Официант поставил перед нами наши напитки. Он спросил, готовы ли мы сделать заказ, но Эйс отмахнулся от него.
Я наблюдала, как пузырьки поднимаются по стенкам моего стакана и всплывают на поверхность, слушала, как они шипят.
— Он так и не вернулся домой, — продолжила я. — В тот день я была зла на родителей. Потому что они солгали. Потому что они поили его чаем вместо того, чтобы начать химиотерапию, — я повертела стакан в пальцах. — Я не знаю, спасла ли бы его химиотерапия, но она могла бы продлить его жизнь. В любом случае, с того дня я решила, что хочу научиться спасать людей.
Я посмотрела на Эйса.
— Перед смертью Холли сказала мне, что фейри обладают целебной силой, что у лучших врачей есть кровь фейри. Ещё одна причина, по которой я бы никогда не выбрала охотника, Эйс. Я не говорю, что магия лечит лучше, чем реальные знания, но я воспользуюсь любым преимуществом, которое смогу получить.
— К сожалению, наша магия не может исцелить всё, — его взгляд прошёлся по моему обнажённому плечу, опустился вниз по руке к пластырю телесного цвета, который я обменяла на белую марлю и стерильный компресс. — Как твоя рука?
— Лучше.
Он поднял свой стакан и задержал его передо мной.
— За то, чтобы твои мечты сбылись.
Я чокнулась своим бокалом с его. Сделав глоток, я спросила:
— Так о чём же ты мечтаешь, Эйс Вуд?
Он откинулся на спинку стула с высокой спинкой и потягивал виски.
— Я мечтаю, чтобы мы могли научиться жить в мире в Неверре. Что Благие, Неблагие и калидум работают вместе, а не друг против друга. Что моя младшая сестра обретает свой голос. Что мой отец слушает меня, а не Грегора и Лио. Чтобы охотники никогда не убивали других фейри. Что однажды я буду свободен и навсегда покину Неверру.
— Неужели это действительно такое плохое место для жизни?
— Оно неплохое, но всё идёт не так, как должно быть. Мы живём в архаичные времена, когда всё, все отношения просчитаны. Где подавляется свобода слова. Тебе нужно завести правильных друзей. Если ты сделаешь неправильные выводы, тебе будет объявлен выговор. И наказание.
— У тебя много друзей? Кроме Круза?
— У меня есть двое, но мне сказали, что они не те друзья.
— Кто тебе это сказал?
— Отец, мать, Грегор, мои верные друзья...
— Ты всё ещё видишь своих неправильных друзей?
Он поставил свой пустой стакан и опёрся локтями о стол.
— Я сейчас сижу напротив тебя?
— Да.
— Ты думаешь, я позволяю людям диктовать, что мне делать?
— Разве они тебя не наказывают?
— О да.
— Как?
— Я не буду перечислять тебе все мои наказания, но моё последнее — жениться на наложнице моего отца и признать отцовство их ребёнка.
Я опрокинула свой бокал шампанского. Он не разбился, но содержимое вылилось и потекло на колени Эйса.
— Мне жаль.
— Мне тоже очень жаль себя.
Я не думала, что он имел в виду его промокшие серые джинсы.
Официант снова вышел из темноты с салфеткой в руке. Он начисто вытер стол, затем протянул Эйсу свежую салфетку.
— Мы возьмём два дегустационных меню и ещё два таких же, — Эйс указал на наши пустые бокалы. — Ты ешь всё, верно?
Я кивнула. Официант снова отступил в темноту.
— Почему у стольких человеческих девушек аллергия на всё подряд? — спросил он.
— Они следят за своим весом.
— Ты следишь за своим весом?
— Нет. Хотя я должна была бы. Я слишком часто забываю поесть.
— Как можно забыть поесть?
— Живёшь над оживлённым кладбищем в оживлённом городе. У человека есть много забот, например, пережить всех её посетителей.
Эйс усмехнулся.
— Мне было интересно кое-что, что я узнала из книги Холли — я должна сказать, Лея. Очевидно, её написала мать Холли... Почему ты хмуришься? — спросила я.
— Эм, Холли — это Лея. Она просто сменила имя, когда вернулась в Роуэн. Было бы подозрительно, если бы она этого не сделала.
— Что? — я взвизгнула.
— Тебе не показалось странным их сходство?
Единственная фотография Леи, которую я когда-либо видела, была на моей тумбочке. Она была молода на ней. Я знала Холли только как старую женщину.
— Но Лея умерла в... когда она умерла? — Она похоронена на нашем кладбище, рядом с Чатвой.
Воспоминание об их одинаковых шрамах вернулось ко мне. Я закрыла ладонью рот.
— Чёрт возьми… Холли была Леей? — Почему я так удивилась? Я ужинала с фейри. Я двигала воду своим разумом. В этот момент меня уже ничто не должно было шокировать.
