Глава 23

Крейтон

Когда кто-то вырывает Аннику из моих рук, моя первая мысль — убить ублюдка.

Вторая мысль — избить его до неузнаваемости и мольб о смерти.

Я останавливаюсь, сжимая руку в кулак, когда узнаю человека, который помешал мне.

Джереми.

Анника слегка вздрагивает, румянец на ее коже медленно исчезает, пока ее лицо не становится совсем белым.

Она выглядит такой маленькой рядом со своим братом, и это не только физически. Как будто его присутствие затмевает ее. Анника сказала мне, что ей всегда нравились девчачьи вещи и нравилось быть девочкой, потому что хотя бы в этом она отличается от Джереми.

И она отчаянно хочет отличаться от него, потому что, хотя она любит его, она понимает, какой путь ему предстоит пройти — стать лидером мафии.

Анника никогда не любила эту часть своей семьи, что доказывается снова и снова, когда избегает этой темы, используя все уловки.

Проявлением этой жизни на острове является никто иной, как ее брат.

— Джер. — Шепчет она, глядя на него большими, невинными глазами.

Несмотря на то, что он крепко держит ее за локоть, он не смотрит на нее. Все его пристальное внимание падает на меня, капая с каждым намерением причинить боль. Его лицо закрыто, глаза нечитаемы.

Я не знаю Джереми Волкова, кроме того случая, когда спас его из огня, и только потому, что его сестра была готова умереть за него. Очевидно, что это дерьмо не должно было случиться в мою смену.

До этого мы с Джереми пересекались только в бойцовском клубе, но не друг против друга.

Он редко участвует, а когда участвует, то только в боях, ведущих к чемпионату.

В этом году я буду биться против него в финале, так как он уничтожил Лэндона в полуфинале.

Я наблюдал за этим со стороны, и это было по-настоящему жестоко. Если бы я не знал лучше, то поклялся бы, что Джереми принимал это на свой счет, а Лэндон наслаждался каждой секундой противостояния с ним.

В итоге мой кузен все равно проиграл, и теперь все не перестают говорить о финале, который состоится через несколько недель.

И хотя я не слишком много думал об этом, возможно, пришло время. Мое взаимодействие с язычниками заключалось в победе над Киллианом и Николаем на ринге, так что Джереми ничем не будет отличаться.

— У тебя хватает наглости трогать мою сестру? — его голос ровный, как завуалированная угроза.

— Джер... это не то, что ты подумал. — Пытается объяснить Анника мягким голосом с этой своей раздражающей фальшивой улыбкой.

— Это именно то, о чем ты подумал. — Перебиваю я ее.

Анника читается лучше, чем книга, и если она думает, что я позволю ей отвлечь его внимание от меня, чтобы он направил свой гнев на нее, то она сильно ошибается.

— Что ты только что сказал? — вымолвил Джереми.

— Ты слышал меня. Мы с Анникой вместе.

Он начинает идти ко мне, и глаза Анники чуть не вылезают из глазниц.

Ее отполированные ногти впиваются в его кожаную куртку, и все ее тело дергается от его движения.

Это паника.

Она вот-вот упадёт при мысли о том, что между нами начнется драка.

Всегда против конфликтов, моя Анника. Всегда такая... элегантная, даже в панике. Именно это и привлекло меня в ней сначала — ее элегантность и мягкость.

Ее красота и даже ее фиолетово, фиалковое присутствие. Я не знаю, когда это началось, но в какой-то момент мне захотелось конфисковать все, что связано с Анникой и оставить все при себе.

— Джер... пожалуйста. Давай вернемся в особняк, и я тебе все расскажу.

— Вернуться, чтобы он снова запер тебя?

Я делаю шаг вперед, чтобы оказаться лицом к лицу с Джереми.

Она поджимает губы и качает головой. Она может быть пацифисткой, но я точно нет, и я ни при каких гребаных обстоятельствах не позволю ему забрать ее у меня.

— И какое тебе дело до того, что я делаю со своей сестрой?

— Она уже не ребенок. Ей восемнадцать, и она может и должна иметь свободу и принимать любые решения, которые касаются ее жизни.

— Вот что я тебе скажу, Кинг. Я дам тебе свободу действий, поскольку ты спас жизнь мне и моей сестре во время пожара. Иди и найди себе другую девушку, потому что она вне зоны доступа.

— Спасибо за любезность, но я вынужден отказаться.

Он улыбается, но это жестокая улыбка, в которой нет ничего доброжелательного.

— Ты думаешь, я позволю тебе быть с моей сестрой?

— У тебя не будет права голоса. Она уже моя. Во всех смыслах этого слова.

— Ты гребаный... — Он бросается на меня с поднятым кулаком, и я делаю то же самое, готовый повалить ублюдка на землю.

— Стоп! — Анника прыгает между нами, ее маленькая рука дрожит, несмотря на ее прямую осанку. — Прекратите, пожалуйста.

— Считай, что тебе повезло. — Джереми хватает ее за руку и направляется к выходу.

— Ты не заберешь ее у меня. — Я направляюсь к ним, намереваясь пролить кровь сегодня вечером.

Анника смотрит в ответ, судорожно качает головой и говорит:

— Пожалуйста. Доверься мне.

Мои ноги подкашиваются, несмотря на все, что происходит внутри меня.

Она сыграла грязно и попросила меня довериться ей, так что я не могу просто ударить ее брата и переманить ее на свою сторону.

