Райдер зарычал на меня, его рот растянулся в мрачной улыбке, когда он переместился прямо в мое личное пространство, прижавшись лбом к моему. — Ты хочешь отыграться? — бросил он вызов. — Хочешь причинить кому-нибудь боль? Это прекрасно, детка, я буду твоей грушей для битья, если это то, что тебе нужно. Но это не поможет тебе найти ответы, которые ты ищешь.

Мои кулаки сжались от желания снова наброситься на него, как он предлагал, и мои клыки оскалились, когда гнев свернулся в моем нутре, но прежде чем я смогла поддаться ему, Габриэль поймал мою руку и заставил меня посмотреть на него.

— Число пять было последовательным, — сказал он, как будто это могло что-то мне предложить. — Оно означает свободу и тягу к приключениям. Если это число связано с Гаретом, то, возможно, это потому, что он действительно где-то там испытывает эти вещи.

Я ухватилась за эту мысль изо всех сил и кивнула, пытаясь вспомнить, была ли пятерка одним из нумерологических чисел Гарета или нет. Оно было знакомым, так что возможно, но моя общая ненависть ко всему, что слишком сильно зависит от судьбы, не позволяла мне быть уверенной. Я никогда не обращала внимания на все, что утверждало, что наша судьба находится под контролем, потому что я всегда была полна решимости быть хозяйкой своей собственной. И я действительно плохо разбиралась в нумерологии.

— Иногда Зрение — это проклятие в той же степени, что и благословение. Оно не работает по первому требованию. Оно не всегда дает нам ответы, которые нам нужны. А некоторые из ответов, которые оно дает, настолько ужасают, что я хотел бы даже не знать, что нас ждет, — Габриэль перевел взгляд на Райдера, и его брови сжались, прежде чем он снова посмотрел на меня. — Я не перестану искать ответы на наши вопросы, но иногда наши судьбы не в наших руках. Все, что мы можем сделать, это молиться звездам об отсрочке, даже если эти молитвы останутся без ответа.

— Я не смирюсь с этим, — прорычала я.

— Я тоже, — поклялся он. — Я просто хотел бы видеть больше.

— Проведи жертвенное чтение, — твердо предложил Райдер, и глаза Габриэля расширились, когда они устремились на него.

— Нет, — мгновенно ответил он.

— Почему нет? — потребовала я, хотя и понимала, почему он колеблется, но я бы отдала все, чтобы найти Гарета.

— Потому что это темная магия, и она невероятно опасна. Даже если бы это было не так, мне бы понадобилась кровь и прочее как от тебя, так и от меня самого, а потом еще и кинжал для отвода, потому что кухонным ножом этого не сделаешь. У меня нет ничего подобного, и я не хочу, чтобы меня отправили в тюрьму Даркмор за то, что я раздобыл такой нож, — твердо сказал Габриэль.

— Но тогда ты сможешь его увидеть, не так ли? — Райдер надавил, игнорируя вспышку ярости в глазах Габриэля, в то время как моя грудь вздымалась от надежды на эту идею.

— Прекрати вбивать подобные идеи в ее чертову голову, — шипел Габриэль, словно желая исключить меня из этого разговора. — Кроме того, я ни черта не знаю о темной магии и о том, как ее можно использовать для подобных гаданий. Все, что я знаю наверняка, это то, что люди, которые возятся с Царством Теней, не понимая, что они делают, могут быть затянуты внутрь, и их души будут вырваны прямо из их гребаных тел.

Мои глаза расширились, и я посмотрела на Райдера, гадая, знал ли он об этом, но он только пожал плечами, подтверждая, что знал. — Так, может, нам нужно найти кого-то, кто уже знает, как с этим обращаться, — отчеканил он, но Габриэль уже качал головой.

— Нет. Ни за что, блядь. Знаешь, Райдер, иногда я позволяю себе забыть, какой ты на самом деле псих, но в такие моменты, как этот, я вспоминаю, почему я раньше думал, что ты не годишься для нашей девочки.

Габриэль прижался коротким поцелуем к моему лбу, а затем без лишних слов взлетел в небо, ускоряясь так быстро, что через несколько секунд он был лишь точкой в небесах.

Я повернулась к Райдеру, пожевав нижнюю губу, так как слова предостережения Габриэля боролись с отчаянным желанием сделать все возможное, чтобы снова воссоединиться с братом, чего бы мне это ни стоило.

В течение нескольких долгих секунд глаза Райдера были темными от того, что, я могла бы поклясться, было больше, чем просто ярость — как будто слова Габриэля действительно только что пробили твердую оболочку его сердца и разрезали его. Но в мгновение ока этот взгляд снова исчез, и он обхватил мои щеки ладонями, придвинув свое лицо так близко к моему, что наши губы соприкоснулись, когда он заговорил со мной.

— Я психопат, детка, — прорычал он. — И в отличие от твоих других парней с их высокими моральными принципами и границами, которые они отказываются пересекать, я хочу, чтобы ты знала, что нет такой глубины, до которой я бы не опустился ради тебя. Я готов обменять свою душу ради тебя. Я сделаю все что угодно ради тебя. Никогда не ошибайся, думая, что я этого не сделаю. Так что если мне придется пожертвовать собой, чтобы найти твоего брата и залечить ту боль, которую я чувствую в твоем сердце, считай, что я сделал это. Неважно, какой ценой, я заплачу. Даже если мне придется перерезать себе горло и истечь кровью у твоих ног. Я умру счастливым, зная, что это было ради тебя.

