Глава 16

Джереми

— Кто, говоришь, сюда пришел? — я останавливаюсь посреди пробежки, чтобы посмотреть на моего партнера по бегу, Илью.

Николай был с нами, когда мы вышли из дома, но я не удивлюсь, если ему стало скучно и он решил поспать под деревом.

Ему вообще не нужно было идти с нами, но после вчерашнего пожара он вел себя хуже, чем моя мать.

Конечно, я чуть не умер, но ведь не умер. Несмотря на то, что на меня упал шкаф, я отделался несколькими царапинами, раной на животе и ещё несколькими ранами.

Врач сказал, что мне нужно восстановиться, так что пробежка — последнее, что я должен делать, но к черту этот шум.

Мне нужно очистить энергию, которая разрывает меня сильнее, чем раны.

Рана горит, и боль растекается по коже и выплескивается тикающим звуком в моем мозгу.

Я всегда считал себя напористым, эффективным и крайне неуязвимым, но за последние несколько дней моя решимость и самый мозг моего контроля подверглись испытанию.

Поэтому, когда Илья просто передал информацию, я забыл обо всех своих попытках успокоиться.

Мой охранник бежит на месте, пот блестит на его бледной коже, которая кажется тёмной в пасмурном дневном свете.

Илья выпрямляется и невозмутимо вытирает лоб тыльной стороной ладони.

— В разгар хаоса, сразу после того, как вас отвезли в Восточное крыло для восстановления сил, и когда мы тушили пожар, у ворот появилась мисс Найт. Она спросила охранника о мисс Волкове, а затем о вас.

Я сузил глаза, совершенно ненавидя изжогу в груди. Это из-за травмы. Мой врач еще услышит о своей некомпетентности.

И еще, какого хрена Сесилия сейчас играет?

В ту ночь, ночь, когда я вымазал ее кровью весь свой член и трахал ее, как опытную шлюху, а не невинную девственницу, я планировал бросить ее на палубе и уйти.

Мы не состояли в отношениях, и она мне даже не нравилась. Я трахал ее только потому, что нам обоим нравилось притворяться первобытными незнакомцами в темноте.

Ничего больше. Ничего больше. И ничего меньше.

Но дело в том, что я не мог.

Она выглядела такой уязвимой и маленькой, ее бледная кожа служила идеальной приманкой для хищников, которые таились в темноте. Я просто не мог позволить другому хищнику, кроме меня, прикоснуться к ней.

Моя вежливость должна была прекратиться в тот момент, когда я понес ее в дом. Но нет, я пошел дальше.

Я понятия не имею, что на меня нашло, когда я согрел воду и обмыл ее с головы до ног. Я массировал ее мышцы, особенно когда почувствовал, что она снова там, где не должна быть.

Она снова погрузилась в себя.

Я не должен знать, что такое состояние возможно даже во сне, но я знаю.

Очень, блядь, хорошо.

Поэтому я массировал ее киску языком, отчасти потому, что хотел этого, а отчасти потому, что думал, что это может расслабить ее мышцы.

Так и было.

Она медленно расслаблялась и издавала низкие, полные удовольствия звуки, от которых мой член становился тверже, а внутри меня разгорался зверь.

Я был так готов снова завладеть ею, нанести на нее свое клеймо и запретить ей уходить.

Но она сделала кое-что.

То, за что я чуть не убил ее.

Она назвала меня именем этого ублюдка.

Возможно, он ей снился, и она мечтала, чтобы именно он преследовал и трахал ее, как животное, согласно ее первоначальному плану.

Я все еще чувствую учащение ее пульса и трепет ее плоти под моими пальцами, когда душил ее.

Это чудо, что мне удалось не убить ее в тот момент.

Или в любой другой из последующих моментов.

— Каков ваш приказ? — спросил Илья, когда я замолчал. — Должен ли я продолжать присматривать за ней?

— Да.— Я провожу указательным пальцем по боку своих треников.

Самое мудрое, что можно сделать в сложившихся обстоятельствах, это оставить тему, игнорировать ее, как я пытался сделать последние пару дней, но ублюдочный зверь, который жаждал ее с того самого первого вкуса, отказывается отпускать.

Я встречаю взгляд Ильи.

— Что еще она сказала?

— Она отказалась уходить, пока мы не расскажем ей о вашем состоянии, а когда я это сделал, она подчинилась и ушла с территории без происшествий.

Она не должна была быть здесь в первую очередь. Чего она хочет после эпизода с Лэном?

Мой кулак сжимается от желания найти этого ублюдка и стереть его с лица земли. Она не будет думать о нем, если я каким-то образом превращу его в уродливое чудовище.

Чем ты от него отличаешься?

Я внутренне отключаю этот голос и снова начинаю идти. Илья шагает рядом со мной, решительно отказываясь оставить меня без охраны, несмотря на то, что я сказал ему, что предпочитаю делать это в одиночку.

Он также сказал, что у меня могут быть осложнения, поскольку я отказываюсь отдыхать, так что он здесь на случай, если придется отвезти меня к врачу.

— Босс.

— Хм?

В паузе, которую Илья делает, чтобы заговорить, раздаются звуки птиц и других мелких лесных существ.

Поэтому я бросаю на него взгляд.

Он прочищает горло.

— Она выглядела обеспокоенной, и у нее были слезы на глазах. Мисс Найт, я имею в виду.

