Глава 3

Летняя гостиная невероятна. Намеки на зелень листвы выглядывают из обилия калл, украшающих каждое свободное место. Стулья задрапированы белой органзой с большими зелеными бантами, прикрепленными к спинке, а столы усыпаны листьями папоротника. На столах возвышаются высокие стеклянные вазы, наполненные кристально чистой водой, и высокие каллы.

Простая, сдержанная элегантность.

Выбрав три блюда, без вина, я теребила салфетку и потакала любому, кто желал поговорить. Я делала все, чтобы не смотреть на Джесси. Джон произнес короткую, приятную речь в качестве шафера Джесси. Не было никаких слов об истории их дружбы, никаких упоминаний о дяде Кармайкле или старых добрых деньках. Джон не шутил, хотя, кажется, находил поведение Джесси со мной довольно забавным.

И мой папа. Я близка к слезам, наблюдая, как он сражается ос своими заметками, вспоминая мою юность, давая совет по каждой из моих дерзких черт, а затем продолжает рассказывать о том, как меня поймали на краже сладостей в магазине, и как я съела улики.

Он поднимает бокал и поворачивается к нам.

— Джесси, удачи, — серьезно говорит он, вызывая шквал смеха у всех гостей и широкую улыбку Джесси, который тоже поднимает бокал, затем встает, опуская руку, чтобы не дергать меня за запястье. Папе аплодируют, он садится и допивает неразбавленный виски, а мама с улыбкой потирает его плечо.

Джесси ставит бокал с водой на стол и, повернувшись ко мне, опускается на колени и берет меня за руки. Я выпрямляюсь, быстро осматриваю комнату, отмечая, что все внимание направлено на нас. Почему он не может играть по правилам?

Большие пальцы быстро рисуют круги на тыльной стороне моих кистей, он играет с кольцами, поворачивая их на пальце, прежде чем выпрямить. Он приподнимает на меня великолепные зеленые глаза, и я поражаюсь мерцающим озерам чистого счастья. Я делаю его счастливым, даже когда избегаю очень важного разговора. После моей непрерывной борьбы за то, чтобы заставить этого мужчину говорить, теперь я сам обхожу разговоры стороной. На этот раз от проблемы бегу я, даже если ее создал он.

— Ава, — тихо говорит он, но я не сомневаюсь, что его слышит вся комната. Тишина просто кричит. — Моя прекрасная девочка. — Он нежно улыбается. — Вся моя. — Подавшись вперед, он ласково целует меня. — Мне не нужно вставать и заявлять всем присутствующим, как сильно я тебя люблю. Мне не интересно тешить их желания. Только твои.

В горле встает комок, а он только начал.

Джесси вздыхает.

— Детка, ты полностью завладела мной. Поглотила и утопила в своей красоте и духе. Ты знаешь, что я не могу жить без тебя. Ты сделала мою жизнь такой же прекрасной, как ты сама. Заставила меня желать жить достойной жизнью — жизнью с тобой. Все, что мне нужно, — это ты: смотреть на тебя, слушать тебя, чувствовать тебя. — Он опускает мои руки и гладит ладонями мои бедра. — Любить тебя.

Я не выдерживаю. Мама тоже. Как и все в комнате. Стискиваю зубами нижнюю губу, чтобы не разразиться рыданиями и задыхаюсь от комка в горле, глаза наполняются слезами, когда я смотрю на красивое лицо Джесси.

— Мне нужно, чтобы ты позволила мне делать все это, Ава. Мне нужно, чтобы ты позволила мне заботиться о тебе вечно.

Слышу тихие мамины рыдания и ничего не могу поделать со своими. Не сейчас. Он парализует меня одним прикосновением. Теперь парализует прикосновением и словами. Я обречена на жизнь, полную разрушительного удовольствия, обжигающей нежности и останавливающих сердце эмоций. Он будет обездвиживать меня на каждом шагу.

— Я знаю, — шепчу я.

Он кивает и делает глубокий вдох, прежде чем встать и притянуть меня к себе. Утыкаюсь лицом ему в шею и вдыхаю его запах, от свежего, мятного аромата закрываю глаза и удовлетворенно выдыхаю.

Комната больше не наполнена тишиной. Когда я отстраняюсь из объятий Джесси, вижу людей, стоящих повсюду, ритмичные аплодисменты в знак уважения резонируют по гостиной. Мне следовало бы испытывать неловкость, но я этого не делаю. Он только что говорил со мной, будто мы одни, доказывая, что ему действительно все равно, где он и кто рядом — так было всегда, так и останется.

Я смотрю на маму, она подходит к Джесси и обнимает его.

— Джесси Уорд, я люблю тебя, — говорит она ему на ухо, когда он обнимает ее одной рукой, — но, пожалуйста, сними наручники с моей дочери.

— Ни за что, Элизабет.

Она отпускает его и шлепает по плечу, а затем на него набрасывается Кейт.

— О Боже. Мне хочется упасть ниц и целовать твои ноги.

Я закатываю глаза, меня постоянно дергают за руку, пока гости поздравляют моего невротичного бывшего плейбоя с его маленькой речью. Сегодня день нашей свадьбы, и я не хочу быть здесь. Все эти люди, включая Кейт и мою маму, стоят у меня на пути. Я хочу, чтобы он был только моим, но вечером прибудут гости, так что мы никуда не уйдем.

После миллионного поцелуя в мою щеку, и массы рукопожатий Джесси, он ведет меня из летней гостиной.

— Ава?

