35. Гарет

Ночь метеорного дождя Солярид…

Я побежал обратно сквозь деревья и вверх по холму в сторону главного кампуса, оставив позади звуки вечеринки у озера, так как впереди виднелся кафейтерий. Я зря потратил время там, но в какой-то степени я был рад, что у меня был последний момент увидеть людей, которых я когда-то мог назвать своими друзьями. Это было тихое прощание с окончательностью, которая заставила мое сердце сжаться от сожаления. Но на самом деле я всегда планировал уехать отсюда и забыть об этом городе. Поэтому в долгосрочной перспективе я сомневался, что остался бы в контакте с теми, с кем учился здесь в школе. Но от осознания того, что я действительно навсегда порвал эти связи, мне стало немного грустно.

Я всегда хотел сбежать из этого места, но я мог признать, что здесь не все так плохо. У меня были друзья, и у меня остались хорошие воспоминания о времени, проведенном в Академии Авроры, которые я буду носить с собой, где бы я ни оказался.

Я начал бежать трусцой, проходя мимо кафейтерия, направляясь к библиотеке Ригеля, и ругался про себя, глядя на огромные часы, висевшие на ее боковой стенке. Было почти десять часов, и мне нужно было устроить свою «смерть» и убраться отсюда до полуночи, когда Король призовет меня принять участие в своем чертовом ритуале в лесу.

У меня было все необходимое, спрятанное в Мертвом Сарае, скрытое за старыми частями котла, к которым, похоже, никто не прикасался уже много лет. На создание всего необходимого у меня ушли недели, причем больше всего времени и усилий потребовало мое «тело».

Мне удалось пробиться в продвинутый класс по целительству, и я учился с усердием течной сучки, изучая всевозможные вещи, такие как отращивание конечностей и восполнение крови. Я мог создавать плоть и отращивать волосы и использовал эти знания, чтобы помочь себе создать причудливо реалистичный труп. Я добавил в него свою собственную кровь на случай, если кто-то решит проверить мою ДНК, но, к счастью для меня, мы жили в Алестрии. Все знали, что ФБР не тратит деньги на вскрытие трупов, чтобы расследовать смерти, связанные с бандами. И я планировал, что доказательств причастности банды будет достаточно, чтобы мое так называемое тело отправили прямо в крематорий сразу после официального опознания.

Тем не менее, я не хотел, чтобы хоть что-то пошло не так. Мне нужно было время, чтобы все подготовить так, чтобы не было возможности для ошибок. А когда все будет готово, мне нужно было сместиться и улететь к чертовой матери. Сегодня утром я отправился в Алестрию, снял немного денег со счета, на который Габриэль Нокс по-прежнему платил тысячу аур в месяц, и купил себе достаточно одежды и припасов, чтобы устроиться хотя бы на несколько дней.

В прошлом месяце я купил себе палатку и планировал провести в ней хотя бы неделю, пока не определюсь с местом, где хочу начать новую жизнь. У меня была с собой старомодная бумажная карта Солярии и игральная кость, с помощью которой я собирался решать свою судьбу, чтобы никто не смог предугадать мои действия. Я должен был бросить кубик на карту и отправиться туда, куда он упадет, а цифры на кубике подсказывали мне, сколько дней я должен ждать, прежде чем двигаться дальше. Я не знал, где окажусь, но намеревался продолжать бросать кубик и переезжать с места на место, пока не окажусь там, где буду чувствовать себя как дома. Туда, где, я был уверен, понравится Элле.

Я поспешил по тропинке, выбежав во внутренний двор Акрукс, помня о своей цели. Мне нужно было закончить это шоу и убраться отсюда.

Как только я добрался до пустого пространства в центре двора, вспышка света в небе над головой заставила меня остановиться и посмотреть вверх: первый метеор пронесся по небу, оставляя за собой пылающий след, от которого мое сердце заколотилось в тоске. Вот это и была настоящая свобода. Ни одна вещь в Солярии не могла отклонить этот величественный кусок магии от своего курса. Это был закон сам по себе.

Когда он пронесся по небу, на моих губах заиграла мягкая улыбка, и я решил, что, когда буду уезжать, погонюсь за ним. В последнее время я практиковался в заклинаниях сокрытия, которые работали больше со светом, чем с темнотой, тренировал свою магию, пока не понял, как окутывать себя облаками вместо теней. Когда я буду в небе в форме Пегаса, я смогу полностью скрыться в небесах и смогу гнаться за метеоритным потоком Солярид до самого горизонта и лететь, пока не отвалятся крылья. Я уже давно не летал дольше нескольких часов, и мне не терпелось расправить крылья.

В небе надо мной мелькнула тень, и я повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть поток воды, обрушившийся прямо с небес.

В панике я вскинул руки вверх, успев поставить воздушный щит, прежде чем поток воды врезался в меня, но его силы все равно хватило, чтобы сбить меня с ног.

Мой локоть сильно ударился о булыжник, и боль рикошетом пронеслась по моей руке, проливая кровь.

