- Она в приемной. Я взял на всякий случай.

- За что люблю армию - за оперативность. Раз, два - и мы в тылу врага. - Капитонов рассмеялся.

- Веников не вяжем. Все-таки ВВС, - заметил Бурмистров.

- Приятно слышать. А то сейчас все плачут: все у нас плохо, все разваливается... Ничего не разваливается.

- К сожалению, разваливается, дорогой Виктор Павлович. С такими ребятами - с отсутствием зачатков стратегического мышления - далеко не уедем. Все время что-то стабилизируют, развязывают какие-то узлы, бормочут по телевизору о каких-то коэффициентах, балансах, черт бы их побрал. Люди ученые, инженеры, интеллектуалы - вот настоящее богатство страны, стратегический потенциал, долговременный фактор. И залог возрождения. А у нас лучшие математики уходят к торгашам, считать барыши. Или летят за границу.

- Не стоит драматизировать, Михаил Иванович. Возродимся, у нас просто нет другого выхода. Как феникс, возродимся. Реальная власть как была в руках профессионалов, так и осталась, чтобы там ни болтали. У нас, например, почти вся моя старая команда наверху, а многие даже стали выдающимися демократами. - Капитонов подмигнул и включил селектор: - Анжела Антоновна, там где-то в приемной Козина Елена Васильевна, пригласите её к нам.

Елена бесшумно пересекла покрытый ковром кабинет и осторожно присела у стола.

Капитонов слушал, как она рассказывала о себе, где училась, работала, какие тексты переводила, незаметно приглядывался к ней и уже не сомневался, что она для ассоциации подойдет. Он любил все яркое и эффектное, а посетительница была именно такой.

Бурмистров и Стогов внимательно следили за выражением лица Капитонова.

- Елена Васильевна, реферирование деловой прессы вам подойдет? Капитонов обвел взглядом присутствующих. - Мне кажется, это неплохой вариант. Материал для переводов вам будет давать Евгений Михайлович Авдеев. Это для него.

- Авдеев? Тот самый?

- Какой тот самый? Вы его знаете? - удивился Капитонов.

- Видела по телевизору. Недавно.

Капитонов был несколько уязвлен такой популярностью своего помощника, которого сам он считал в некотором роде недотепой, и сухо добавил:

- Сможете работать и дома...

- Спасибо огромное. - Она слегка привстала и повернулась к Бурмистрову. Тот кивнул ободряюще.

- Я ведь тогда тоже был в Армении. Так что постараюсь помочь...

Козина улыбнулась - искренне, как старому знакомому. Довольный Капитонов поднялся и проводил её в приемную для оформления на работу.

- По чашечке кофе? - предложил он, когда вернулся.

- Пожалуй, не откажемся... Как, Геннадий?

- Можно.

Капитонов нажал селектор и попросил:

- Анжела Антоновна, три чашечки кофе, пожалуйста.

Капитонов выбрался из-за письменного стола и сел напротив Бурмистрова.

- Неплохо вы устроились, с размахом, - заметил Бурмистров.

- Торговля спасает. У нас есть несколько конверсионных проектов, но пока без особых вложений. Запад не торопится. Торговля - единственный выход. Сейчас вот организуем этот фонд.

- Теперь многие занялись конверсией, - заметил Бурмистров, - а толку не видно.

Анжела Антоновна, высокая, официально-приветливая, внесла поднос с тремя чашечками кофе и каким-то замысловатым печеньем.

Мужчины поблагодарили и дружно проводили её глазами.

- А чем сейчас занимается Уланов? - переключился Капитонов.

- Старший научный сотрудник. В одном академическом НИИ. У академика Бахтина. Так я докладываю, Геннадий Романыч?

- Так точно. Он теперь кандидат технических наук, - добавил Стогов.

- Интересный парень. Молодой, а весь какой-то углубленный, серьезный... Отрешенный. Будто знает что-то недоступное другим, - покачал головой Капитонов.

- Он за год до того землетрясения со всей семьей попал в автокатастрофу и полгода провалялся в госпитале, - проговорил Бурмистров и вздохнул.

- Сейчас в космическую философию ударился. С ним побеседуешь минут пять на эти темы и чувствуешь, как у тебя крыша поехала, - сказал Стогов.