Я поворачиваюсь к брату. И почти жалею, что он здесь. Ему трудно, и за этим невероятно больно наблюдать. Глядя на свое запястье, я начинаю задаваться вопросом, как мне убедить Джесси освободить меня. Он не сделал этого ради моей мамы, и мне не особо верится, что он сделает это ради моего брата. Я знаю, что Дэн опасается его, и что Джесси знает об этом. Я поднимаю глаза на Джесси и вижу, что он наблюдает за мной. Он знает, о чем я думаю, и ему это не нравится, но он все равно лезет в карман и достает маленький ключик.

Не говоря ни слова, он освобождает меня от наручников и оставляет их болтаться у него на запястье.

— Иди, — тихо говорит он, бросая предупреждающий взгляд на Дэна.

Дэн держится как можно лучше, сверкая таким же взглядом. Мне это не нужно, только не между двумя самыми важными мужчинами в моей жизни. Я знаю, почему Дэн насторожен, даже если не в курсе всей истории, и я чертовски хорошо понимаю, почему насторожен Джесси. Дэн — угроза. Он мой брат, но он все еще представляет угрозу. Во всяком случае, в глазах Джесси.

Наклоняюсь, чтобы поцеловать Джесси в щеку, и чувствую, как его рука скользит по моим бедрам, поглаживая зад, прежде чем он отрывает взгляд от Дэна и поворачивает голову навстречу моим губам.

— Не задерживайся, — говорит он, отпуская меня и направляясь к бару.

— Пойдем. — Я протягиваю Дэну руку, и он берет ее, позволяя мне вывести его в сад.

Некоторое время мы молчим, пока идем по гравийной дорожке, мимо теннисных кортов, и оказываемся в лесу. Низкое вечернее солнце пробивается сквозь кроны деревьев и разбрасывает по земле сверкающие блики света. Я сосредотачиваюсь на лужицах света, когда они танцуют на лесной подстилке у моих ног. Между нами никогда не ощущалось дискомфорта, но сейчас от напряжения делается очень неуютно.

Отпустив руку Дэна и приподняв подол платья, я переступаю через широкую ветку и оступаюсь, отчего слегка пошатываюсь.

— Ой!

— Осторожно. — Дэн хватает меня за локоть, чтобы я не упала. — Не думаю, что эти туфли создавались для пеших прогулок, — он слегка улыбается.

Я мгновенно расслабляюсь.

— Нет, — смеюсь я, обретая равновесие.

— Ава... — он замолкает.

Я бросаю на него усталый взгляд.

— Просто скажи это, Дэн. Что бы ты ни хотел сказать с тех пор, как увидел Джесси, просто скажи это.

— Хорошо. Он мне не нравится.

Я слегка отшатываюсь. Он его почти не знает.

— Ладно, — неловко смеюсь. — Я не рассчитывала на такую прямолинейность.

Он пожимает плечами.

— Что ты хочешь, чтобы я сказал?

— Ты его даже не знаешь. Единственная попытка, которую ты предпринял, чтобы поговорить с ним, узнать его, была, когда ты попытался предостеречь его, — обвиняю я. Мама, возможно, и перебила речь Дэна, как старшего брата, но он ее начал, и тикающая челюсть Джесси ясно указывала на то, что он думает о намеренных предостережениях Дэна.

— Тогда объясни насчет проблемы с выпивкой, — бросает он вызов.

Мои глаза расширяются.

— О чем ты говоришь? — мне совсем не нравится укоризненное выражение его лица.

— О проблеме с выпивкой, которую озвучил Мэтт, и с тех пор никто о ней не упоминал. Ава, то, что он весь день не прикасался к алкоголю, не осталось незамеченным. Во всяком случае, с моей стороны. Мама, наверное, слишком занята обязанностями матери невесты, чтобы это заметить.

Я знала, что все было слишком хорошо. После хитрого трюка Джесси с прибытием моих родителей в Лондон они влюбились в него, и проблема с выпивкой больше не упоминалась. Они списали это на злобу Мэтта. Мне не нужно, чтобы Дэн докапывался до проблемы, которая на самом деле ей не является. Джесси не пил с тех пор, как я нашла его в «Луссо». Ему это не нужно, если у него есть я, а я у него определенно есть.

— А где его семья? — спрашивает Дэн.

— Я же тебе говорила. Он с ними не разговаривает.

— Конечно. — Он смеется. — Очень удобно. Подумать только, а мне еще не нравился Мэтт.

— Итак, теперь ты внезапно заделался защитником Мэтта, да? — Я злобно фыркаю и тычу пальцем ему в лицо. Чувствую себя чертовски сердитой, а я никогда не сердилась на Дэна. — Никаких проблем нет. У него нет семьи, так что отвали. Давай поговорим о том, что на самом деле тебя гложет. Давай поговорим о Кейт.

Теперь его глаза широко раскрыты. Да, я только что определила настоящую проблему. И не позволю ему испортить мне день своими суждениями. Они недопустимы, и я не хочу их слышать.

— Ничего меня не гложет! — кричит он. — Мне плевать на Кейт!

— Конечно! — смеюсь я. — Вот почему ты весь день не сводил с нее глаз.

— Кто, черт возьми, этот Сэм? — его тон только подтверждает, что я задела его за живое.

Возможно, в данный момент я не в восторге от направления жизни Кейт, но я бы предпочла, чтобы она продолжала жить с Сэмом, а не шла к гарантированной катастрофе с Дэном. Это закончилось слезами раньше и закончится снова.

— Он ей подходит, — выпаливаю я.

Поверить не могу, что только что это сказала. Дэн умер бы на месте, если бы знал все тонкости отношений Кейт и Сэма. Я сама даже не знаю, насколько это серьезно, но у меня есть хорошая идея на этот счет.