– Ублюдок, – знакомый голос раздался из гостиной. Каллум. Что он здесь делал?

Раздался приглушенный ответ, за которым последовал грохот.

– Хватит, вы оба, – кричал Рори громко и отчетливо.

Злость взорвалась, как бомба. Эти мужчины всегда ссорились, а теперь использовали ее как предлог. Не то, чтобы они нуждались в нем. Ее тело болело, но это было ничто по сравнению с болью, которую она чувствовала глубоко внутри. Было хорошо отложить и то и другое и дать волю ярости.

Тори намеревалась ясно дать понять, что с ними покончено. Сейчас и навсегда.

***

Ошеломленный, потрясенный, Оливер тащился прочь от двери ее ванной, прежде чем он сделал что-то крайне глупое, например, выбил ее ногой, бросил Тори через плечо и забрал ее с собой домой. Он вел себя плохо. Он взял на себя ответственность за это, как взял бы на себя ответственность за манипулирующую малышку, но он не дал бы ей того, что она просила.

Он нашел брюки и заставил себя надеть их. Что, черт возьми, произошло? Он едва мог уложить в голове тот факт, что она была девственницей. Он должен был что-то заподозрить, когда впервые сунул пальцы внутрь нее и почувствовал особенно тугую хватку ее влагалища. Он задавался вопросом, был ли у ее жениха крошечный пенис. Затем мысль о члене Джеймса Фенуэя внутри Тори вызвала особенно неприятные мысли, которые подтолкнули его к сильному и быстрому проникновению в нее, прежде чем разум возобладал, и он смог уговорить себя не прикасаться к ней. Потребность сделать ее своей переполняла его.

Что ж, теперь она была его. Его и только его. Ни один другой член никогда не наслаждался этой тугой киской. Определенно никакой другой член не оплодотворил ее. О чем, черт возьми, он думал? Он сунул ноги в носки и обыскал комнату в поисках рубашки. Он вообще не думал. Он наслаждался ее сладостью, какой мягкой и податливой она была для него. Он думал о том, как Каллуму нравилось связывать женщин, шлепать их и трахать. Он думал, что Тори будет выглядеть восхитительно, вся обтянутая веревкой, как подарок, ожидая, пока он развернет ее и насладится ею.

Она натянул рубашку и думал, как теперь ему разгрести это дерьмо. Небольшой блеск на полу привлек его внимание.

Ее кольцо. Он наклонился и поднял его.

Бедолага. Где-то в Техасе мужчина ждал свою маленькую девственницу. Мужчина узнает, что мир несправедлив.

Оливер взял ее. Теперь она была его ответственностью. Возможно, он даже женился бы на ней, но, ей-богу, он бы следил за ней, как ястреб. Он не позволил бы ей ни малейшей свободы действий, которую она могла бы использовать против него.

Один светлый момент? У него могут быть дети, о которых он мечтал. Они не сотрут тех, кого убила Ясмин, но, может, эти малыши облегчат боль и вину в его сердце.

Он положил кольцо в карман. Ее помолвка, бывшая, была лишь одним из вопросов, которые им нужно было обсудить после того, как она закончит дуться и выйдет из ванной.

Ты самый большой мудак в мире, Оливер Тарстон-Хьюз. Дуться? Ты лишил ее девственности без малейшей нежности и не дал ей взамен ни грамма удовольствия. Она тебе подчинилась, а ты на нее кричал, обвинял во всех грехах, а потом имеешь наглость говорить, что она дуется. Ты обещал ей доброту, и в ту минуту, когда ты закончил, ты выплюнул на нее всю желчь и яд. Ты ее не заслуживаешь.

Его внутренний голос часто имел слишком большое значение для его благополучия. Он оглянулся на дверь спальни. Он закрыл ее, потому что хотел пространства между ними. Он сказал себе, что это для того, чтобы не сжимать руками ее хорошенькую шею, но это была ложь. Ему нужно, чтобы двери были закрыты, чтобы он не вернулся назад, не упал на колени и не стал просить у нее прощения.

Он не мог этого сделать. Не важно, как плохо он справлялся, он не мог дать ей эту власть.

Почему нет? Ты дал Ясмин власть уничтожить твою жизнь. Она выиграла, тупой придурок. Если позволишь Тори уйти из твоей жизни, эта сука выиграет. Тебе стоило дать ей убить тебя.

Ему действительно больше нравилось, когда он просто ненавидел все и всех и жалел, что не умер в тот день во дворце. Но нет. Все это начало меняться, когда Тори вошла в его дверь в своих ярких цветах, улыбаясь той солнечной улыбкой, которую он так хорошо знал.

Она заставила его хотеть большего.

Так что вернись в ее спальню и начни сначала. Постучи в дверь и попроси ее поговорить с тобой, потому что ты действительно заботишься о ней. Признайся, что ты ужасно справляешься со всем. Уговори ее вернуться в постель и обними ее, дай ей все, чего она заслуживает, — доброту, близость, теплоту. Сделай это.

Как бы он ни хотел этого, Оливер находил такую перспективу ужасающей. Если бы он следовал этому голосу в своей голове, он был бы так уязвим для нее. Он еще не был к этому готов. Он не знал, будет ли он когда-нибудь готов.

Но он не мог уйти, если она забеременела. Он не был готов снова оставить своего ребенка беззащитным.

