Глава 20.

АЙРИС

Дождь брызжет на палубу, закрывая нам вид на кустарник. Темно-серые облака закрывают любой солнечный свет. Моя вера в то, что я отправлюсь на сегодняшнее сафари, тает с каждой каплей воды, падающей на землю.

— Как ты думаешь, они все еще возьмут нас сегодня? — Спрашиваю я, не в силах остановить надежду, просачивающуюся в мой вопрос.

Молния прорезает облака, прежде чем раскат грома сотрясает стекло.

Он качает головой.

— Мы не выйдем в такую бурю, что бы там ни говорили.

— Но ...

— Нет. — Я фыркаю.

— Это летний душ. Он исчезнет прежде, чем ты успеешь оглянуться. — Снова ударяет молния, наполняя небо ярким светом. Он бросает на меня взгляд, который не требует перевода. — Ладно. Ты прав.

Моя нижняя губа выпячивается, когда я надуваю губы.

— Ты уже сдаешься? По крайней мере, заставь меня работать. — Его глаза соперничают с ослепительным светом снаружи. То, как он смотрит на меня, с тихим вызовом, заставляет меня хотеть оттолкнуть его.

— Часть меня думает, что тебе нравится затевать со мной драки, потому что это единственный способ удержать меня рядом.

Звук застрял у него в горле.

— Зачем мне это нужно?

— Потому что я думаю, тебе нравится разговаривать со мной.

— Кто-нибудь еще знает, какая ты самовлюбленная?

— Я удивлена, что ты заметил, насколько ты одержим самим собой.

Он балует меня небольшой улыбкой, что дает мне тот же самый прилив гордости, как восхождение на самую высокую гору. Я улыбаюсь ему в ответ, и его взгляд падает на мои губы. Тепло в моей груди перенаправляется в другую область моего тела.

— Признай это. Тебе нравится вертеться вокруг меня.

Теперь ты флиртуешь с ним?

Его улыбка становится еще шире.

— Я не то чтобы ненавижу это.

— Из твоих уст это практически признание в любви.

Он моргает, и меня охватывает искушение дать себе пощечину.

Почему ты так выразилась?

Потому что ты слишком занята флиртом, чтобы использовать свой здравый смысл.

— Ну, это знак, чтобы я прыгнул перед ближайшей движущейся машиной.

Я отворачиваюсь от раздвижной двери, отчаянно нуждаясь в некотором расстоянии.

Беги, пока еще можешь.

— Что ты собираешься делать сегодня? — Его вопрос шокирует меня.

Я останавливаюсь и оглядываюсь через плечо.

— Почему ты спрашиваешь?

— Мне любопытно.

— Сомневаюсь, что тебя интересует то, что я задумала.

У тебя нет плана.

Тогда мне лучше быстро придумать что-нибудь одно, потому что последнее, что мне нужно, — это проводить больше времени с Декланом. Я и так слаба, когда дело касается его.

— Проверь меня.

Черт.

— Я, наверное, буду смотреть телевизор весь день, пока мои мозги не расплавятся.

— Звучит совершенно захватывающе.

Стеклянная дверь сотрясается от очередного грохота грома. Я воспринимаю это как намек на то, что надо убираться отсюда, пока Деклан не задал мне еще вопросов.

— По крайней мере, ты можешь провести день, наверстывая упущенное на работе. Я уверена, ты умираешь, если ты находишься вдали от компьютера более двадцати четырех часов.

Я посылаю ему последнюю улыбку через плечо, прежде чем выйти из комнаты.

Стук его кожаных ботинок по кафелю сопровождает меня до самой гостиной. Я пытаюсь не обращать на него внимания, но мне становится все труднее, когда он садится на диван рядом со мной, оставляя между нами только подушку.

— Что ты делаешь? — Я хмурюсь.

— Эксперимент.

— Прошу прощения? — Я сжимаю пульт.

— Я хочу посмотреть, сколько часов пройдет, прежде чем твой мозг расплавится. Исключительно в научных целях.

Боже мой. Он действительно хочет проводить с тобой время вне постановочных мероприятий и пропаганды в социальных сетях?

— Хочешь присоединиться ко мне?

— Мне больше нечем заняться.

Это, должно быть, не самый большой комплимент, который я когда-либо получала, но тем не менее он заставляет меня улыбнуться. У Деклана полно дел. Он мог бы провести весь день, наверстывая упущенное за время нашего отпуска, но он предпочел бы смотреть со мной телевизор.

Трепещущее ощущение в животе заставляет меня нервничать. Я не должна зацикливаться на такой мелочи, как то, что Деклан жертвует своей работой, чтобы провести время со мной, но я все равно зацикливаюсь. Это человек, который будет заключать деловые сделки прямо в постели с температурой сто три градуса. То, что он взял выходной, чтобы ничего не делать, кроме как смотреть телевизор — это огромно.

Не привыкай к этому.

Легче сказать, чем сделать. Потому что, если Деклан продолжит делать такие сладкие вещи, я могу начать жаждать их. И это может привести только к одному.

Разочарование.

Я включаю смарт-телевизор, захожу в свою учетную запись потоковой службы и выбираю шоу «Ремонт уютного дома», надеясь, что оно сможет облегчить беспокойство, бурлящее внутри меня. Я поджимаю под себя ноги и устраиваюсь поудобнее. Мне не требуется много времени, чтобы тяжесть, давящая на мою грудь, уменьшилась, и я благодарна за это.

