Глава 29

Софи

Люди недооценивают красоту и суровость Бразилии. Даже если я люблю Рио больше, чем Сан-Паулу, электрическое чувство города вызывает улыбку на моем лице и придает мне бодрости.

Трудно поверить, как быстро летит время в дороге. До моего возвращения домой осталось всего две гонки, а значит, еще две до того, как Лиам решит, куда он хочет поехать. Он хранит молчание по этому поводу, отмалчиваясь всякий раз, когда я спрашиваю об этом. Я не обращаю на это внимания, потому что он, вероятно, нервничает из-за своего неопределенного будущего и того, где он окажется.

Я хочу сказать ему, что буду рядом, несмотря ни на что — будь то контракт с Маккоем или нет, — но слова застревают у меня в горле от страха отказа. Называйте меня трусихой, я все прекрасно понимаю. Когда он пошутил, что я люблю его, когда мы прыгали с парашютом, я чуть не призналась в своих чувствах.

Мы с Лиамом выполнили почти все пункты списка, кроме одного. Осталось всего две недели совместной жизни, и я понятия не имею, когда и как это произойдет. Ему понравился список, и он предпочитает все планировать под видом спонтанности.

Я размышляю над этим, попивая коктейль. Мое место занимает угол бара на гала-вечере, рядом со мной не сидит ни одного человека, вероятно, чувствуя мое настроение. Фанаты занимают Лиама, пока Майя занята тем, что тайно отсасывает у Ноа.

Я выливаю содержимое своего стакана, смесь рома и колы не ослабляет мою грусть.

Звон двух рюмок, поставленных передо мной, привлекает мое внимание к моему новому соседу. Я подозрительно смотрю на Рика. Его присутствие — большая редкость, так как он никогда не разговаривает со мной, вместо этого каждый раз одаривая меня сдержанной усмешкой и взглядом в сторону.

Рик машет бармену, чтобы тот налил нам по рюмке.

— Как раз тот человек, которого я искал.

Удивительно, как семь слов заставляют мою кожу покрываться мурашками. Бармен наполняет наши рюмки прозрачной жидкостью, о которой я не решаюсь спросить, предпочитая сосредоточиться на том, чтобы не стошнило от явного внимания Рика.

— Чем я могу вам помочь? — я одариваю его ослепительной фальшивой улыбкой.

— Я люблю тех, кто готов. — Рик проверяет мой рвотный рефлекс. — Я хочу проверить женщину, которая своим мизинцем создает больше проблем, чем Клаудия своей киской.

Я не могу понять, хочет ли он меня оскорбить или сделать комплимент. Судя по его жестокому взгляду, я выбираю первый вариант.

— У меня все отлично. — Я достаю свой телефон. — О, ничего себе. Мне не хочется уходить от этого разговора, но я не заметила времени. — Моя задница поднимается с табурета, прежде чем холодная рука сжимает мое запястье. Рик не хочет причинять боль, но от его непрошеного прикосновения у меня все равно сводит живот.

Я уже говорила, что ненавижу агентов?

Он продолжает, не обращая внимания на мой дискомфорт.

— Я думаю, тебе стоит остаться. В конце концов, разве ты не хочешь узнать о затруднительном положении Лиама? Он тебе не скажет, но в ближайшие две недели ему предстоит сделать важный выбор.

Я ничего не говорю, пока он заманивает меня, как мерзкий рыбак со старой наживкой и ржавым крючком.

— Видишь ли, Маккой предложил Лиаму контракт, несмотря на то, что он трахнул племянницу владельца. Ты можешь себе представить, что ты настолько хорош в гонках? Быть настолько влиятельным, чтобы трахаться с племянницей Маккой и при этом не потерять работу? Вот это да! — он качает головой в неверии. — В любом случае, только две другие компании предложили ему место, но это две нижние команды. Контракты — дерьмо, и Лиам это знает. Эти контракты разрушат его карьеру, прежде чем у него появится шанс на еще один Чемпионат Мира.

— Я не понимаю, какое отношение это имеет ко мне. — Мое терпение лопнуло. Я оглядываюсь в поисках спасителя, но оказываюсь погруженным в волну незнакомых костюмов.

— На самом деле все. Маккой предложил Лиаму двадцать миллионов долларов, но только если он порвет с тобой из-за твоей связи с Бандини. Сможешь ли ты спать по ночам, зная, что он отказался от своей мечты, чтобы быть твоим другом, любовником или как вы, детишки, это сейчас называете? Я бы точно не смог. А Лиам думает об этом. Он действительно подумывает о том, чтобы отказаться от своего лучшего контракта ради интрижки с горячей молоденькой штучкой. Он не хочет соглашаться или не соглашаться на новый контракт, предпочитая сидеть с членом в руках, ожидая лучших предложений, которые не придут. Его время на исходе.

Мое сердце опускается в желудок, перекатываясь вместе с кислотой и алкоголем. Я хочу убежать от Рика и от этого секрета, который хранит Лиам. Но вместо этого моя задница остается на табурете.

— Люди могут договариваться о сделках и глупых условиях. — Я выпрямляю позвоночник, потому что не могу позволить Рику почувствовать мой страх. Должны быть другие варианты. Компании не могут так себя вести, верно?

— Лиам пытался. Я пытался. Но сделка есть сделка, в конце концов.

