Она кивнула прежде, чем успела тщательно подумать. Что было бы действительно больно? С колотящимся сердцем и готовым телом она чувствовала себя так близко к тому, чего так сильно хотела. Да, она испытывала оргазм… но не от другого человека. Ей так хотелось узнать это ощущение, почему Пайпер светилась, когда ее мужья входили в комнату. Никто никогда не должен был знать. Она могла сохранить свое сердце нетронутым. И когда она вернется в Техас по истечении контракта, у нее останутся особые воспоминания о них.

Каллум быстро двигался, задирая ее юбку выше. Затем он прижал ладонь прямо к тому месту, едва прикрытому кружевными трусиками.

– Ты такая влажная.

Она не понимала этого.

– Прости.

Он зарычал и проник пальцами под резинку, прямо к ее плоти.

– Не извиняйся. Это все для меня. Если бы у меня было время, я бы опустился на колени и слизал все соки. Тебе бы понравилось? Понравился бы мой язык на твоей киске?

Она не могла сказать, но, если он делал это с таким же умением и изяществом, как и целовался, Тори готова была поспорить, что его рот был бы божественным.

– Да.

– Хорошо, потому что в итоге мы дойдем до этого. Мы все испробуем.

Она не могла дышать. Он провел одним пальцем вверх по ее бедру, по ее половым губам, прежде чем нашел ее клитор и потер мягкими круговыми движениями. Покалывание и жар нахлынули на нее. Конечно, она прикасалась к себе, но опыт ловких пальцев мужчины изменил ситуацию. Рука Каллума была огромной и восхитительно мозолистой. Такой мужской. Она раздвинула ноги, желая большего от него.

– Есть кое-что, о чем ты не спросила, – прошептал он ей на ухо, продолжая декадентскую пытку большим пальцем. Его пальцы играли у входа в ее лоно.

Тори едва могла поддерживать ход мыслей.

– Что?

Это был ее голос? Она звучала так хрипло и маняще, способная соблазнить мужчину до безумия. Тори никогда не представляла, что может звучать так соблазнительно. Ей понравилось.

– Это мое наказание, – прорычал Каллум. – Я собираюсь угодить тебе. Затем буду весь вечер ходить со стояком. В конечном итоге, тебя тоже постигнет наказание, любимая, за ложь, за то, что скрывала то, что принадлежит мне. Хочешь знать, что я сделаю с тобой?

– Боже, Каллум, это так приятно. – Почему он продолжает говорить? Она пододвинулась ближе, терлась о его руку, пытаясь украсть больше шокирующего удовольствия. – Не останавливайся.

Его свободная рука истязала ее сосок.

– Нет. Ты это не контролируешь. Если еще раз так двинешься, обещаю, твое наказание наступит раньше.

Она застыла. Его голос стал таким жестким, таким грубым. Она никогда не слышала, чтобы он вел себя, как угодно, кроме как нежно.

– Что ты делаешь?

Он снова обвел ее клитор, такой болезненно чувствительный. Он подвел ее прямо к краю.

– Я беру на себя контроль. Ты отлично справляешься со своей работой, и ты должна знать, что я постараюсь следовать всем твоим советам, когда дело доходит до зала заседаний, но я хозяин в спальне или где бы я ни трахал тебя. Он вставил в нее палец и зашипел. – Ты так сильно сожмешь мой член. Ты такая горячая, влажная и зрелая. Будет адом ждать, когда я попаду внутрь тебя.

Его слова растопили ее вместе с его прикосновением. Ей потребовалось все, что у нее было, чтобы не двигаться. Заставив ее оставаться неподвижной, он лишил ее всякого контроля. Он взял власть, чувственно пытая ее. Украл ее способность думать. Обычно у ее разума не было выключателя. Теперь она могла сосредоточиться только на том, чтобы делать все необходимое, чтобы держать его руки на себе.

– Пожалуйста, Каллум.

Его толкался двигался внутри нее, двигаясь идеально в такт с большим пальцем на клиторе. Между ее бедрами нарастало давление. Столько восхитительного давления. Она двигалась к чему-то, чего никогда не чувствовала. Все те маленькие удовольствия, которые ей удавалось доставить себе, были ничем по сравнению с мерцающим взрывом, который она чувствовала прямо за поворотом. Так близко. С ее телом, готовым к прыжку, она знала, что была близко.

– О, все это нравится Каллуму, – пробормотал он. – Но ты дашь мне еще больше. Как только мы устроимся и обсудим все условия – да, мы будем вести переговоры, несмотря на то что я сказал ранее, – ты заплатишь за ложь. Ты должна мне за все те долгие месяцы, которыми ты разлучила нас. Я бы соблазнил тебя в тот день, когда мы встретились, если бы не это дурацкое кольцо на твоем пальце.

Она сидела, широко раскинувшись, стараясь быть такой послушной. Она схватила его свободную руку и держала, пока он погружал и доставал свой толстый палец из нее. Он прижал свой твердый член к ее бедру. Сколько бы она ни фантазировала о том, что она женщина, которая причиняет ему боль, реальность казалась сюрреалистичной. Но это было правдой. У великолепного Каллума Тарстон-Хьюза была на нее эрекция. Плохой мальчик из футбольного мира хотел ее, и он доказывал это.