Он застрял, но он застрял с тех пор, как узнал правду о Ясмин и должен был столкнуться с его небрежным соучастием. Он просто не верил, что она способна на такое зло. Теперь он застрял и понятия не имел, как вырваться.

Он посмотрел на дверь между ними и пожалел, что не встретил ее, когда был моложе, когда верил во все это романтичное дерьмо, когда он мог дать ей то, что ей нужно.

И он отвернулся, потому что кольцо прожигало дыру в его кармане.

О чем он думал? Тот факт, что у нее была девственная плева, не делал ее невиновной. Она изменила жениху дважды за одну ночь с двумя разными братьями, и все же он стоял за ее дверью, как идиот.

Возможно, он не так много узнал от Ясмин, как он думал.

Стук в дверь Тори отвлек его от мыслей. Оливер взглянул на часы. Уже за полночь. Кто стучится к ней в этот час? Он пересек пространство и открыл дверь, только чтобы столкнуться с единственным человеком в мире, и он отдал бы полжизни чтобы не иметь с ним дело сегодня.

– Каллум, иди домой, – устало приказал он.

– Что ты здесь делаешь? – Каллум пристально смотрел на брата с чем-то похожим на шок и злость.

Рори положил руку на Каллума.

– Думаю, нам пора, Кэл.

Оливер вздрогнул. Теперь он мог видеть, какой огромной ошибкой был весь этот вечер. Он никогда не должен был следовать за Тори после бала, вообще не должен был искать ее. Тогда бы она не сбежала. Каллум мог оказаться в ловушке. Без сомнения, его младший брат был бы в восторге. Теперь ему пришлось столкнуться с тем фактом, что он не только взял то, что должно было стать призом ее жениха, но и трахнул возлюбленную своего брата.

– Тори рано ушла, я проводил ее домой.

– А потом разделся? – обвинил Каллум, хмуро глядя на расстегнутую рубашку. Он протиснулся в комнату, и его взгляд тут же опустился на пол. Он нагнулся и подобрал дизайнерское платье, которое ранее было на Тори. – И ее раздел.

Внутренности Оливера завязались в узел. Он надеялся, что Тори была просто еще одной в длинной череде интрижек его младшего брата, но опустошенное выражение лица брата говорило о том, что Каллум воображал себя влюбленным в нее.

Судя по всему, он устроил бурю дерьма.

– Каллум, я могу объяснить.

– Где Тори? – Спросил Рори. – Скажи, что она не спит, а ты не пытался уйти от нее.

У него не было возможности улизнуть. Не то чтобы он хотел. Он планировал поговорить с ней утром о том, чтобы сделать ее своей любовницей. Если она окажется беременной, он сделает ее своей женой. Теперь он мог ясно видеть, как этот план пойдет на пользу его братьям. Каллум был не единственным, кто думал, что влюблен. Рори тоже, и Оливер понял, что он будет злодеем.

– Я думаю, мы все должны сесть и поговорить. Я сделал ошибку сегодня. К сожалению, это не то, что я могу исправить.

Возможно, он связал себя с Тори. Возможно, он даже смог бы удержать ее, но, если бы он это сделал, у него был бы хороший шанс потерять своих братьев.

Лицо Рори вспыхнуло ярко–красным цветом.

– Скажи мне, что ты был нежен с ней. Она неопытна.

– Откуда ты знаешь? – теперь он ощущал, как нарастает ярость. – Каллум не единственный запустил руки в горшочек с медом?

– Не говори о ней так, – прошипел сквозь стиснутые зубы Каллум.

Ему не нравился собственнический тон в голосе брата. Каллуму нужно понять, что произошло сегодня и что из-за этого произойдет завтра. Оливер приготовил площадку своим нетерпеливым членом. Теперь им всем придется играть на ней. – Я буду говорить о ней так, как захочу. Я лишил ее девственности, так что теперь она под моей ответственностью. Вы двое держите руки подальше от нее.

– Оливер, ты не можешь обращаться с ней, будто она твоя собственность, – рявкнул Рори и стиснул зубы.

– Могу и буду. Если она забеременеет, меня заставят выйти за нее, и она будет вашей невесткой. Этот эпизод в конференц-зале будет последним подобным инцидентом, который я переживу.

– Беременна? Ты мог сделать ее беременной? – Рори выдыхал эти слова так, будто они были какой-то тайной, которая могла убить их всех. – У тебя нет презервативов?

Из всего, чего он стыдился, этого он стыдился больше всего.

– Я думал, что она на таблетках.

Он не мог сказать братьям, что пока он был в ее объятиях, он не думал ни о чем, кроме нее. Ничего другого не существовало, кроме ее рук вокруг него, ее тела, прижатого к нему. Он был недостаточно умен, чтобы надеть презерватив.

– Ублюдок! – Рявкнул Каллум и побежал на него, сжимая кулаки.

Оливер получил сильный удар в челюсть, от которого чуть не увидел звезды. Боль пронзила его голову. Он упал на землю, прежде чем осознал это.

Каллум набросился на него сверху и снова отпрянул с кулаком наизготовку.

– Ты все испортил.

– Остановитесь, вы оба, – Рори пытался встрять между ними.

Через всю комнату он услышал громкий треск.

– Вон!

Тори застыла на месте, остатки слез текли по ее лицу, когда она закричала на него. Может ли эта чертова ночь стать еще хуже?

Каллум скатился с него, усевшись на колени.