Габриэль хихикнул позади меня, и я обернулся, чтобы взглянуть на него, но обнаружил, что поросенок, перевернутый вверх ногами у него на руках, крепко дрыхнет.

— Научи меня, — потребовал я. — Что ты делаешь, чтобы поросенок так себя вел?

— Ты просто должен быть нежным и подходить к нему с добрыми намерениями, — сказал он, как будто это было так просто. — Вот. Попробуй погладить его.

Он предложил мне поросенка, и я протянул руку, чтобы потрогать его, но он завизжал, прежде чем я успел приблизиться, и Габриэль прижал его обратно к груди.

Я сложил руки и посмотрел на Леона и Элис, которые держали на руках игривых котят с огненными хвостами. Данте двинулся к ним с парой молодых воронят Севериса на плечах, а мое разочарование росло.

— Это Бетани, это Гектор, а это Левеллен, — сказал Леон, указывая на каждого из котят, а Метеорис восторженно хлопала в ладоши и начисляла ему очки. — Вороны — это Кайл и Филипп, — он указал на птиц на плечах Данте, к которым тот еще даже не прикоснулся. Как, черт возьми, ему это удалось?

— Он общается с животными из-за своей Харизмы, — объяснил Габриэль, явно прочитав вопрос по моему выражению лица.

— Что бы ни было противоположностью Харизмы, это то, что у меня есть, — сказал я. — Это бессмысленно. Как я уже сказал, я не нравлюсь животным.

— А вот этому понравился, — сказал Габриэль как раз в тот момент, когда мокрый нос ткнулся в мою руку.

Я удивленно посмотрел вниз и с удивлением обнаружил там призрачную гончую, которая била тремя хвостами, глядя на меня яркими, обожающими глазами. И если я не схожу с ума, то могу поклясться, что это была именно та призрачная гончая. Она не была в загоне и определенно не была похожа на щенка. Я не видел ее с того дня, когда она помогла мне в борьбе с Брайсом, и должен был признать, что пару раз задавался этим вопросом.

— Что ты здесь делаешь? — пробормотал я. — Убирайся.

Габриэль ткнул меня локтем в ребра. — Что ты делаешь, идиот? Поговори с ним.

Я посмотрел на него, качая головой. — Этот не принадлежит к классу. Он продолжает преследовать меня. Я думаю, у него поврежден мозг или что-то в этом роде.

Он посмотрел на меня своим всезнающим взглядом. — Это не повреждение мозга. Погладь ее. Она хочет, чтобы ты это сделал.

— Она? — пробормотал я.

— Да, это девочка. Разве ты не видишь?

— Нет, — пробурчал я, пока гончая сидела, наблюдая за мной, склонив голову на одну сторону. Что ж, это, вероятно, поможет мне сдать экзамен.

Я протянул руку, чтобы дотронуться до нее, но Габриэль толкнул меня в плечо. — Опустись на колени, встань на ее уровень.

Я сердито пробормотал себе под нос, но сделал, как он сказал, опустился на колени перед ней на траву, и его — ее — хвосты забили сильнее.

— Привет, — пробормотал я, чувствуя себя полным идиотом, когда протянул руку и смутно взъерошил мягкий голубой мех на ее голове.

Она ткнулась головой в мою руку, и ее влажный язык провел по моей ладони. Что-то твердое и холодное таяло во мне, и я продолжал гладить ее, заглядывая в ее большие глаза, которые были окрашены в темно-темно-синий цвет. Я полагал, что она была довольно милой. И она чертовски хорошо укусила Брайса. Я мог признать, что она мне понравилась только из-за одного этого поступка.

— Что ты здесь делаешь? — пробормотал я, и Габриэль опустился на колени рядом со мной, протягивая руку, чтобы погладить ее. Она на мгновение позволила ему это сделать, а затем снова прижалась к моей ладони и забралась прямо ко мне на колени, свернувшись в клубок, который казался невероятно маленьким для ее размеров.

— Что теперь? — я посмотрел на нее сверху вниз, когда она уткнулась носом в хвост и сразу уснула.

— Теперь обними ее, — призвал Габриэль, и я окинул его смертоносным взглядом.

— Я не обнимаюсь.

— Ты обнимаешь Элис, — прошептал он, и я стиснул челюсти.

— Это другое.

— Нет, не другое, — возразил он.

— О мои звезды, посмотрите на вас, ребята, — неожиданно воскликнула Элис, и я поднял голову, обнаружив, что она стоит рядом, закрыв рот руками. Она смотрела на меня и Габриэля с маленькими животными, казалось, что она находится на грани возгорания, или, может быть, слез. Что бы это ни было, это было странно.

— Что? — гаркнул я.

— Это просто так мило, — она практически подпрыгивала вверх и вниз, пока не появился Леон, покрытый пушистыми котятами, двое торчали из его карманов, один выпирал из воротника, еще трое балансировали на его руках и один на его чертовой голове.

— Откуда у тебя призрачная гончая, чувак? — вздохнул Леон.

— Что? — Метеорис обернулась из-за его спины, ее взгляд упал на синюю призрачную гончую у меня на коленях, ее рот открывался и закрывался, как у рыбы в воде.

— Мистер Драконис! Не двигайтесь. Я сниму его с вас. Стойте очень тихо, — она приблизилась ко мне, когда студенты повернулись посмотреть, и несколько из них вскрикнули.

— Что? Все в порядке. Она просто лежит здесь, — прорычал я.

