Глава 15 #йоги

Дэлла потеряла ребёнка. Кит позвонил мне и рассказал об этом. Его голос ровный и мрачный. Мы никогда раньше не разговаривали по телефону, и мне интересно, его голос всегда так звучит, или это вызвано скорбью. Я сразу же заканчиваю работу и еду две мили по направлению к их дому. Уверена, что Дэлла попросила Кита позвонить — это очень в её стиле. Ситуация кажется ещё более мрачной, когда тебе приходится просить кого-то позвонить вместо тебя. Я не грубая, просто она действительно такая. Когда у неё первый раз пришли месячные, она заставила свою маму позвонить мне и сказать, что что-то случилось. Люди ведь на самом деле не меняются, правда? Когда я подъезжаю к дому номер 216 по Тринидад Лейн, в гостиной толпится вся её семья. Видеть их всех, сидящих там, вгоняет меня в тоску. Это похоже на пробуждение. Её родственники по очереди меня обнимают, а потом я иду в спальню Дэллы и Кита, где она лежит на кровати в полной темноте.

— Привет, — начинаю я и забираюсь к ней в постель, а она прижимается ко мне. — Дэллс, мне так жаль.

Она всхлипывает.

— Я не собираюсь говорить ничего дешевого и слабо помогающего, чтобы тебя успокоить, — предупреждаю её.

— Знаю, — отвечает она. — Именно поэтому я рада, что ты здесь.

— Кто выдал самую большую глупость? — интересуюсь я. — Самую-самую.

— Тетя Йоли. Она сказала, что моя матка, возможно, не настолько плодородна, чтобы выносить ребёнка.

 Мы обе прыскаем от смеха, и вот зачем нужны лучшие подруги. Чтобы растопить лед.

— Тетя Йоли однажды заявила, что моя грудь никогда не накормит голодного младенца, — рассказываю я. — А мне было всего тринадцать.

Мы снова смеемся, и я беру Дэллу за руку.

Она включает телевизор, и мы смотрим «Отчаянных домохозяек», пока Кит не выручает меня, ложась рядом с ней на кровать. Мы едва обмениваемся взглядами, но когда позже пересекаемся, я беру его за руку и легонько сжимаю её. Сочувствую насчет ребенка. И он сжимает мою руку в ответ.

Каждый вечер после работы я прихожу к ним. Дэлле тяжело. Даже тяжелее, чем я думала. Я готовлю для них еду и остаюсь с ней, пока Кит на работе. И вот опять моя жизнь вращается вокруг Дэллы и её печали. Я не против, просто устала. У меня есть и свои поводы для грусти. Джун обвиняет меня в том, что я становлюсь пособником. Я вспоминаю, как убеждала Джун носить уродливые шляпы, и понимаю, что она права.

Однажды вечером после того, как Дэлла уснула, я прибираюсь на кухне, а в это время Кит возвращается с работы. Вижу свет фар его машины и не могу сдержать радость. Не погруженный в депрессию человек, с которым можно поговорить! Он усаживается на стойку рядом с раковиной, где я мою посуду.

— Тебе стоит заботиться и о себе, — это первое, что он мне сказал. А потом я начинаю плакать. Это глупо, ведь со мной ничего плохого не случилось. У меня просто нет на это права.

— Прости, — извиняюсь я. — Я не хотела переводить внимание на себя.

Кит усмехается.

— Ты никогда не уделяешь себе внимания. Может, стоило бы.

Я отмахиваюсь от его слов.

— Я в порядке. Все отлично. А как ты? У тебя все хорошо?

Кит качает головой.

— Ты не попытаешь сменить тему и отвлечь меня.

Я наблюдаю, как вода вытекает из раковины.

— Я не очень люблю говорить о своей персоне. Предпочитаю, чтобы ты рассказал о себе.

— Хорошо. И что бы ты хотела узнать?

— Ты рассказал своей семье о ребенке?

На его лице не отражается ничего. Его эмоции почти невозможно прочесть.

— Нет. Было слишком рано.

Справедливо.

— А что ты чувствуешь по этому поводу?

Он жует нижнюю губу.

— Не знаю. У меня почти не было времени свыкнуться с мыслью о беременности, пока всё не закончилось.

— Ты расстроился? — допытываю я. Мне хочется узнать хоть что-то. Он толком ничего не сказал.

— Не знаю.

— Для человека, который так хорошо разбирается в чувствах других, о своих ты знаешь совсем немного.