Ей бы следовало, но Тори не откажет ему сейчас. Если бы он встал между ее ног и попытался заняться с ней любовью, она, скорее всего, была рада этому. У приличия и профессионализма не было шансов против обжигающей жажды, которую он создал внутри нее. В этом заключалась опасность подобраться слишком близко к любому из них. Она всегда знала это, чувствовала кайф с того момента, как встретила их всех, но теперь рев возбуждения заглушил предупредительные звоночки в ее голове.

– Твое наказание, любимая? Я отшлепаю твою восхитительную попку, – пообещал он. – Очень скоро. Пока она не станет розовой и идеальной, а ты не станешь умолять трахнуть тебя.

Тори резко вдохнула. Она не смутилась его мягкой угрозы. На самом деле, она представила, как он отшлепает ее. Положит ли он ее к себе на колени или скажет наклониться перед ним? Будет ли он медленно задирать ее юбку или прикажет ей встать перед ним обнаженной?

Концепция Каллума, шлепающего ее по заднице своей рукой, не должна быть привлекательной. Она всегда считала себя сильной, независимой женщиной, поэтому такое наказание от мужчины, который намеревался контролировать ее в сексуальном плане, должно было привести ее в ужас. Наоборот, это просто сделало ее плоть более влажной и более готовой к члену Каллума.

– Дай мне увидеть, как ты летишь, любовь моя. Дай мне увидеть, как ты прекрасна, когда сдаешься. – Каллум прижался к ее бедру, его эрекция настойчиво прижималась к ней. – Кончи для меня.

Его большой палец сильно надавил, а второй палец согнулся внутри ее лона, найдя точное место, которое отправило ее прямо через край. Давления слились. Вспышка удовольствия ослепила. Эйфория разлилась по ее венам, и ее тело дернулось. Своим поцелуем Каллум поймал ее крик, проглотив звук своего имени на ее губах.

Затем блаженство взяло верх, и она обмякла в его объятиях, совершенно довольная дымкой удовольствия, в которой оказалась окутанной.

Внезапно из двери хлынул яркий луч света, и она услышала знакомый голос.

– Значит, пока я разбираюсь с одной из твоих бывших любовниц, ты здесь с другой.

Оливер.

Дымка Тори рассеялась, и воцарилась холодная реальность. Она ахнула и попыталась слезть со стола.

Он застыл и смотрел.

– Тори?

Она закрыла глаза, ужас разлился по ее телу. Что она делала? Нет, что она наделала?

Без всякой спешки Каллум вытащил руку из ее трусиков и обнял ее.

– Прости, Олли. Мы старались быть тихими.

Она поняла, как она, должно быть, выглядела, когда Оливер открыл дверь и увидел ее в перекошенном платье, с раздвинутыми ногами. Она была похожа на любовницу Каллума. Как его шлюха.

Она выскочила из объятий Кэла и покачнулась на пятках. О Боже. Лучшие представители лондонского общества и многие из худших репортеров бульварной прессы находились менее чем в сотне футов от нее, разделенные несколькими тонкими стенами, и она позволила себя ощупать плейбою, который уложил в постель сотни женщин, потому что в тот момент, когда он коснулся ее, ее мозг расплавился.

Слезы наполнили ее глаза, когда она подтянула лиф своего глупого платья повыше. Когда она впервые примерила его, шелковое зеленое платье заставило ее почувствовать себя элегантной и сексуальной. Теперь, несмотря на дорогое платье, она чувствовала себя дешевкой.

Какая кретинка вела себя таким образом и надеялась сохранить свою работу? Только глупая.

– Тори? – Каллум был рядом, разглаживал ее юбку. – Любимая, позволь помочь тебе.

Она отпрянула от него.

– Нет. Я должна идти. Оливер, я понимаю, что в моих услугах больше не нуждаются. Пожалуйста, дайте мне знать, сколько я должна тебе откупных за контракт, и я вышлю тебе чек. – Позже она придумает, как собрать деньги. – Я оставлю тебе имя того пиарщика в Нью-Йорке, о котором я упоминала вчера.

Но ни за что на свете она не вернется в офис Тарстон-Хьюзов с высокоподнятой головой. Никогда снова. Определенно нет, судя по ледяному взгляду Оливера. Она съежилась от его осязаемой ярости и презрения.

– Мы обсудим это позже, – отчеканил Оливер. – Если вы двое закончили, присоединяйтесь к балу. Мисс Глен, вам стоит привести себя в более презентабельный вид, если только этот сбор средств не был просто предлогом, чтобы привлечь внимание таблоидов к вам. Если это так, то не стесняйтесь входить на вечеринку, выглядя так, как будто вы только что занимались сексом. Пресса напишет о вас неприятную историю, но не думайте, что небольшое смущение как-то повлияет на моего брата. Он привык, что его ловят на месте преступления.

Каллум встал перед ней, словно пытался защитить ее.

– Если ты зол, то злись на меня. Не будь мудаком с ней.

Она ненавидела стоять в собственной тени, словно кусок мусора, когда мгновение назад она была так близка к Каллуму. Такова был обман секса для женщин, поняла она. Акт мог быть таким красивым и интимным. Как только все заканчивалось, она становилась обычной шлюхой.