Эйс выглядел удивлённым.
— Почему ты мне не сказал? — прошипела я.
— Ты никогда не спрашивала.
— Как я могла спросить?
— Ты могла бы спросить: "Холли и Лея — один и тот же человек?"
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Не думал, что это будет иметь значение.
Технически, это было не так. Хотя я могла бы спросить её о Чатве и о её отце. Знала ли она их дедушку? Или он умер до того, как они родились? Моё генеалогическое древо было несколько расплывчатым. Может быть, мне стоит нарисовать...
— Что ты собиралась рассказать мне о книге Холли? — спросил он, по-деловому сцепляя свои длинные пальцы на столе. — Чему ты там научилась?
Что я хотела ему сказать? Мне пришлось покопаться в мыслях… Чудесным образом это вернулось ко мне.
— Я узнала, что первый портал, который открыли ваши люди, был на маяке Белла-Пойнт. Почему Мичиган? Почему бы не Лондон, или зона 51, или ещё что-нибудь более захватывающее?
— Когда был построен и заколдован первый астиум, позволяющий нам путешествовать, он привёл нас в этот штат. Только гораздо позже мы узнали, как запрограммировать GPS-координаты в астиумах.
Я уже собиралась расспросить его подробнее об этих астиумах, когда официант принёс нам закуски, разложенные на изящнейших керамических блюдах. Маленькие произведения искусства: блестящие ломтики рыбы, расположенные веером и усеянные густым соусом и веточками шисо; обжаренные во фритюре рисовые шарики, увенчанные пряным татаки из тунца; нежные креветки, разрезанные пополам и поданные в бокале для мартини.
Палочками для еды я отщипнула кусочек рыбы, обмакнула его в соус, затем положила на язык, где он растаял.
Должно быть, я застонала от удовольствия, потому что Эйс улыбнулся.
— Вкусно?
Я покачала головой.
— Невероятно.
Он попробовал один, затем кивнул.
— Даже для тебя? — спросила я.
Он нахмурился.
— Что ты имеешь в виду, даже для меня?
— Я имею в виду... ты живёшь здесь уже давно, и у тебя безграничная сумма денег. Ты должен всё время есть вкусную еду.
Он уставился на меня через стол с такой пристальностью, что я опустила взгляд.
— Хочешь верь, хочешь нет, но я всё ещё открываю восхитительные вещи.
Я взяла креветку на вертеле и отправила её в рот. Аромат взорвался на моём нёбе, на мгновение уничтожив моё нарастающее беспокойство. Однако после того как я проглотила, нервозность вернулась, окутав меня жаром, который заставил меня пожалеть, что я не сижу под вентиляционным отверстием кондиционера.
— Ты в порядке, Катори? — спросил он.
Я с трудом сглотнула и кивнула. Должно быть, он использовал каптис. Это было единственным логическим объяснением моей тревоги. Я собиралась сказать ему, чтобы он прекратил, но что, если... что, если он им не пользовался?
— Покажи мне, как работает капсис? — спросила я вместо этого. — На мне. Покажи мне, — если бы я не чувствовала себя иначе, то, по крайней мере, была бы уверена, что мной манипулируют.
Он приподнял бровь.
— Ты уверена?
— Да, — мой пульс уже участился.
Ни один мускул на его лице не дрогнул, только глаза сместились. А потом что-то тёплое и мягкое коснулось моей кожи, потекло по подбородку, шее, скользнуло между грудями, по ним. Мои соски затвердели. Я хотела вцепиться в шёлк, который сковывал мои груди, освободить их. Его губы приоткрылись, и на секунду я подумала, что он собирается наклониться, сорвать ткань зубами и провести языком по моей чувствительной коже.
Он смотрел на них. Он хотел их. Хотел меня.
Нет! Я ему не нужна. Я моргнула, на мгновение пораженная мыслью, которая противоречила всему, что я чувствовала.
Моё колено стукнулось об его под столом. Это было всего лишь колено, но оно вызвало серию взрывов на моих бёдрах. Неужели он тоже это почувствовал?
Я наблюдала за его лицом, наблюдала за его приоткрытыми губами. Он действительно хотел меня.
Я скользнула рукой под стол, коснулась его ноги, провела пальцами вверх по его твёрдому бедру, всё время не сводя с него пристального взгляда. Его зрачки запульсировали, когда мои пальцы медленно поднялись выше. Как раз перед тем, как я смогла провести по нему костяшками пальцев, он отпрянул, заскрежетав ножками стула.
Моя рука соскользнула с его колен.
Тихий вздох вырвался у меня.
Что, чёрт возьми, я только что сделала?
Покраснев, я вернула пальцы на салфетку и уставилась на лопающиеся пузырьки шампанского.
В двух вещах я была уверена: во-первых, он никогда раньше не использовал каптис против меня, во-вторых, я была в беде.