88
Оказавшись под прикрытием бронированной двери, доктор опустил Холда на пол.
— Прошу вас, не шевелитесь. Говорите со мной.
— Торгуйтесь. Скажите им, кто вы. Соврите, что я притащил вас сюда силой и попытайтесь выбраться.
— Чем советовать подобное, уж лучше молчите. Я, конечно, не эксперт, но, по-моему, они не настроены на переговоры.
Кинросс осторожно приподнял одежду на раненом. Пуля попала Дэвиду в живот.
— У вас есть ощущение крови во рту?
— Не знаю. Не могу сказать.
— Как так? Вы чувствуете вкус крови или вы его не чувствуете?
— Я не знаю, доктор. Мне так больно, что кроме боли, я ничего не чувствую.
— Постарайтесь.
Скотт схватил свой рюкзак стал искать в нем аптечку.
— Боюсь, то, что у нас есть, сейчас не сильно вам поможет…
— Доктор, послушайте меня.
— Мне придется воспользоваться вашим ножом, чтобы разрезать одежду. Мне нужна ясная картина. Я должен знать, где застряла пуля.
— Скотт, — с усилием проговорил Дэвид, — у вас есть шанс выбраться отсюда. Вы обязаны им воспользоваться.
Кинросс разрезал ткань до уровня груди.
— Рана чистая. Вы теряете много крови. Надеюсь, никакой из жизненно важных органов не задет.
— Хватит осмотров…
Окровавленной рукой Холд схватил доктора за запястье и заставил его прислушаться.
— Я объясню вам, как обменять вашу жизнь на это хранилище. Возьмите мой детонатор и электронную карту, которая активирует самоликвидацию. Тогда они уже не смогут вами пренебречь. Под угрозой взрыва они позволят вам уйти.
— Вы болтаете невесть что.
— Они сейчас по другую сторону двери наверняка обсуждают, как добраться до нашей шкуры.
— Думаете, я не догадываюсь? Им достаточно перекрыть нам доступ воздуха и подождать два-три дня. А потом подобрать нас, как дохлых крыс.
— Ну так послушайте меня и не упустите ваш последний шанс.
— Нет, это вы послушайте меня, — голос доктора стал жестким. — Как-то вы мне сказали, что моя работа — устранять последствия катастроф, а ваша — их предотвращать. В нашей ситуации о предотвращении речи больше не идет, поэтому мяч теперь на моей стороне.
— Вы не понимаете…
— Нет, это вы не понимаете, Дэвид. Сейчас нам удалось отсрочить конец. И меня учили всегда, несмотря ни на что, бороться за жизнь.
— Я все равно умру. Так пусть хотя бы моя смерть не будет бесполезной.
— Не знаю, что вы пытаетесь доказать, но у вас ничего не получится. Вдвоем нам не выстоять против Брестлоу. Сейчас мы должны спасти свою жизнь, а там посмотрим. Мы справимся, если вы мне поможете.
— У меня больше нет сил.
— Дэвид, если вы сдадитесь, Брестлоу победит.
— Люди вроде него недосягаемы, они управляют нашим миром.
— Каким бы он ни был всемогущим, ему не удалось меня убить, а благодаря вам мы проникли в его логово.
— Я привел вас в пасть к волку.
— Ну хватит, вы не оставили мне выбора. К черту врачебные тайны. Я раскрою вам один маленький секрет, Дэвид. Мне известно, почему вы здесь. Я знаю, за что вы так ненавидите Брестлоу. Я знаю вашу «хорошую причину». Брестлоу пытался убить вашего отца, вот почему вы так жаждете его крови.
Холд замер.
— О чем вы говорите?
— Я был рядом с Уильямом Гринхолмом, когда он пришел в сознание в больнице. Сперва он бредил, не отдавал себе отчета в том, что говорит. Его первые слова были не о жене, а о сыне… Мне не потребовалось много времени, чтобы понять…
Дэвид вздрогнул. Кинросс заговорил снова.
— Я не знаю, зачем вы носите эту маску, мистер Холд. Должно быть, она очень тяжела… Сейчас самое время от нее избавиться.
Холд поднял глаза.
— Я рад, что первым узнали об этом именно вы. Когда я провалил экзамен на инженера, мой отец испугался, что я не смогу управлять его наследием. Поэтому он отослал меня. Я овладел множеством профессий, даже послужил в армии. Затем он снова призвал меня к себе. Но он не хотел, чтобы его сотрудники видели во мне хозяйского сына и сохранил мое инкогнито. В итоге мы оба стали заложниками взятых на себя ролей. Это было единственным предметом разногласий между ним и Мэри… моей матерью.
Говоря, Дэвид будто избавлялся от груза, который тяготил его много лет. Он закашлялся и добавил:
— Скажите моему отцу, что я на него не сержусь.
— Вы сами это ему скажете. Мы выберемся, Дэвид. Я снова вернусь к своей работе, а вы наконец заживете собственной жизнью.