Я теряю дар речи, глядя на рюмку, желая, чтобы она решила мои проблемы.

— Я говорю тебе об этом достаточно рано, чтобы разобраться. Чтобы решить, действительно ли ваши отношения..., — его глаза блуждают по мне, прежде чем он облизывает губы, — или их отсутствие, стоят таких денег. Не говоря уже о его карьере. Время идет. Я желаю тебе удачи в этом трудном решении. Для меня ни одна киска не стоит столько. Но если бы я был так же богат, как Лиам, думаю, у меня тоже была бы роскошь выбора. — Он отпивает свою рюмку и опрокидывает стакан вверх дном, оставляя меня наедине с полным стаканом.

Как только он уходит, я глотаю свою рюмку, несмотря на тошноту. Ожог отвлекает от жжения в глазах.

Я ухожу с гала-вечера, не оглядываясь назад, не в настроении притворяться, что Рик не разорвал мое сердце и не украл кусочек. Я не знаю, что делать и к кому обратиться.

Я не знаю, что чувствовать. Обиду, что Лиаму нужно подумать о том, чтобы вычеркнуть меня из своей жизни? Счастье, что он вообще думает о том, чтобы сказать «нет»? Смятение смешивается с алкоголем, в моей голове плавают сомнения и неуверенность, боль гноится внутри меня, как инфицированная рана.

Я добираюсь до своего гостиничного номера и падаю лицом вперед на кровать, надеясь, что алкоголь быстро вырубит меня.

— Меня беспокоит то, как ты режешь ножом свои блинчики. Не хочешь поделиться своими мыслями? — отец смотрит на меня вопросительным взглядом.

— Только то, что ты говоришь, как человек из викторианского романа. Кто теперь говорит о недостатках?

— Хорошо образованные люди, которые читают много книг. Кстати говоря, как идут твои занятия? — он любит узнавать о школе.

— Очень плавный переход, папа. Они трудные, особенно онлайн. — Ложь.

На прошлой неделе после Германии я отказалась от двух занятий и перенеслай окончание школы на семестр назад. Моя ладонь дрожала, когда я нажимала кнопку «отмена» после разговора с родителями Лиама и исследования искусства с детьми. Я приняла одно из самых опрометчивых решений в своей жизни в одиночку. Никто не знает о моих недавних переменах в жизни. Даже Лиам, который в последнее время стал моей палочкой-выручалочкой во всех вопросах, связанных со мной.

Если это не говорит о личном прогрессе, то я не знаю, что говорит.

Мой отец наклоняет голову.

— И что ты планируешь делать после окончания школы?

— Пока не знаю. — Слова едва пролетают мимо моих губ. Я ненавижу врать, но еще больше я ненавижу врать отцу.

— Должна быть какая-то стажировка или что-то, чем ты хочешь заниматься. Или это, или запишись в магистратуру, чтобы сдать экзамены по бухгалтерскому учету.

Эта идея звучит примерно так же весело, как удаление корня зуба.

— К чему такая спешка? — я отвожу его взгляд.

— Тебе нужно начать планировать свою жизнь и готовиться к следующему большому шагу. Тебе было весело путешествовать со мной в течение нескольких месяцев, но через две недели пора возвращаться домой.

Домой. Идея, которая раньше приносила мне утешение, напоминает мне о том, насколько полым я себя чувствую. Где-то в этом году мое сердце нашло приют в другом месте. В частности, у немца, который предлагает ночные объятия и утренние поцелуи.

Сжатие в груди толкает меня игнорировать эту мысль.

Ядерная бомба секретов Рика заставляет мою грудь болеть, а желудок — бурлить. Я пытаюсь понять, как Лиам борется со мной, вычеркивая меня из своей жизни. Это похоже на печальную реконструкцию какого-то телевизионного шоу, решающего, изгонять меня с острова или нет. Я не хочу, чтобы меня оттолкнули и забыли, но я не хочу, чтобы Лиам потерял шанс выиграть Чемпионат Мира.

Голос отца грохочет.

— Это нормально— бояться своего будущего и того, что будет дальше. Никто не любит неудачников Но я научил тебя вставать, счищать грязь с колен и пробовать снова.

— А что будет, если я не захочу вставать? — Вы знаете, потому что мое сердце лежит вокруг меня на миллион кусочков.

— Я вырастил тебя, чтобы ты поднялась над трудностями. Неважно, произойдет ли это через минуту или через день. Ты встанешь. Это вопрос не «если», а «когда».

Мой отец, мудрый не по годам и находящийся в одном шаге от создания своего TED Talk.

— Конечно, ты можешь так говорить. Ты — это ты. Крутая задница, которая ни от кого не принимает дерьма. — Я ворчу, запихивая в рот пушистый кусочек блинчика.

— У меня была своя доля плохих дней. Черт, я растил тебя один, без помощи родителей. Только ты, я и несколько книг по воспитанию, чтобы понять, правильно ли я поступаю. Ни одно сомнение в себе не сравнится с родительским.

Моя улыбка дрогнула.

— Ты старался изо всех сил.

— Можешь не сомневаться. Ты — самое лучшее, что когда-либо случалось со мной, и я бы ничего не изменил. Некоторые отцы хотят, чтобы их сын был кем-то вроде вундеркинда. Но ты вобрала в себя мои лучшие черты. Я бы ни на что тебя не променял.