Я стиснул зубы, бросив все свои силы на поддержание воздушного щита, и задохнулся, когда пара тяжелых ботинок приземлилась на булыжники прямо перед моим лицом.

Нападение воды внезапно прекратилось, но мое облегчение было кратковременным, так как я обнаружил, что смотрю сквозь воздушный щит на совершенно чертовски разъяренного Габриэля Нокса с обнаженной грудью и широко расправленными крыльями за спиной.

— Я предупреждал тебя, что с тобой случится, когда я поймаю тебя, Фейкер, — прорычал он, из-за слабого освещения его лицо было скрыто в тени, но я мог различить его глаза, горящие яростью и обещанием насилия. — Ты действительно выбрал не того фейри, когда решил преследовать меня ради денег.

— Подожди, — умолял я, из меня вытекало все больше магии, я боролся за то, чтобы сохранить щит между нами, зная, что это единственное, что сейчас держит мою задницу в безопасности. — Прости, я был в полном отчаянии, моя сест…

— Ты серьезно думаешь, что мне есть дело до твоих жалких оправданий? — на кулаках Габриэля расцвел лед, и прежде чем я успел сделать что-то еще, кроме как заскулить в тревоге, он начал наносить удары по моему щиту с такой силой, что я чувствовал, как моя магия дрожит и грозит треснуть под ними.

Я задыхался, когда земля подо мной начала качаться и дрожать от его магии земли. Я клялся и молился всем звездам на небе, пытаясь придумать какой-нибудь выход, который не закончился бы тем, что меня разорвало бы на куски.

С криком решимости мне удалось создать воздушный кнут в левой руке, и я со всей силы ударил им по его ногам, позволяя своему щиту рассыпаться, когда я вливал силу в свою атаку.

Габриэль закричал от ярости, когда я рванул его ноги и отправил на землю, а затем последовал резкий удар воздуха, который отправил его кувыркаться в сторону трибун с его крыльями, свернутыми вокруг него.

Я повернулся и побежал, прежде чем он успел остановиться, используя свою магию так быстро, как только мог, пытаясь создать иллюзию, чтобы увести его, и окутывая себя тенью, пока я мчался к темноте под Альтаир Холл.

Моя магия серьезно ослабевала, но слегка размытая фигура, созданная по моему образу, вырвалась из тени, скрывавшей меня, и я побежал еще быстрее, направляясь к дверям, ведущим внутрь огромного готического здания. Если бы мне удалось попасть туда, я знал, что смогу спрятаться и скрыться от него получше. Ему нужно было лишь на мгновение поддаться на мою уловку. И когда я мчался дальше, я был уверен, что он именно это и сделал, бросившись за иллюзией и выиграв для меня необходимые секунды.

Я помчался к двери с протянутой рукой, намереваясь открыть ее, но прежде чем я успел это сделать, с неба свалилась фигура и приземлилась прямо передо мной.

Габриэль Нокс был здоровенным ублюдком. Он был настолько высок, что даже его тень затмевала меня, а с его черными крыльями, широко раскинутыми по обе стороны от него, и черными завихрениями татуировок на голой груди, он выглядел как монстр прямо из ада, пришедший уничтожить меня.

Его кулак вырвался прежде, чем я успел сделать хоть что-то, чтобы остановить его, и он ударил меня в нос с такой силой, что мне даже не нужно было слышать тошнотворный хруст, чтобы понять, что он сломан.

Я упал назад с криком боли, тяжело приземлившись на булыжники за мгновение до того, как он снова оказался на мне.

Я попытался поднять руки, чтобы защитить себя, но обнаружил, что они уже связаны толстыми лианами, сдерживающими мою магию. Мои ноги тоже были связаны, и со вспышкой ужаса я осознал, что ему удалось обездвижить меня, связав своей магией. Ярость в нем вырвалась наружу, и он направил ее на меня.

Кулак Габриэля ударил меня в лицо, и он зарычал от ярости, его ярость кровоточила сильнее, чем раны, которые он наносил мне, боль раскалывала мое тело, и все, что я мог делать, это жалко извиваться под ним.

Он бил, бил и бил, пока кровь не хлынула мне в глаза, на язык и на кожу, и его ярость была заклеймена на мне в физическом шоу, которого, как я надеялся, было достаточно, чтобы удовлетворить его гордость. Потому что я не мог вернуть его деньги, да и не хотел пытаться. Для него эта сумма была ничем, но для Эллы это была вся жизнь. Это была свобода, надежда, мечты и выбор, и я с радостью принял бы это наказание тысячу раз, только чтобы дать ей шанс на это.

Руки Габриэля сомкнулись вокруг моего горла, и моя голова раскалывалась, пока я боролся за сознание. Я не мог потерять сознание. Я должен был завершить свой план и сбежать из этого места. Я должен был найти место, куда мы с сестрой могли бы убежать, и сделать так, чтобы она никогда не оказалась в такой ситуации. Возможно, у фейри принято бороться за все, что у тебя есть в жизни, но в Алестрии самые большие, самые плохие фейри, казалось, получали особое удовольствие от того, что втаптывали в грязь своими каблуками тех, кто был ниже их.