Как бы мне ни было неприятно отпускать ее, я выбираю довериться ей.

Потому что, в отличие от ее брата, я считаю, что она взрослый человек со своими собственными решениями и выбором.

Тем не менее, я беру свой телефон и набираю ей сообщение.

Крейтон: У тебя всего один день, чтобы заставить его передумать, или мы сделаем все по-моему.

Я не могу заснуть.

Такого в моей жизни еще не было.

С самого детства сон был единственным занятием, в которое я мог с легкостью погрузиться. Но не сегодня.

Я смотрю на свой телефон достаточно долго, чтобы просверлить в нем дырки. Анника не ответила, и мне не стоит беспокоить ее, если она занята разговором со своим ублюдочным братом.

Или она спит.

Несколько уведомлений из группового чата появляются в верхней части экрана, и, поскольку мне скучно, я нажимаю на них.

Ремингтон: Если кто-нибудь из вас, сучки, попытается сорвать мою оргию, клянусь титулом моей светлости, я приду за вашими яйцами.

Лэндон: Я присоединюсь.

Ремингтон: Ни хрена подобного. Ты просто перехватишь все внимание.

Лэндон: Не скупись, Реми. Братья лучше шлюх, помнишь?

Ремингтон: Иди и найди свою собственную оргию. Я не собираюсь вмешиваться в твое веселье. Кроме того, это особенное событие, так как сегодня мы празднуем мою победу.

Лэндон: Брэн постоянно выигрывает. Ты видишь, чтобы он выставлял свой член для всеобщего обозрения. Разве не так, @Брэндон Кинг?

Ремингтон: Или это то, что ты думаешь?

*смеющийся вслух смайлтк*

*подмигивающий смайлтк*

*игривый смайлик*

Лэндон: Подробности?

Ремингтон: Скажем так, Брэн удивил мою светлость, а для того, чтобы сделать это, нужно постараться.

Брэндон: Заткнись, Реми.

Ремингтон: Да, сэр. Я пошел. Если я каким-то образом умру в муках удовольствия, напишите на моем надгробии «Он умер, делая то, что любил больше всего» и передайте моим родителям, бабушке и дедушке, что я их люблю. И моему отпрыску тоже. Тебе лучше скучать по мне @Крейтон Кинг.

Илай: Почти уверен, что он не будет. На самом деле, он будет рад избавиться от твоей надоедливой прилипчивости.

Ремингтон: Заткнись, ты бесчувственный, антагонистичный, сумасшедший псих.

Лэндон: Это правда. Крей не может заботиться о тебе, как бы ты ни старался. Каково это — быть неважным?

Крейтон: Ты очень важен для меня, Реми.

Наступает долгая пауза, люди печатают одновременно. Затем все ответы приходят одновременно.

Ремингтон: Сделал скриншот, помещу его в рамку и повешу в своей комнате. Ты не сможешь забрать свои слова обратно, отпрыск.

Лэндон: Кто ты и что ты сделал с нашим молчаливым Крейтоном?

Брэндон: Это правда ты, Крей?

Илай: Чрезвычайное положение. Должно быть, его похитили.

Ремингтон: Вы, ребята, просто завидуете. Идите и умрите.

Затем он посылает серию злобных смеющихся GIF.

Я отбрасываю телефон в сторону, использую руку как подушку и пялюсь в потолок.

Темный шарик прыгает мне на грудь, и я вздыхаю, когда Тигр украшает мою футболку своей шерстью.

Этот кот — еще одно напоминание об Аннике. О ее милой улыбке и детском голосе, который она использует, когда разговаривает с ним.

— Слушай сюда, маленький засранец. — Я держу его так, чтобы он смотрел на меня. — Никогда больше не залезай к ней на плечо или голову, или я вышвырну тебя на улицу.

Он просто смотрит на меня своими серыми глазами, как это делают снобистские коты, и пытается меня поцарапать.

Господи.

Не могу поверить, что я одновременно разговариваю с котом и завидую ему.

Моя дверь хлопает о стену, когда мой брат входит внутрь с невозмутимостью утомленного воина.

Тигр вскакивает, затем выбегает, вероятно, чтобы найти Брэндона. Он его любимец после Анники.

Илай останавливается возле моей кровати, смотрит на меня критическим взглядом и скрещивает руки.

— Тебя не похитили. Подожди, ты не потерял свой телефон... — он прерывается, хмуря брови, когда видит его на приставном столике.

Вместо того чтобы уйти и оставить меня одного, Илай садится на край матраса и проводит пальцами по моему подбородку.

— Что происходит, братишка? Тебя кто-то беспокоит? Кого я должен искалечить на куски, а потом выбросить их останки в море?

— Забудь об этом.

— Чушь. Если это влияет на тебя до такой степени, что ты не только переписываешься, но и защищаешь Реми вместо того, чтобы утонуть во сне, я должен знать об этом.

Я выпустил длинный вдох. Илай ничем не отличается от собаки с костью, и он абсолютно точно не оставит меня в покое, пока не получит то, что хочет.

И в данный момент, возможно, я могу использовать его «мудрость» чтобы найти решение.

— Джереми застал меня с Анникой в продуктовом магазине, и она вернулась с ним.

Движения Илая останавливаются под моим подбородком, но он не убирает руку.

— И? Ты избил его до полусмерти?

— Я хотел. Я и сейчас хочу, но Анника вмешалась.