Его рот прижался к моему прежде, чем я успела ответить на это, и он поцеловал меня жестко, грубо, требовательно, со вкусом его преданности и грехов на его душе. Он все еще был очень голым после того, как сместился, и явно не стыдился этого, с силой толкаясь в меня своим твердым членом так, что это недвусмысленно напоминало мне, что я теперь его создание.

Но прежде чем я успела уступить требованиям его тела, он так же внезапно оторвался от меня и спустился в комнату Данте, не оглянувшись назад, оставив меня обдумывать все, что мы только что обнаружили, и горевать о том, что это ничего не изменило. Пока что.

***

Мы все были напряжены, когда вернулись за ворота Академии Авроры в первый день занятий. Мы впятером подъехали на грузовике Данте, он и Райдер сидели вместе на передних сиденьях.

Это было то, что нужно. Мы должны были признать это, признать, кем мы были друг для друга, и надеяться, что оставшиеся враждебные члены Лунного Братства не придут, чтобы убить нас всех. И я даже не собиралась позволять себе думать о Короле, о Черной Карте, о моем пропавшем брате, о смутной угрозе, которая все еще висела над головой Габриэля из его прошлого, о наших проблемах с Лайонелом Акруксом или об этом дерьмовом шоу, которое было моей семейной драмой — и нет, я все еще не сообщила маме о появлении Марлоу, но, как змеиная сучка, я уточнила в оздоровительном центре, что резидентам не дают доступ к национальным новостям. Так что да, я использовала смесь избегания и отчаяния, чтобы продержаться эти дни, дополненную дозой надвигающейся неизбежной гибели из бесчисленных источников, но, видимо, таков был наш стандарт. Мило.

Не успели мы выйти из машины, как на стоянку примчался Клан Оскура, завывая и взволнованно крича, призывая нас присоединиться к ним, словно это была чертова коронация или что-то в этом роде. Неподалеку от них появились Итан Шэдоубрук и верные члены Лунного Братства, хотя они все равно старались не смешиваться с Оскурами напрямую. Может быть, сейчас и был мир, но они все еще были отдельными бандами. Они по-прежнему соперничали, просто — надеюсь — без кровопролития.

— Мы можем идти, Гейб? — спросил Леон, подпрыгивая на своем месте рядом со мной, как будто ему не терпелось вернуться в школу.

Габриэль на мгновение сосредоточенно нахмурился, затем наконец кивнул. — Не называй меня Гейбом, — машинально пробормотал он, и мы все захихикали над его попыткой, прежде чем он продолжил. — Насколько я могу видеть, нелояльные члены Братства, которые учились в академии, теперь исчезли благодаря Итану и его стае. Сегодня здесь не должно быть никаких прямых угроз. Но все равно держитесь рядом со мной. Я не доверяю этому миру.

— У меня есть кое-что, что нам поможет, — подозрительно сказал Леон, отрывая задницу от сиденья и роясь в кармане, чтобы достать небольшой пакет.

Он тяжело сел обратно, высыпал содержимое на ладонь и усмехнулся, когда мы все посмотрели на кристаллы в его руке.

— Что это? — спросил Данте, и Леон ухмыльнулся, как кот, которому достались сливки.

— Кристаллы полуночного аметиста — как, блядь, удача в камне.

— Оооо, — ворковала я, протягивая руку, чтобы взять у него один из них, и держа так, чтобы я могла наблюдать, как переливаются цвета на свету.

— Я купил нам по одному на каждого и два для Элис, потому что без нее в этом сэндвиче слишком много колбасы, и как бы я ни был готов пососать член или два при подходящих обстоятельствах, я просто чувствую, что нам нужно дополнительно защищать нашу единственную киску.

— Вау, Лео, я так тронута этим признанием в любви, — сказала я, обмахивая лицо рукой, словно отгоняя слезы.

— Не говори о ней так, придурок, — прорычал Райдер, хотя он знал, что Леон просто дразнится.

— О, прости, Райдикинс, я не хотел задеть твои чувства. Как насчет того, чтобы собраться позже и посмотреть «Холодное сердце»? Потому что я знаю, что ты смотрел его, но мне интересно, почему?

— О чем ты говоришь? — проворчал Райдер, убирая свой кристалл в карман, в то время как остальные взяли свои.

Данте выхватил самый большой из них с диким блеском в глазах, который был присущ только Дракону, и сразу же уделил все свое внимание осмотру своего нового сокровища.

— Я говорю о том, что ты сказал нам, что можешь ссылаться только на детские фильмы, потому что после похищения и всего этого шума ты больше не смотрел телевизор. Но ты также ссылался на «Холодное сердце», когда пытался оскорбить меня на той неделе. А «Холодное сердце» вышел после того, как ты вырвался из лап Мариэллы, что означает…

— Это ни черта не значит, — огрызнулся Райдер, взялся за ручку двери и вышел, прежде чем Леон успел закончить свое грандиозное разоблачение.