К тому времени, как идут титры, я ожидаю, что Деклан встанет и откажется от остальных моих планов. Он остается сидеть, пока автоматически не начинается следующий эпизод.

— Можешь не торчать здесь, если не хочешь. — Предлагаю я.

Он отвечает только тем, что хватает пульт с кофейного стола и прибавляю громкость погромче.

Что ж, это ответ на все вопросы.

Он хочет провести с тобой время.

Мою кожу покалывает в ответ, и я не могу не спрятать улыбку подушкой.

— Еще одну? - ворчит он запихивая в рот горсть попкорна.

Клянусь, Деклан съедает больше еды, чем целая футбольная команда. Если бы не тот факт, что я управляю его расписанием, чтобы он мог выкроить время для тренировок, я бы беспокоилась о том, как он съедает весь мой запас закусок менее чем за четыре часа.

Я нажала кнопку отключения звука, заставляя телевизор замолчать.

— У тебя с этим какие-то проблемы? — спросила я.

— Ты посмотрела восемь серий подряд, и все они делали одно и то же.

— И я могла бы посмотреть еще восемь, и мне никогда не будет скучно.

Я забираю свою миску с попкорном с его колен. Есть что-то успокаивающее в том, чтобы наблюдать, как моя любимая пара по благоустройству дома ремонтирует ветхие дома.

Эпизоды короткие и предсказуемые, что делает их легким выбором, когда я чувствую себя не в своей тарелке.

— Почему? — спрашивает он.

— Потому что я вдохновляюсь. — Его брови сходятся.

— Только не говори мне, что ты действительно хочешь сделать это однажды?

— Конечно! Это выглядит так весело! — Ну, по крайней мере, большую часть. Я могла бы обойтись без протекающих крыш и проблем с канализацией, которые, кажется, появляются из ниоткуда. — В последнем доме они нашли мышиное семейство.

Выражение ужаса на его лице заставляет меня рассмеяться.

— Нет ничего, что не могла бы исправить дикая кошка.

— У меня аллергия на кошек. — Его нос морщится.

— Хорошо, что тебе не нужно беспокоиться об этом.

—Почему бы и нет? — Его голос понижается.

Я смеюсь и возвращаю свое внимание к экрану.

— Потому что это будет мой дом. Если мне нужна домашняя кошка, пусть будет так.

— Разве мой дом недостаточно хорош для тебя? — Его голос звучит ровно, но глаза совсем не такие.

Откуда взялся этот вопрос и почему у него такое лицо, будто я лично нападаю на него?

— Конечно, твой дом достаточно хорош.

— Пока. — Сухо повторяет он в ответ.

— Не то чтобы мы планировали, что я буду жить там вечно.

— Я знаю это.

— У тебя очень хороший дом. — Отступаю я.

— Недостаточно хороший. — Бормочет он себе под нос.

Неужели он действительно обиделся на мои комментарии? От одной этой мысли у меня сжимается грудь. Деклан не из тех, кто обижается на что бы то ни было, но, полагаю, если бы я вложила двадцать миллионов долларов в дом, мне бы этого не хотелось услышать и негативные комментарии по этому поводу.

Я танцую между честностью и вежливостью.

— Это просто... это не мой стиль.

— А какой же тогда твой стиль? Лес? — Моя грудь сотрясается, когда я издаю громкий смех. — Тогда в чем же дело?

— Твой дом пуст, холоден и лишен какой-либо индивидуальности. Может быть, это и дом, но это самая далекая вещь от дома.

Он гладит свою заросшую щетиной щеку.

— В этом нет никакого смысла.

— Позволь мне попытаться объяснить.

— Конечно, пожалуйста. — Я делаю глубокий вдох, обдумывая, как я могу объяснить такую темную часть моей жизни, не погружаясь слишком глубоко в мои эмоции. Деклан знает только обрывки моего прошлого. Раскрытие слишком многого может открыть меня для того, чтобы стать ближе к нему, а это последнее, что нужно любому из нас.

— Развод моих родителей был не самым обычным. — Я сглатываю комок в горле.

Деклан даже не дышит, пока я набираюсь смелости продолжить.

— Мой отец — если его вообще можно так назвать — не был хорошим парнем. Он был... подлым. Это похоже на преуменьшение века, но я не могу найти в себе силы сказать больше. — Руки Деклана сжимаются на коленях.

— Он был груб с тобой? — Я вздыхаю.

— Да. Но не так плохо, как он относился к моей маме. — Его верхняя губа кривится с выражением отвращения.

— Не делай этого. — Мои брови сходятся на переносице.

— Не делать чего?

— Преуменьшать свой опыт, потому что кому-то другому было тяжелее, чем тебе. — Я тронута его комментарием.

Я провела свою жизнь, говоря себе, что все могло быть хуже. Я видела статистику по домашнему насилию. Таким образом, порочный круг продолжается до тех пор, пока кто-то не получит серьезную травму или, что еще хуже, не умрет. Справиться с гневом отца и ненавистными словами казалось небольшой платой за будущее, которое у меня сейчас есть. Для той, что есть и у моей матери.

Влага скапливается на дне моих глаз, и я быстро смаргиваю ее.

Возьми себя в руки.

Я делаю глубокий вдох и продолжаю, напоминая себе о сути этого разговора.

— Однажды... мы с мамой переехали из дома моего детства с двумя чемоданами и толстой пачкой денег, которые она копила целый год. Она изо всех сил старалась убедить меня в том, что мы с бабушкой переедем в квартиру из-под обуви. Я целую неделю плакала и говорила ей, что хочу домой.