Включился селектор, и голос Анжелы Антоновны четко произнес:

- Виктор Павлович, вас междугородка. Капитонов поднял трубку и поздоровался с далеким собеседником.

Бурмистров задумчиво разглядывал кабинет.

- Тэкнику, тэкнику, - вдруг возмутился Капитонов. - Гдэ я возьму тебе тэкнику так быстро, дорогой?.. Стараемся, но... Держи связь с Камовским. Все - через него. Будь здоров, дорогой. - Капитонов положил трубку и пояснил: - Клиенты у нас по всему СНГ, представляете? Все изменилось. За каких-то несколько лет, а? В другой стране оказались. Никогда бы не поверил. Иной раз так и хочется ущипнуть себя за руку - не во сне ли?

- Сейчас многое кажется непостижимым. - Бурмистров поднялся. - Ну что ж, нам пора.

Проводив гостей, Капитонов разыскал по телефону Авдеева:

- Сейчас подъедет Уланов... Тот самый. Будь на месте, я позвоню...

Глава 4. ЭКСТРАСЕНС

Шесть лет назад ясным майским днем Уланов с Инной и трехлетней Светкой отправились в отпуск. По пути в аэропорт на Кольцевой дороге из встречного потока машин на их полосу вылетел тяжелый КамАЗ. Водитель такси, молодой юркий парнишка, рванул машину вправо, но было поздно: страшный удар обрушился на них, и никто не успел даже вскрикнуть.

Потом в госпитале он рождался второй раз. Он лежал, обмотанный бинтами, не в силах пошевелиться, почти без слуха и совершенно лишенный зрения, в полной тьме, утративший связь с внешним миром, словно в затонувшей подводной лодке. Один на один с собой. Он научился вызывать своим внутренним взором яркие, ласковые и успокаивающие картины, научился видеть свои мысли и наблюдать за собой словно со стороны. Ощущение одиночества исчезло. Его второе "я" жило теперь в нем постоянно, он обменивался с ним мыслями, совершал походы в прошлое, спорил. Возникали длинные беседы - неторопливые, с продолжением на несколько дней разговоры. Мысли приходили свободно, сами по себе, как проплывают облака, и внутренний мир казался не менее интересным, чем окружающий. Он вдруг осознал, какая бесконечная вселенная сам человек и как слабы обычные понятия, чтобы выразить эту бесконечность.

Когда-то ему недоставало времени подумать о самом главном, каждодневный быт навязывал ему свою волю, отнимая время. Даже с дочкой он был поверхностен и тороплив. Он выполнял приказы, работал, отдыхал, плыл по течению времени, не всматриваясь в его глубину и сокровенный смысл. Разве мог он предполагать, что вся его прежняя жизнь рассеется от удара слепой судьбы, исчезнут из живого мира дорогие ему люди, самые близкие, часть его самого. Он часто потом думал: а так ли слепа судьба, может быть, если дорожить жизнью как чудом, если быть осторожным и осмотрительным, а не испытывать судьбу без нужды, может быть, тогда и она стала бы благосклоннее? Что имеем, не храним...

Когда сняли повязки и к нему постепенно вернулось зрение и частично слух, он вдруг убедился, что и палатную сестру, и нейрохирурга, посещавшего его через день, он уже знал по этим внутренним своим видениям. Слух полностью не восстановился, и Уланов постепенно привык читать с губ. Он вглядывался в лица, в мимику, стараясь подметить и запомнить характерные движения рта, крыльев носа, бровей, выражение глаз. Иногда он ощущал, что воспринимает мысль или желание собеседника раньше, чем слова слетят с губ.

Уланов появился на работе только осенью, это был совершенно иной человек, молчаливый и сосредоточенный. Когда к нему обращались, он слегка улыбался, он и раньше всегда разговаривал с мягкой полуулыбкой, но теперь глаза его выглядели странно - они были внимательны, приветливы, но в то же время оставались серьезными и отрешенными. Он здоровался, садился за рабочий стол, включал компьютер, а потом закрывал глаза и погружался в новый мир, который обнаружил в себе, когда лежал в госпитале.

Когда в декабре в Армении произошло землетрясение, он напросился в состав оперативной группы ВВС и несколько недель провел в разрушенном, замерзающем Спитаке. Там он и познакомился с Капитоновым.