошло в ее прошлом. Терпение Зета в отношении так называемых строгих лимитов сабы долго не продлится. Он уже установил ей крайний срок, который быстро приближался.

Но сейчас не время. Ее голос смягчился:

— Нет, Узури. Скорее, куча работы и разочарование в семье.

— Семья отлично может заморочить голову, — тихо произнесла Салли и скривила рот в несчастной гримасе.

Вспомнив, что Салли рассказывала о своем нелюбящем отце, Анна крепко сжала ее руку.

— Эй. Это все в прошлом, верно?

— В прошлом, — Салли выдавила из себя улыбку. — Так чем же провинилась твоя семья?

Желая убрать боль из глаз Салли, Анна проявила большую откровенность, чем обычно.

— Мой отец был профессиональным военным, очень старомодным человеком. Он верил в то, что девочек нужно защищать. Они не могут драться, и его дочка, конечно, не должна делать ничего такого, что могло бы причинить ей боль.

— К черту все, — через секунду Оливия указала пальцем на Анну и ухмыльнулась. — Итак, из-за того, что твой отец хотел защитить тебя, ты тут же занялась опасной работой. Сначала морская пехота, а потом и работа копом.