Я постукиваю кисточкой по подбородку.

— Подкупать людей и не понимать намеков. Две очень нежелательные черты, если я так могу выразиться.

Он качает головой, его губы борются с улыбкой. Я выдавливаю черную краску на палитру и обмакиваю кисть в темный цвет.

Мои пальцы поднимают его подбородок, открывая яркие глаза и густые выгоревшие светлые ресницы.

— Теперь не шевелись. Я не хочу испортить образ до того, пока не начала.

Незнакомец вздрагивает, когда мои пальцы прижимаются к его лицу, моя кисть проводит по его коже, черная краска закрашивает его загорелую кожу. Он пахнет чистотой и богатством, смесь свежего душа с каким-то модным одеколоном. Его голубые глаза не отрываются от моего лица все время, за исключением тех случаев, когда я прошу его закрыть их, чтобы я могла накрасить ему веки.

Его очевидное внимание удивляет меня. Я сосредотачиваюсь, опасаясь своего желания по отношению к нему, от того, как раскраснелись мои щеки, до ощущения, что моя кожа нагревается от прикосновения к его коже.

Я сосредотачиваюсь на своей задаче, игнорируя его взгляды. Он выглядит молодо, но все же слишком стар для меня. Я бы предположила, что ему около двадцати лет, судя по его внешнему виду, когда он смеется, на его лице появляются небольшие морщинки улыбки. Наши лица остаются в нескольких сантиметрах друг от друга, пока я рисую на его лице, знакомясь с каждой впадинкой и шрамом, которые уродуют его кожу. Черная краска контрастирует с острыми скулами.

Я провожу кончиком кисти по изгибу его шеи, вызывая у него легкую дрожь — настолько легую, что я почти не замечаю ее.

— Тебе не все равно, если я разрисую твою шею?

Его глаза с тяжелыми веками ловят мои. — А после этого я смогу поцеловать тебя?

— Я буду игнорировать тебя, потому что ты слишком стар для меня. — Я хотела бы вернуть слова обратно, как только они покидают мой рот.

— Кто сказал?

— Это говорит тот факт, что ты выглядишь так, будто у тебя есть приличный сберегательный счет и стабильная работа.

Его горящие глаза держат меня в трансе.

— Какая наблюдательная принцесса. Что во мне кричит о том, что у меня большой счет в банке?

— Я ношу Converse на бюджет первокурсника, а ты носишь кеды Gucci и подкупаешь детей с кошельком Louis Vuitton.

— Ах, как проницательно. Восемнадцать — это определенно слишком рано. — Его глаза метнулись в сторону.

— Ага. Но тебе повезло, я не слишком молода, чтобы взорвать твой мозг. — Моя кисть касается его лица, намекая на то, что я рисую.

Он смеется, и по какой-то причине мне нравится заставлять его улыбаться. Я беру зеркало со стола и показываю, как он теперь выглядит.

— Ни хрена себе. У тебя действительно есть талант в работе с кистью. Я выгляжу как чей-то самый худший кошмар.

Потому что так и есть.

Он улыбается мне так, что я чувствую себя и хорошо, и плохо. Мне трудно игнорировать собственное желание, которое я испытываю к нему, несмотря на нашу разницу в возрасте.

Я усмехаюсь, глядя на рисунок черепа, который я сделала. Кости спинного мозга спускаются по его шее, перемешиваясь с черно-белой искусственной мышечной тканью, исчезая под черной футболкой. Голубые глаза резко контрастируют с черной краской. Его улыбка тускнеет, обнажая ряд зубов, которые я создала. Дизайн призрачно красив, как и он, человек слишком старый и слишком злой для такой, как я.

— Вау. Лиам, я даже не заметил тебя с этим ужасным макияжем. Софи талантлива, да? — Эван, человек, который попросил меня выполнять это нелепое задание в первую очередь, прерывает мой момент с Лиамом.

Лиам поднимается со стула. Его длинные ноги делают эту задачу до смешного легкой, привлекая мое внимание к его телу. Его крепкое, скульптурно совершенное тело.

Эван подталкивает Лиама под ребра.

— Софи, ты проделала потрясающую работу. Это соответствует тому, каким Лиам будет мертвым после того, когда он не попадет на подиум в это воскресенье.

— Ты всегда так говоришь, только я почти каждый раз надираю тебе задницу. — В голосе Лиама есть намек на крайность.

Точки соединяются, потому что в Формуле-1 есть только один гонщик по имени Лиам.

Лиам чертов Зандер. Самая почитаемая звезда Германии и восходящая звезда Формулы-1, сеющий хаос с Ноа Слейдом и Джаксом Кингстоном еще со времен их юности в картинге. Гонщик, который в этом году выиграет свой первый Чемпионат Мира. Тот самый человек, который старше меня почти на семь лет.

Чтоб меня. Я флиртовала с гонщиком Формулы-1. Мой отец убьет меня, если узнает об этом и больше никогда не отпустит меня с территории Бандини.

Эван фотографирует лицо Лиама.

— Серьезно, этот макияж просто супер. Отличная работа. Моя дочь обожает Софи с тех пор, как увидела ее в пит-зоне Бандини. Джеймс Митчелл прячет её, но я позаимствовал ее таланты на день. — Эван смотрит на меня. — Не забудьте напомнить мне, чтобы я заплатил тебе за твое время.

Я отмахиваюсь от него, сосредоточившись на контроле своего дыхания, а не на том, что Эван говорит Лиаму. Эван поспешно прощается с нами, сказав, что ему нужно проведать детей.

— Значит, ты гонщик. — Я скрежещу зубами, мое раздражение плохо скрывается сжиманием и разжиманием рук. Ненавижу, как мне нравится, когда его глаза буравят меня. Он смотрит так, будто хочет запомнить, как мой дурацкий костюм сдавливает мое тело, запечатлить в памяти весь день. И что еще хуже, мне нравится, как его внимание заставляет меня чувствовать себя.

— Мм, это то, что они мне говорят. А ты Софи, принцесса?

Мое имя слетает с его языка, как будто он хочет проверить его, его немецкий акцент вытягивает звук «э».

Я стою выше.

— Ты можешь говорить так. Только в этой истории меня не нужно спасать.

— Нет, не нужно. Может быть, это ты спасаешь. — Его губы подрагивают.

Его очарование скрывает странное предчувствие от его сказанных слов. Они тяжелым грузом ложатся у меня на груди, вызывая мое любопытство, чтобы спросить, что он имеет в виду.

Он проводит костяшками пальцев по моей щеке, шершавая текстура вызывает возбуждение каждого нервного окончания. Искра, эквивалентная перегоревшему блоку предохранителей.

— Но ты слишком молода и наивна. И сейчас неподходящий момент. Может быть, если мы встретимся снова при других обстоятельствах и в другое время.

Лиам смеется про себя, пока его глаза блуждают по моему телу, не давая мне времени ответить, не говоря уже о том, чтобы обдумать его слова.

— Ты не принцесса. Ты, гребанная блядь, королева. Не позволяй никому забыть об этом, даже себе. Люди думают, что король имеет значение, но королева сводит на нет все остальные фигуры. Удачи в университете и выпей пива в мою честь.

Он читает книги и использует отсылки к шахматам. Лиам Зандер — скрытый ботаник, и знание этого секрета вызывает у меня улыбку.

Он отдергивает руку и смотрит на свои костяшки. На его лице появляется растерянность, но потом он скрывает ее и ухмыляется, а жуткая краска скрывает его идеальный образ. Он уходит подмигивая мне через плечо и оставляет вечеринку и меня позади.

Черт. Кажется, меня только что одурачили.