— Я не знаю, — говорит он невнятно.
Отлично. Вычеркиваю пьяный звонок от бывшего из своего списка.
— Значит, ты позвонил мне, потому что снова пьешь.
— Нет. — Он отвечает слишком быстро.
— Я не хочу с тобой разговаривать. И особенно я не хочу разговаривать с тобой, когда ты пьян.
— Я не собирался пить сегодня.
— И все же ты как-то невнятно говоришь.
— Я пил один, — он икнул, — в своем гостиничном номере, чтобы отпраздновать победу.
— Поздравляю, ты выиграл Гран-при Сингапура. Ты, наверное, так гордишься.
Он вздыхает.
— Я не горжусь. Я выживаю.
— Зачем ты мне позвонил? — я произношу слова с ноткой горечи.
— Ты хочешь правду?
— С тобой, возможно, ложь на этот раз лучше. Твоя версия правды немного жестока на мой вкус.
— Ладно. Пусть будет ложь. Я не скучаю по тебе.
Мое сердце сжимается в груди.
— Я вешаю трубку. — Но я не могу найти в себе силы нажать на красную кнопку на экране.
— Я счастлива без тебя. — Он вздыхает. — Я вообще о тебе не думаю. Я не просыпаюсь каждое утро, мечтая, чтобы ты была рядом, только для того, чтобы понять, что все это не реально. Ложь, ложь, ложь.
Мое разочарование растет, пока он играет со мной.
— Ты не можешь звонить мне, пьяный и одинокий, говоря, что скучаешь по мне, когда ты оттолкнул меня. Я здесь не для того, чтобы утешать тебя. Ты разрушила все для меня. Ты разрушил нас.
— Я знаю, — говорит он мрачно. — Я только хотел услышать твой голос. Это было эгоистично с моей стороны.
— Зачем тогда это делать?
— Чтобы напомнить мне, почему все это того стоит. Боль, одиночество — все это. Чтобы не сдаваться и не умолять тебя принять меня обратно.
— Джакс... Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать. — Мое сердце болит в груди, тусклое и пульсирующее от его признания. Я не могу понять всю сложность его мыслей.
— Ничего. Этого было достаточно, так что спасибо, что ответила. Прости, что позвонил. Этого больше не повторится. — Он вешает трубку прежде, чем я успеваю ответить.
Мое замешательство переходит в гнев, а затем в печаль. Я не понимаю истинной причины звонка Джакса, но знаю, что он оставил в моем сердце дыру размером с его кулак.