Кит морщится.

— Может, мне тоже не нравится говорить о себе.

— Хммм, — отвечаю я с ухмылкой. — Что же мы будем делать?

Он вскакивает на ноги и предлагает:

— Пойдем, прогуляемся.

Я бросаю взгляд в сторону их комнаты.

— Ладно. Нам стоит оставить записку?

— Она выпила снотворное?

Я киваю.

— Тогда она проспит до утра.

Я следую за ним через дверь и вниз по дорожке. Пытаюсь угадать, в какую сторону он пойдет, но ошибаюсь. В воздухе витает легкий запах океана и бензина с шоссе. Это аромат побега и свободы. Мне интересно, заметил ли это Кит, и не возникает ли у него желания запрыгнуть в грузовик и ехать, ехать, ехать подальше от этого идеального мира.

— Кит, — начинаю я. — Ты влюблен?

Он морщится.

— Почему каждый раз, когда мы идем на прогулку, ты задаешь мне этот вопрос?

— А почему ты никогда на него не отвечаешь?

— Это неловко, — отвечает он. — И не твое дело.

Я смеюсь.

— Справедливо, Кит-Кат.

Кит вздыхает.

— Пожалуйста, не заставляй меня вспоминать старшую школу.

В старшей школе ребята называли его «Кит-Кат». Мило. Интересно, каким он был.

А когда уже думаю, что не получу ответа, он произносит:

— Я бы хотел, Элена. Я пытался.

Понимаю, что он делиться со мной чем-то очень-очень личным, поэтому стараюсь реагировать спокойно. Но мне хочется схватить его за ворот и кричать: «КАКОГО ЧЕРТА?» и «Ты играешь с чувствами моей лучшей подруги!».

Вместо этого я прочищаю горло.

— О, да? Кит, ты почти стал отцом. Ты делаешь какой-то страшный коктейль из своей жизни.

В течение долгого времени он молчит.

— Ты много лет дружишь с Дэллой, Элена. И знаешь, какая она. Уже несколько раз мы были близки к тому, чтобы расстаться. Но она... угрожала покончить с собой.

Я удивлена. Действительно. Никогда не думала, что Дэлла решит использовать суицид, чтобы удержать парня. А ещё я никогда не думала, что Дэлла попытается забеременеть. Полагаю, люди меняются.

— Не знаю, что сказать, Кит. Хотя и не уверена, что это хорошая причина, чтобы остаться. Звучит как-то нездорово.

— Я беспокоюсь за неё. Очень.

— Думаю, нужно очень-очень сильно любить кого-то, чтобы решить завести ребенка. И даже в этом случае не все пары на это идут.

— Почему ты говоришь странным голосом? — Он искоса смотрит на меня, и я ощущаю вихрь в животе.

— Так бывает, когда я нервничаю.

— Ты говоришь, как Мишка Йоги (Прим.: «Шоу Мишки Йоги» — американский мультсериал студии «Ханна-Барбера». Сериал повествует о медведе Йоги, который носит зелёную шляпу и воротник, и его племяннике Бу-Бу).

Я поднимаю руки к небу.

— Боже мой, я никогда больше не пойду с тобой на прогулку.

— Конечно, конечно, Йоги.

— Все дома в этом районе выглядят одинаково, — я пытаюсь перевести разговор на другую тему. — Даже мерзко как-то.

Кит смеется.

— Мой дом отличается от других, — заявляет он. — Дэлла убедилась, что ни у кого нет жалюзи такого же цвета.

— Ты прав. У вас самые крутые жалюзи. — А потом мы одновременно произносим: — Баклажановые, — и начинаем смеяться. Она не могла назвать их пурпурными или фиолетовыми, или как-то ещё по-простому. Дэлле нравится называть вещи настолько пафосно, насколько это возможно, и баклажановый — самый пафосный способ описать пурпурный цвет.

— Еще один вопрос, — говорю я. И Кит громко стонет.

— Как понять, в смысле, действительно понять, что ты влюблен в кого-то?

Мы стоим у сточного пруда, вокруг которого выстроились все ближайшие дома. Я могу разглядеть их задние дворы, обращенные к пруду светящимися окнами. А пока я разглядываю людей в окнах, Кит поднимает камешек и бросает его по воде. Раз... два... три... четыре. Я считаю прыжки по воде и остаюсь под впечатлением.

— Это чувство похоже на сон, — отвечает он.

— На сон, — повторяю я. Разве он не прав.