19

Вслед за хозяином Дженни и Скотт вновь пересекли лабиринт коридоров и лестниц, пока не остановились перед одной из дверей. Гринхолм взялся за ручку, повернулся к гостям и произнес:

— Сейчас вы войдете в святая святых этого дома. Кроме Дэвида и Эдны, никому не позволено переступать этот порог. Это моя единственная блажь богатого человека. Эту комнату я подарил Мэри два года назад на сорок пятую годовщину нашей свадьбы.

Гринхолм толкнул дверь. За ней открылось обширное помещение, гораздо более просторное, чем можно было предположить по скромному входу. Огромный зал от пола до потолка занимали деревянные леса, за которыми виднелась еще одна дверь.

— Что это? — удивилась Дженни. — Похоже на оборотную сторону театральной декорации.

— Это не то, чтобы декорация… Видите ли, мы с Мэри начинали совместную жизнь в небольшом доходном доме за Грейт-Кинг-стрит в Эдинбурге. Мы были там очень счастливы. В те времена все было просто. Я работал инженером и не управлял никаким капиталом. Мне кажется, что, несмотря на комфорт нашего нынешнего особняка, Мэри всегда скучала по той маленькой квартирке. И вот, три года назад я узнал, что здание собираются сносить, и у меня возникла безумная идея забрать себе нашу квартиру…

— Вы создали ее копию? — изумленно воскликнул Скотт.

— Это не копия. Я полностью перенес ее сюда. Я обратился в компанию, которая несколько лет назад камень за камнем разобрала древний испанский монастырь и затем восстановила его недалеко от Нью-Йорка. Я даже решился побеспокоить одного из специалистов, участвовавших в переносе египетского храма Абу-Симбел, несмотря на то, что этот человек давно отошел от дел…

— Ради вашей с женой первой квартиры?

Скотт ушам своим не верил.

— У каждого свой исторический памятник, доктор. Все было разобрано, разделено на блоки, пронумеровано и здесь скрупулезно собрано заново. Вы бы посмотрели на этот пазл! Мне также нужно было найти обои и мебель того времени. Увидев свой подарок, Мэри едва не упала в обморок! С начала своей болезни она, кажется, чувствует себя здесь в большей безопасности. И спим мы теперь в этой квартире… Что до моей жены, то она проводит здесь почти все время.

Когда Гринхолм открыл дверь, скрытую в глубине строительных лесов, у Дженни и Скотта перехватило дыхание. Сделать шаг вперед было все равно что шагнуть в прошлое. Внезапно они оказались в крошечной квартирке, где застыла эпоха, которой они даже не знали. Обои с крупным рисунком, вышитый абажур, исчезнувшие ныне предметы домашнего обихода, а из окон — вид на город, реальный, как сама жизнь. Ощущение было поразительным. Внимание, с которым Гринхолм отнесся к каждой детали, от переключателей до диванных подушек, искренне восхитило Дженни. Даже деревянный пол скрипел.

Из небольшой гостиной открытая дверь вела в спальню, посреди которой стояла большая кровать. Лежащая на ней женщина, несмотря на болезнь, имела очень элегантный вид, и казалась пусть и усталой, но не утратившей чувства собственного достоинства. Она сразу вызывала уважение. Приблизившись, Гринхолм взял ее за руку, и только тогда она подняла на него глаза.

— Мэри, дорогая, это доктор Кинросс и профессор Купер. Ты помнишь, я рассказывал тебе о них?

Миссис Гринхолм улыбнулась и словно вся засияла от этой улыбки.

— Ну конечно помню. Как мило, что вы пришли навестить меня.

Скотт подошел поближе, чтобы поздороваться с дамой. Холд занял кресло в стороне. Дженни тоже подошла к кровати.

— Молодая леди — врач, не так ли? — спросила Мэри, пытаясь сесть.

— Добрый вечер, мэм. Пожалуйста, не двигайтесь. Отдыхайте.

— Я только и делаю, что отдыхаю! И уже порядком устала от этого! Который сейчас час?

— Почти девять вечера, — ответил Скотт.

— Девять… А я даже не помню, обедала я сегодня или нет.

— Если ты голодна, я могу попросить Эдну приготовить тебе что-нибудь, — сказал мистер Гринхолм.

— Нет, нет, не стоит. Не хочется злоупотреблять любезностью нашей милой соседки.

Мэри опять попыталась сесть в постели. Мистер Гринхолм помог ей, подложив под спину подушки.

— Я не знаю, что у меня, — вновь заговорила она, разглаживая руками покрывало. — Должно быть, бронхит. На днях приходите к нам ужинать, прошу вас! Наша квартирка маленькая, но мы как-нибудь поместимся. Уильям рассказал мне, как он вас ценит, а он так говорит далеко не про каждого из своей лаборатории.

Она засмеялась.

— В прошлый понедельник мы отмечала назначение Уильяма на новую должность, и нас здесь собралось больше двадцати человек. Сначала мы осторожничали, говорили тихо и ходили на цыпочках, а потом, как это обычно бывает, разговоры оживились, заиграла музыка… Но соседи даже не пожаловались. Как это было хорошо! Я купила маленькие французские пирожные в новом магазине «Марроуз» на Дандас-стрит. Какие они были вкусные!

Гринхолм погладил жену по руке. Скотт, которому в клинике часто приходилось наблюдать подобные сцены, давно привык к ним. Он научился изображать вовлеченность, слушая речи пациентов, в то время как его мозг работал на всех оборотах, анализируя и подбирая диагноз. Дженни редко приходилось иметь дело с больными, и с явным бредом столкнулась впервые. Она была потрясена.

Мэри продолжала говорить, теряясь в закоулках своих воспоминаний, заново переживая давно минувшие события, уже без всякой логики. Остальные слушали молча.

Гринхолм пожал руку жене и посмотрел на Скотта и Дженни. Крепкий мужчина, он выглядел сейчас совсем разбитым. Взглядом, полным надежды и невыразимой грусти, он молил о помощи. Что угодно, только не бездействие. Оба ученых поняли эту беззвучную просьбу, с которой он обратился к ним из самой глубины своей души.