Менее чем через мгновение все три Львицы набросились на него, поглаживая его черные волосы и делая комплименты его телосложению.

— О, он такой сильный, — промурлыкала Латиша, сжимая его бицепс.

— И впечатляюще высокий, — добавила Сафира, доставая откуда-то рулетку и задыхаясь, когда проверяла его рост. — Метр девяносто восемь!

Между ними троими пронесся хор «метр девяносто восемь», а Леон мурлыкал, наблюдая за происходящим.

— Ооо, у тебя много татуировок, не так ли? — прокомментировала Сафира, потянув за низ рубашки Габриэля и приподняв ее, чтобы посмотреть.

Габриэль выглядел более чем немного смущенным, его глаза расширились и устремились на меня, когда он беззвучно проговорил «помоги», а я фыркнула от смеха.

— Как ты думаешь, какой толщины у него бедра, Мари? — спросила Латиша, снова размахивая рулеткой, но прежде чем Габриэлю пришлось выдержать еще одно измерение, Реджинальд щелкнул пальцами.

— Разве вы не говорили что-то о маникюре, мои любимые? — спросил он, вскинув бровь на своих жен.

Три Львицы внезапно отпустили Габриэля, хихикая, когда они сравнивали заметки о Габриэле и о том каким прекрасным дополнением он будет в Прайде Леона, прежде чем выбежать из комнаты с волнением, разливающимся между ними, а я прикусила губу, пытаясь не рассмеяться. Ладно, быть Львицей было настолько далеко от моей натуры, насколько я могла себе представить, но я должна была признать, что мне нравилось быть частью этой семьи. Мама Леона суетилась вокруг меня так, как, я не была уверена, моя мама когда-либо суетилась, и его отец тоже был чертовски крут большую часть времени. Я чувствовала, что Габриэль, приехав сюда, знакомится с моей семьей, так же как и с семьей Леона — я, конечно, не собиралась притаскивать сюда еще кого-то из моих королей, чтобы познакомиться с моей жалкой отмазкой для матери. А Гарет…

Я выдохнула, когда на мгновение меня пронзила грусть. Мой милый, чрезмерно заботливый, странно невинный брат сошел бы с ума, если бы увидел меня сейчас в центре этой стаи язычников. Полиаморные отношения были достаточно распространены среди фейри, и я знала, что он принял бы эту сторону, даже если бы удивился, узнав, что я выбрала именно это. Но сами парни были довольно грозными и пугающими, и я была уверена, что эта ситуация могла бы привидеться ему в кошмарах.

— Папа, это Габриэль Нокс, мой брат в законе, — объявил Леон, отвлекая мои мысли от отсутствия кровных родственников, и я повернулась к ним лицом, когда Габриэль протянул руку, все еще выглядя чертовски взволнованным и более чем немного неловким.

— Приятно познакомиться, сынок, — с мурлыканьем сказал Реджинальд, его улыбка расширилась. — Когда Леонид сказал нам, что его Прайд растет, я не могу передать, как мы все были взволнованы.

— Я бы назвал это Прайдом Элис, если быть до конца честным, — сказал Габриэль, бросив на меня теплый взгляд, от которого Реджинальд засиял.

— Да, конечно. И я ничуть не удивлен. Она — редкое сокровище, и мы были просто в восторге, когда она взяла нашего маленького Леонида себе в пару. А вы двое официально…

— Я не знаю, как Гарпии это делают, папа, но это между ними, не так ли? — вмешался Леон, избавив Габриэля от необходимости отвечать.

— Мне просто интересно, вы трое уже официально оформили свою связь или нет? И, конечно же, когда этот молодой парень Данте найдет время, чтобы навестить нас…

— Папа, — шипел Леон. — Помнишь, я говорил тебе, что ты пока не должен знать о Данте?

Я фыркнула от смеха, когда Реджинальд закатил глаза. — Все, что я спрашиваю, это то, спарились ли уже официально молодой Габриэль и Элис или нет. Потому что ты не можешь принять участие в Прайде, пока каждый из ее мужчин не даст ей обещание, — он выжидающе посмотрел на Габриэля, и я клянусь мой большой, сильный, провидец-парень на этот раз действительно был застигнут врасплох.

Габриэль бросил на меня еще один взгляд «помоги мне», но я просто пожала плечами, не совсем понимая, как я могу это сделать. — Я имею в виду, очевидно, что Леон лучше всего подходит ей. Они связаны узами Элизианской Пары, так что я не вижу, как я могу…

— Леон! — выругался Реджинальд, разочарование промелькнуло на его лице, когда мой Лев зарычал на Габриэля. — Я полагал, что ты лучше знаешь, как управлять Прайдом, чем допускать мысли о ранжировании в своем кругу.

— Да, я знаю, папа. Не то чтобы я не говорил ему много раз, что так не бывает, но Гейб не слушает, не так ли, Гейб?

— Не называй меня Гейбом, — пробормотал Габриэль, но его никто не слушал.

— Глава восемнадцать, сынок, — Реджинальд стукнул пальцем по верхней части книги, которую все еще держал Леон, и я с любопытством посмотрела на нее, пытаясь прочитать название между пальцами Леона.

— Не волнуйся, я займусь этим, папа, — твердо сказал Леон. — Никто из членов моего Прайда не будет чувствовать себя неполноценным к тому времени, когда я с ними закончу.