Я провожу пальцем по бедру, вперед-назад, вперед-назад.

На хрен, если мне не все равно.

Это то, что я должен сказать и подразумевать, но не делаю этого.

Это та часть, которая не пошла по плану. Часть, где я мог и должен был разорвать с ней отношения в тот момент, когда мы закончили на той палубе.

Часть, где я должен был вычеркнуть ее из своей жизни, как будто ее там никогда и не было.

Но моему зверю хватило одного укуса, чтобы стать одержимым ею.

Или, может быть, одержимость была уже некоторое время, но только сейчас выросла.

— Скорее всего, она беспокоилась об Аннике, — говорю я.

— Я так не думаю.

— Это сейчас неважно. — Мы идем еще несколько минут молча. — Нам нужно спланировать расплату за вчерашний пожар.

Наша служба безопасности смогла собрать видеозаписи, на которых запечатлены люди в масках, которым удалось проникнуть на территорию.

И хотя мы не смогли установить личности, Илья смог определить одного из них как бывшего соратника из Змей по его татуировкам.

Но самое главное, что привлекло мое внимание, это не дурацкие нарисованные маски или татуировки. И не наглость этих чертовых змей, которые пришли на нашу территорию, нарушили нашу безопасность и подожгли нас.

Дело в том, как они сюда попали.

Через лес.

В прошлом у нас было несколько попыток проникновения, но все они проходили через ворота или через стены.

Никто даже не подумал бы пройти через лес, учитывая его густоту и мистическую природу, не говоря уже о камерах.

Что приводит меня к подозрению номер два. Как, черт возьми, им удалось не попасться нашим камерам?

Их засняла только одна, и та была установлена недавно.

Как будто они точно знали, где находятся камеры. А это невозможно, если только в наших рядах нет предателя.

— Кто-то сказал «расплата»? — Николай бежит в нашу сторону в одних шортах, а затем бьет кулаком по воздуху. — С кулаками, хаосом и сожжением всего гребаного острова?

— Мы не можем действовать необдуманно, когда еще не собрали достаточно информации, — говорит Илья, вечно выступая в роли посредника.

Николай делает выпад вперед и прижимает Илью локтем к горлу. Илья не маленький человек, но мой друг похож на титана.

— Я говорю, как насчет того, чтобы признаться, что это ты передал Змеям внутреннюю информацию? Признайся сейчас, и я сниму с тебя кожу только после твоей смерти. Если не признаешься, я сделаю наоборот.

Я трогаю его за плечо.

— Отпусти его.

— Этот ублюдок подозрителен, Джер. Не случайно наша внутренняя безопасность стала известна Змеям после того, как он дезертировал из их рядов и притворился твоим верным слугой. — Он ударяет локтем в трахею Ильи. — Говори, пока я тебя не убил.

— Я этого не делал, — бормочет Илья, даже когда его глаза выпучиваются. — Я бы не продал их и не раскрыл их личность, если бы это было так.

Я хватаю Николая за загривок и дергаю его назад, заставляя отпустить Илью.

— Сейчас не время для внутренних конфликтов. — Я пристально смотрю на своего друга. — Если бы Илья хотел им что-то дать, он бы передал чертеж особняка, включая недавно установленные камеры наблюдения. И он не остался бы во время пожара и не спас бы Гарета.

— Этот ублюдок мог притворяться.

— Хватит. — Я давлю на шею Николая. — Мы должны сосредоточиться на том, чтобы заставить их заплатить.

Свет сияет в его обычно мертвых глазах, и он ухмыляется.

— Ты не можешь взять свои слова обратно. Мы сделаем все по-моему, и ты скажешь этим ублюдкам Киллу и Газу, чтобы они подчинялись мне.

— После того, как я все спланирую.

— Делай, что хочешь. Но я использую взрывчатку.

— Взрывчатка привлечет внимание властей. Нет.

— Мой способ самый лучший.

— Что угодно, только не взрывчатка.

Я уверен, что он придумает столь же отвратительный способ, и я разрешу ему это.

Эти ублюдки заслуживают любого гнева, который запланировал Николай.

И я буду смотреть, как их кровь окрашивает улицы.

Когда мы возвращаемся домой, я останавливаюсь у входа в особняк, чтобы посмотреть на полностью сгоревшую восточную сторону. Некоторые рабочие уже шевелятся, как пчелы, очищая пространство для подготовки к ремонту.

Мы вышли из инцидента невредимыми. Да, я чуть не погиб, но могло случиться и кое-что похуже. Например, я мог потерять сестру и единственных друзей, которые были у меня всю жизнь.

Приняв душ и переодевшись, я иду в комнату Анники и стучу в дверь. Это временно, так как в ее комнате фиолетовой принцессы идет уборка.

— Входи, — говорит она с абсолютной скукой с другой стороны.

Я вхожу и вижу ее лежащей на кровати на животе, ноги в воздухе и телефон в руке.

Анника — точная копия мамы. У них одинаковые длинные каштановые волосы, мелкие черты лица и такая элегантная аура, что кажется, будто рядом со мной находится мини-версия моей мамы.

Однако их сходство заканчивается на этом. Если мама мягкая и скромная, то Анника — экстраверт до мозга костей, она никогда не перестает говорить и обладает энергией кролика на взводе.