– Прямо сейчас.

Если бы в ее голосе не звучало отчаяние и она не хватала ртом воздух, он мог бы сказать ей, что она здесь не властна. Но по ее голосу было видно, что она балансирует на грани своего терпения. Черт побери, он тоже был на исходе.

Хоакин поднял ее со своих колен и повернул лицом к себе, прежде чем опустить ее бедра себе на колени. Когда она оседлала его, он нащупал ее влажное лоно, затем приподнял ее бедра. Он подался вперед одним сильным толчком, прокладывая себе путь внутрь.

Бейли ахнула и беспомощно уставилась на него. Ее пальцы и ногти впились в его плечи.

– Хоакин...

– Еще? Мягче? В чем дело, малышка?

– Еще. Не мягче. Я чувствую тебя повсюду внутри себя. Я вся в мурашках Пульсация клитора убивает меня.

– Ты хочешь повторить?

Она лихорадочно закивала.

– Пожалуйста.

– Мы собираемся сделать это вместе, так что тебе придется подождать меня.

Она поморщилась, как будто знала, что ожидание будет само по себе пыткой, но проглотила свой протест. – Хорошо.

– Отлично. Я хочу слышать тебя, Бейли. Если тебе хорошо, вздыхай, кричи, зови меня по имени. Моя цель состоит в том, чтобы ты наслаждалась.

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он прервал ее еще одним резким толчком. Все, что ей удалось после этого, – это пронзительный крик, который почти не походил на человеческий. Ее стенки сжались вокруг него. Большим пальцем он медленно провел несколько кругов по клитору, улыбнувшись, когда она повторила звук, только на этот раз тот еще больше походил на вопль.

Ее крики бушевали в его крови, как лихорадка. Скорость будоражила организм. Его пальцы сильнее впились в ее бедра, когда он снова врезался в нее. На этот раз она встретила его, опустившись для еще одного медленного, глубокого удара. Когда он вышел, ощущения были безумно острыми. Сдирание кожи повлияло бы на него меньше. Она танцевала, как молния, по его телу, когда они вошли в ритм. Он резко поднялся, она опускалась вниз. Вместе они создали нечто вроде блаженства, от которого его глаза закатились, а с губ сорвался долгий, громкий стон.

Все туже и туже ее киска прижималась к нему, сигнализируя о приближении оргазма. Даже если бы он этого не почувствовал, Хоакин понял бы это по румянцу ее кожи, по тому, как она впилась пальцами в его кожу головы, по беспомощной мольбе в ее голубых глазах.

– Я так близко, – мяукнула она.

– Хорошо. Так хорошо, малышка. Да... – Хоакин сейчас едва мог сложить в голове связное предложение. Удовольствие вытеснило все мысли. Он не мог дышать достаточно быстро, не мог дышать достаточно глубоко. Он не мог быть с ней достаточно долго, чтобы перестать хотеть ее – никогда. Эта мысль пронзила его мозг и член. – Сейчас же!

Хоакин завладел ее губами, уверенный, что если он не сможет овладеть ею всеми возможными способами сразу, то сойдет с ума. Он погрузил свой язык внутрь, танцевал вокруг ее языка и поймал ее крики, когда она отпустила его.

Ее жесткие, отрывистые импульсы вокруг него запустили его, как ракету. Он снова ворвался в нее, высвобождая поток желания и снова наполняя ее, на этот раз прямо в ее лоно. Без сомнения, они играли в опасную игру – и ему просто было все равно. Если он сможет быть с ней всегда, тем лучше.

Их ритм замедлился вместе с сердцебиением и дыханием. Она рухнула на него, прижалась, положив голову ему на плечо, обнимая его, как будто он был единственной опорой, поддерживающей ее жизнь. Хоакин не хотел, чтобы было по-другому. Он не спешил удалиться, принять душ и уйти, как обычно делал с любовницами. Нет, что-то первобытное внутри него хотело оставаться так долго, как он мог, и сеять свое семя еще глубже, пока она не будет готова принять его снова.

Что-то внутри побуждало его сказать ей, что он любит ее.

Что бы она на это сказала? Знал ли он на самом деле, что такое любовь? Может быть. Вроде. Кто, черт возьми, знал? Все, что он мог сказать, это то, что Бейли поразила его на самом глубоком уровне, и он не мог представить, что ее не будет в его жизни.

И он, черт возьми, собирался справиться, когда ЛОСС и Маккиви придут за ней. Он отказывался думать о том, чтобы потерять ее. Его не было рядом, чтобы защитить своего отца или Нейта, но, Бог свидетель, он будет рядом с Бейли на каждом шагу, чтобы обеспечить ее безопасность.

Крепче обхватив Бейли, Хоакин поцеловал ее в шею, спустился по подбородку и вернулся к губам.

– Я не могу без тебя.

Она застыла, глядя на него, как будто понимала серьезность этого момента, как будто это связывало ее с ним так же сильно, как он чувствовал себя связанным с ней.

– Тебе и не нужно, я клянусь.

* * *

В ту ночь они почти не спали. Хоакин будил ее еще дважды, чтобы заняться с ней любовью, каждый раз медленнее и нежнее, чем в прошлый. В конце он сжал в кулаке ее волосы и посмотрел прямо ей в глаза, скользя глубоко в нее, уверенно, прямо и неумолимо. Он взял, она уступила. Но он тоже отдавал в ответ, с преданностью и удовольствием.