Габриэль выглядел так, словно хотел протестовать против того, что Леон только что потребовал его в свой Прайд, и мне пришлось снова сдержать свой смех. Он просто выглядел чертовски не в своей тарелке, и я не могла удержаться от легкой ухмылки, вспомнив, как я чувствовала себя, когда меня впервые бросили на растерзание Львам.

— Ну, в любом случае, — продолжил Реджинальд, с теплой улыбкой вернув свое внимание к Габриэлю. — Я рад приветствовать тебя в нашей семье, сын. Элис и вправду Львица… я имею в виду, Вампиресса? — Он бросил на меня вопросительный взгляд, и я лишь пожала плечами.

— Она — Лев, папа. А мы — ее Львицы, — сказал Леон с широкой улыбкой, которая говорила о том, что он в восторге от этой идеи.

Реджинальд громко рассмеялся и кивнул. — Я, несомненно, вижу это. У нее есть своя собственная Харизма. Даже Роари был захвачен… — он резко оборвал себя, и улыбка исчезла с его лица, когда он понял, что только что упомянул своего старшего сына. Мое сердце сжалось от страдальческого взгляда, появившегося на его лице, затем он прочистил горло. — Где еда? — резко спросил он, оглядываясь вокруг, словно ожидал, что стол уже накрыт.

— Папа… — начал Леон, но Реджинальд перебил его.

— Они так разволновались, что собираются забыть нас накормить, — пробормотал Реджинальд, покачав головой, внезапно повернулся и направился к двери. — Я пойду проверю, как поживают твои матери.

Он вышел, не сказав больше ни слова, и между нами воцарилась тишина.

Леон пытался сохранять самообладание, но я практически чувствовала его боль из-за заключения Роари, и я бросилась к нему, обхватив его за талию и крепко сжав, раздавив книгу между нами.

Леон погладил меня по макушке, обхватил меня рукой и прижал к себе на мгновение, одновременно Габриэль шагнул ближе и тоже положил руку ему на плечо.

Конечно, этого было недостаточно для Леона, который тут же обнял Габриэля, уронив книгу и зажав меня между ними, что, честно говоря, не было слишком страшным местом для того, чтобы оказаться в таком положении.

— Я люблю вас, ребята, — сказал Леон, его голос был тяжелым от боли за брата, и я встала на цыпочки, чтобы поцеловать его грубую челюсть.

Мы отстранились друг от друга, и я заметила книгу, которую Леон держал в руках и наклонилась, чтобы поднять ее.

— Что это? — спросила я, прочитав название «Прайд, которым можно гордиться» и открыла ее.

— Это книга, которую папа сделал для нас с Рори по копии с той, которую отец подарил ему, когда он был еще детенышем. Моему брату он подарил свою на шестнадцатилетие, но когда мне исполнилось шестнадцать, он сказал, что я «слишком незрел» и «время для меня еще не пришло», — он надулся, прежде чем продолжить. — Это было как высший знак благосклонности нашего отца, и он никогда не думал, что я достаточно хорош для этого. Было время, когда я отдал бы правую руку, чтобы заполучить ее, но сейчас…

Он пожал плечами и сел на диван, а Габриэль пересел рядом с ним.

Я пролистала книгу до восемнадцатой главы, задаваясь вопросом, почему Реджинальд сказал Леону прочитать ее, и рассмеялась, прочитав название. «Как сделать так, чтобы ваши Львицы чувствовали себя одинаково дорогими — руководство по предотвращению комплекса неполноценности в Прайде».

— Что это? — спросил Габриэль, и мое веселье улетучилось, когда я посмотрела на него поверх книги.

Я бросилась вперед, приземлившись к нему на колени и уронив книгу в руки Леона, и встретилась со стальными серыми глазами Габриэля и выдержала его взгляд.

— Ты ведь не чувствуешь, что значишь для меня меньше, правда? — я вздохнула, желая, чтобы он увидел, как сильно я забочусь о нем в моих глазах, почувствовал это в моих прикосновениях, узнал это в моей душе.

— Я… — он нахмурился, его руки скользнули вверх по моим бедрам, и он испустил долгий вздох. — Я чувствую это, — сказал он в конце концов. — Силу того, что есть между тобой и мной. Я чувствую все это. Но он тот, у кого серебряные кольца в глазах, так что это должно означать, что он тот, кто лучше всего подходит для…

Леон ударил Габриэля книгой по затылку с такой силой, что он чуть не врезался в меня головой, и только моя скорость спасла меня от разбитого носа.

— Эй, — рыкнул Габриэль, а Леон разразился смехом.

— Чувак, это ты сказал мне, что можешь видеть такое дерьмо. Ты не можешь винить меня за то, что Зрение так тебя подвело, — хихикнул Леон.

— Ну да, Элис отвлекала меня, — пробормотал Габриэль, потирая затылок и бросая на меня взгляд, который говорил, что он действительно винит меня. — Со всем этим дерьмом, происходящим сегодня, я почти ничего не вижу.

— Эй, я ничего не могу поделать, если ты думаешь своим членом рядом со мной, — запротестовала я, и Габриэль пожал плечами.

— Как вообще спариваются Гарпии? — задумчиво спросил Леон. — Может быть, вам с Элис нужно сделать это, чтобы помочь тебе чувствовать себя лучше из-за всей этой проблемы с серебряными глазками.