— Призрачные гончие — одни из самых опасных существ в Солярии, их яд может попасть в мозг и отключить все когнитивные способности в течение нескольких часов, — вздохнула она.

— Я не могу быть отравленным, — я пожал плечами.

— Но они очень изменчивы, мистер Драконис. Она может впасть в ярость и покусать каждого ученика в этом классе в течение нескольких минут. Их нельзя поймать ничем, кроме огня, и даже тогда…

— Тогда я отнесу ее в другое место, — я встал, прижимая зверя к груди, и Метеорис закричала, в ее ладонях полыхал огонь, а в глазах плескался страх.

— Даже опытный дрессировщик не должен так обращаться с призрачной гончей! Они никому не предлагают свои звездные имена, — испуганно кричала она. — Положите его на землю и отойдите.

— Я не собираюсь этого делать, — отчеканил я, и Габриэль фыркнул от смеха.

— Он явно прекрасно с ней справляется, — сказал он, но это, похоже, ничуть не успокоило Метеорис.

Гончая подняла голову и положила ее мне на плечо, и я неловко попятился, глядя на Габриэля в поисках совета, которого он не дал. — Что она делает?

— О мои звезды, она любит тебя, — вздохнул Леон, и я нахмурился.

— Нет, — отверг я эти слова. — Не будь смешным. С ней что-то не так.

— О боже, возможно, мне придется усыпить бедняжку, — печально сказала Метеорис, и я ядовито зашипел на нее, прижимая животное к груди.

— Вы не сделаете ничего подобного, — огрызнулся я, когда Леон вытащил из кармана свой Атлас и очень незаметно сфотографировал меня.

— Один для альбома, — вздохнул он Элис, как будто я не мог слышать, и она фыркнула от смеха.

Я стиснул челюсти, а Метеорис уставилась на зверя в моих руках так, словно это была бомба, которая вот-вот взорвется.

— Я заберу ее из кампуса, — объявил я, повернувшись спиной к сучке, которая угрожала убить ее, и устремился прочь через Эмпирейские Поля в сторону Железного Леса. К тому времени, как я добрался до высокого забора, обозначавшего границу Академии Авроры, гончая уснула у меня на плече.

— Как странно.

— Очень странно.

— Никогда раньше не видел ничего подобного.

Я обернулся на голоса, обнаружив трех братьев Киплингов, сидящих на ветке дерева, как будто это было совершенно нормальным занятием, и окинул их пустым взглядом.

— Он заметил нас, — прокомментировал Киплинг-Старший.

— Очевидно, — ответил Киплинг-Младший.

— Сколько ты хочешь за него? — спросил Средний Киплинг, разглядывая существо в моих руках. — Двести аур?

— Она не продается, — пробурчал я.

— Досадно, — заметил Киплинг-Старший.

— Жалко, — согласился Младший.

Средний Киплинг достал из сумки кекс и медленно засунул его в штаны, его рука двигалась вверх и вниз внутри них.

— Клянусь звездами, — я отвернулся от них, направляясь к Х, обозначавшему скрывающую магию в заборе, где я мог выбраться.

Я проскользнул сквозь кажущуюся сплошной ограду на другую сторону и поставил призрачную гончую на лапы. Она обвилась вокруг моих ног, как кошка, затем отпрыгнула в сторону и взобралась на дерево, держась за него своими острыми когтями, наблюдая за мной с ветки над моей головой. Она двигалась совершенно бесшумно, а когда перепрыгнула на другую ветку, то вошла прямо в ствол дерева и исчезла.

— Хорошее избавление, — пробормотал я, поворачиваясь назад, но тут в моей голове раздался голос, который я не смог игнорировать.

— Перивинкль.

Я остановился, оглянулся на дерево и увидел, что призрачная гончая снова высунула морду из ствола и смотрит на меня яркими глазами.

— Я не слышал этого, — пробормотал я, затем замешкался, щелкнул пальцем и с помощью магии земли опрокинул старое бревно на землю, обнажив всевозможных жуков и слизней. Призрачная гончая спрыгнула вниз на пиршество с возбужденным воплем, а я устремился прочь через ограду, ведущую обратно в кампус, обнаружив Среднего Киплинга, слизывающего глазурь с пальцев на дереве, пока его братья непринужденно болтали о погоде.

Я с гримасой отвернулся и направился обратно в класс, а за мной по полю мчалось пятно движения. Элис усмехнулась, остановившись в футе передо мной. — Профессор Метеорис говорит, что до конца урока ты должен быть в паре со мной и Леоном, чтобы мы могли показать тебе, как общаться с котятами Игнитис, — она ухмыльнулась мне, и я закатил глаза.

— Хорошо.

— Как ты приручил эту призрачную гончую? — спросила она, когда мы вместе начали возвращаться в класс.

— Она сломана, — пренебрежительно пробормотал я.

— Потому что ты можешь нравиться только сломанным вещам, верно? — она изогнула бровь, и я медленно кивнул.

— Да.

— Включая меня? — прошептала она.

— Ты самая сломанная вещь в моей коллекции и моя самая любимая, — пробормотал я, и она широко улыбнулась на это.

— Какие еще вещи есть в твоей коллекции? — поддразнила она.

— Моя душа и теперь гончая, — я пожал плечами.

— Так ты оставишь ее себе? — спросила она взволнованно.

— Я пошутил.

— Буу, — она надулась. — Леон уже дал ей имя.

— У нее нет имени, — прорычал я, хотя оно у нее было. Но у нее определенно нет имени, данного ей кем-то другим.