Утренее солнце выглянуло из-за плотных штор отеля, пробудив Бейли от тяжелого сна. Когда она перевернулась и приоткрыла один глаз, Хоакин сидел на своей стороне кровати, расстелив на простынях карту и держа в руке телефон. Он переводил взгляд с одного на другого и хмурился.

– Доброе утро, солнышко. – Он выглядел чистым и собранным, как будто уже принял душ и оделся, чтобы начать день.

– Почему ты не спишь? – она застонала.

– Слишком беспокоюсь. Я думаю о том, куда Виктор мог отвезти тебя, чтобы спрятать то, что, я очень надеюсь, является его исследованием. Я изучил всю эту карту, но там так много чертовых озер.

Схватив простыню, она села, поморщившись. Сидеть рядом с горячим парнем, с потом от их секса, все еще покрывающим ее кожу, и чувствовать своё утреннее дыхание, было чем-то, что она хотела исправить как можно скорее.

– Сейчас вернусь, – она вскочила, схватила рюкзак и направилась в ванную.

Быстро сходив в туалет, она запрыгнула в душ. Подставив голову под горячие струи воды и позволив им стекать по волосам и вниз по телу, она почувствовала себя удовлетворённой. Она застонала.

Внезапно занавеска для душа скользнула в сторону, и холодный поток воздуха коснулся ее кожи. Она открыла глаза. Хоакин наблюдал за ней горящим взглядом, который спрашивал, как быстро он сможет снова заполучить ее в свое владение.

Она покраснела и попыталась прикрыться занавеской.

– Что ты делаешь?

– Помимо того, что наслаждаюсь твоим видом? – съязвил он, вырывая занавеску у нее из рук. – Ты застонала, и я подумал, что тебе весело без меня.

Она цыкнула на него.

– Вода просто приятно ощущалась на моей коже, извращенец.

– Угу, – протянул он, оглядывая ее обнаженную фигуру с ног до головы.

– Так и было! А теперь ты бесстыдно подглядываешь за мной, как будто ты большой волк, а я твоя добыча.

– Мне нравится эта аналогия. Давай покончим с этим. – Он потянулся к ней.

Бейли отшатнулась, погрозив ему пальцем.

– Не раньше, чем я вымоюсь, и ты не накормишь меня. В противном случае мне придется позвонить в ООН или еще куда-нибудь и пожаловаться, что ты не соблюдаешь правила Женевской конвенции.

Он искреннее рассмеялся, и звук эхом отразился от стен маленькой ванной.

– Женевская конвенция? Ты не военнопленная, малышка.

– Я уверена, что те же правила применимы к похитителям, ставшим богами секса.

– Бог секса? Мне это нравится еще больше. – Его ухмылка стала шире. – Сегодня твой счастливый день. У меня уже есть кофе в кофейнике рядом с телевизором. Он дерьмовый, но это кофе.

– Звучит заманчиво, – сказала она, иронизируя.

– Да. И я уверен, тебе очень понравятся картонные кексы, которые я нашел в кухне внизу, когда искал карту.

– Не так уж и сильно. Кто ест это дерьмо каждый день? Ты что-то имеешь против белка?

Он пожал плечами.

– Я был ограничен периметром отеля, так как не хотел оставлять тебя больше чем на минуту.

Бейли вздохнул. Он был прав. Выбор был отстойным с точки зрения питания, но она не будет голодать.

– Отлично. Так ты используешь карту, чтобы попытаться выяснить, куда Виктор водил меня в детстве?

Он кивнул.

– Может ты помнишь какую-нибудь достопримечательность, которую вы посетили во время той поездки? Если это так, я должен быть в состоянии, по крайней мере, точно определить, куда он повез вас на север, юг, восток или запад. Прямо сейчас у меня ничего нет.

– Ты можешь оставить меня на минутку одну? Твое присутствие отвлекает.

– Потому что ты не хочешь, чтобы я смотрел на тебя? – Он усмехнулся. Он знал лучше.

– Нет. Потому что я не хочу набрасываться на тебя до завтрака. Я отвлекусь, и мы никогда не поймем, куда идти дальше.

– Достаточно справедливо. – Он кивнул в ее сторону, ухмыляясь. – Я приготовлю кофе и кексы, чтобы они были готовы, когда ты выйдешь из душа. Не заставляй меня ждать слишком долго, или я снова поступлю с тобой по-своему, будь проклята Женевская конвенция.

Бейли покачала головой и рассмеялась.

– Иди. Ты сумасшедший.

Хоакин неохотно ушел, а она закончила принимать душ, переоделась и почистила зубы. С полотенцем, обернутым вокруг мокрых волос, и чистой кожей, она снова почувствовала себя человеком.

Как только она вышла из ванной, он протянул ей приготовленный им завтрак.

– Вот, держи.

– По крайней мере, я знаю, что ты не собираешься морить меня голодом, требуя ответов. – Но маффин действительно выглядел так, как будто его произвели из переработанной бумаги. Она могла бы ворчать, но ценила его старания. Доставлять ему неприятности было просто забавно.

– Итак... что-нибудь уже есть? – спросила она его, кивая на карту на кровати.

– Ничего. Я мало что смогу сделать, пока не получу представление о том, в каком направлении двигался Виктор, когда вы все собрали вещи и покинули этот город. Мне нужно быстро во всем разобраться. Расчетный час в одиннадцать.

– У нас есть время, верно? Не может быть, чтобы было так поздно. – Бейли посмотрела на свой прикроватный столик и нашла часы. – Десять пятнадцать? Я так долго спала?